Том 27. Письма 1900-1901 - Антон Чехов

Пристрастие Вишневского каждый день ходить купаться в Сандуновские бани стало предметом одной из шуток Чехова, о которой позднее вспоминал К. С. Станиславский: «…Антон Павлович не мог смотреть без улыбки на А. Р. Артема и все говорил:

— Я же напишу для него пьесу. Он же непременно должен сидеть на берегу реки и удить рыбу…

И тут же выдумал и добавил:

— А Вишневский будет в купальне рядом мыться, плескаться и громко разговаривать…

И сам покатывался от такого сочетания» («А. П. Чехов в Художественном театре». — Станиславский, т. 5, стр. 352–353).

Я весь теперь покрыт рыбьей чешуей… — См. примечания к письму 3121*.

Говорят, что Вы женитесь на Р. — Речь идет об актрисе Художественного театра М. Л. Роксановой (Петровской).

Сестра пишет, что у Вас очень хорошая квартира… — Это письмо М. П. Чеховой неизвестно.

3133. О. Л. КНИППЕР

5 сентября 1900 г.

Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 62–63.

Ответ на письмо О. Л. Книппер от 28 августа 1900 г.; Книппер ответила 10 сентября (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 175–176 и 185–187).

…я только «Иванова» ставил у Корша тотчас же по написании… — Пьеса «Иванов» была закончена 5 октября 1887 г. и уже в тридцатых числах октября Чеховым было подписано условие с театром Ф. А. Корша на ее постановку. В конце октября начались репетиции, а 19 ноября состоялась первая постановка пьесы.

…начальница гимназии… — В. К. Харкеевич.

…видел Екатерину Николаевну… — Жену Вл. И. Немировича-Данченко.

На Мл. Дмитровке нет ни стола, ни постели… — В письме от 28 августа Книппер советовала Чехову остановиться в Москве у Марии Павловны (см. примечания к письму 3126*).

3134. М. П. ЧЕХОВОЙ

5 сентября 1900 г.

Печатается по автографу (ГЛМ). Впервые опубликовано: ЛН, т. 68, стр. 232, с указанием на то, что год определен владельцем автографа И. М. Саркизовым-Серазини со слов М. П. Чеховой.

3135. О. Л. КНИППЕР

6 сентября 1900 г.

Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 63–64.

Год устанавливается по почтовым штемпелям на конверте: Ялта. 6 IX.1900; Москва. 10 IX.1900.

О. Л. Книппер ответила 12 сентября 1900 г. (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 188–189).

Я приеду, когда кончатся у тебя репетиции и начнутся спектакли… — Весь август в Художественном театре шли интенсивные репетиции «Снегурочки» А. Н. Островского и пьесы Г. Ибсена «Когда мы, мертвые, пробуждаемся». Вначале О. Л. Книппер репетировала в «Снегурочке» роль Купавы. Однако затем К. С. Станиславский поручил ей роль Леля, которую она готовила со вторым составом исполнителей. О работе Книппер над ролью в пьесе Ибсена «Когда мы, мертвые, пробуждаемся» Вл. И. Немирович-Данченко писал Станиславскому 14 августа 1900 г.: «С Ольгой Леонардовной на второй репетиции сильно поцарапались. Начала упираться, соскакивая в рутину, тогда я поднял тон, чуть поссорились. Затем имел с ней разговор и сказал, что против ее воли не позволю так мало работать, как она работала в прошлом году, потому что не хочу, чтоб у нас пропадала хорошая актриса. И потому буду придираться к ней, как черт. На другой же день задал ей такую репетицию, повторяя сценки раз по 12, да каждое слово, да каждое движение, что она потом говорила: „Задали вы мне сегодня гонку, я чуть не расплакалась!“ — „Зато, — я говорю, — вы в одну репетицию неузнаваемы“. (Кстати, Вам я должен сообщить этот маленький секрет: она мне сказала, что брак ее с Ант<оном> Павл<овичем> — дело решенное… Ай-ай-ай! Это, может быть, и не секрет, я не расспрашивал. Но она мне так сообщила: „После мамы Вам первому говорю“.)» (Избранные письма, стр. 219). 21 августа Немирович-Данченко в письме Станиславскому выражал удовлетворение игрой Книппер в пьесе Ибсена: «У Ольги Леонардовны роль идет очень хорошо, и этих тонов она еще не показывала публике. Если она будет достаточно молода и интересна, то сыграет прекрасно» (там же, стр. 223). Первым спектаклем в сезоне 1900 г. для Книппер были «Одинокие» Г. Гауптмана: 25 сентября она исполнила в пьесе роль Анны Map.

Я приеду ~ после 20-го сентября. — В ответном письме на это Книппер возражала: «Отчего ты хочешь приехать после 20-го, а не сейчас? Ведь тепло, хорошо, солнце греет. И писать тебе здесь будет интереснее, чем в твоей ялтинской ссылке».

3136. А. Б. ТАРАХОВСКОМУ

6 сентября 1900 г.

Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: отрывок — в статье А. Б. Тараховского «Письма А. П. Чехова» («Приазовский край», 1904, № 182, 11 июля, стр. 4); полностью — Письма, т. VI, стр. 93–94.

Ответ на письмо А. Б. Тараховского от 4 сентября 1900 г.; Тараховский, ответил 10 сентября (ГБЛ).

…ничего не могу сделать для Вас. — Ответ на просьбу, содержавшуюся в письме Тараховского: «Я, жена и дети находимся в настоящее время в Балаклаве, куда нас послали для купанья и лечения виноградом. Произошло это следующим образом. 3 августа жена разрешилась от бремени девочкой, очень здоровой и крепкой. А через две недели девочка наша умерла <…> и это на всех нас, а на жену в особенности, произвело прямо убийственное впечатление. Все врачи советовали нам поскорее убраться на время из Таганрога, чтобы немного рассеять сильно потрясенную и физически и нравственно жену. Зная, что в Ялте мне нельзя жить как еврею, мы избрали Балаклаву и приехали сюда. Но здесь совсем ничего хорошего нет. Холодно, сыро, дожди, постоянный ветер. О купанье не может быть и речи, и кроме того полное неблагоустройство и скука. И мы решили уехать отсюда. Но куда? Вот почему я и решился, уважаемый Антон Павлович, беспокоить Вас. Не знаете ли Вы, как строго преследуется на Южном берегу Крыма (Ялта, Алушта, Гурзуф, Симеиз и пр.) приезд евреев для лечения, и нельзя ли как-нибудь устроить, чтобы я мог прожить там около месяца. Жена, как врач, имеет право жительства повсюду, следовательно, вопрос только обо мне. В Таганроге благодаря знакомству мне нередко удавалось это устраивать, но может быть в Ялте, особенно теперь, по случаю приезда государя, об этом нельзя и думать. Во всяком случае, я очень прошу Вас сообщить мне, как быть? Здесь ужасная тоска, а ехать обратно в Таганрог не хотелось бы. Мы здесь с 31 августа, и за все время не было ни одного теплого дня. <…> Прошу еще раз простить, что я беспокою Вас, но уж слишком несимпатична мне Балаклава, и если без особых затруднений Вам удалось бы исполнить мою просьбу, Вы оказали бы нам величайшую помощь».

…с полицейским начальством незнаком… — На это Тараховский отвечал 10 сентября: «Простите, что обеспокоил Вас, и прекратите хлопоты, если уже начали. Я хорошо знаю, как неприятно вести с полицией переговоры на такую неприятную и щекотливую тему, и обратился к Вам с просьбой только потому, что первые дни в Балаклаве были ужасны. Я чувствовал себя здесь в какой-то мрачной, мокрой яме, но теперь стало довольно недурно, и я даже купаюсь в море. Дети начинают загорать и крепнуть. Они и жена принимают теплые морские ванны и едят виноград. Вообще кое-как устроились».

3137. О. Л. КНИППЕР

8 сентября 1900 г.

Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 64–65.

Год устанавливается по почтовым штемпелям на конверте: Ялта. 8 IX.1900; Москва. 12 IX.1900.

Ответ на письмо О. Л. Книппер от 4 сентября 1900 г.; Книппер ответила 12 сентября (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 179–180 и 188–189).

…20 сентября я выеду в Москву и пробуду там до 1 октября. — Чехов выехал из Ялты в Москву 21 октября и пробыл там до 11 декабря 1900 г.

Писать или переписывать начисто? — О работе Чехова над пьесой «Три сестры» в Москве см. примечания к письмам 3129*, 3132*.

Получил сейчас письмо от Маркса: пишет, что пьесы мои выйдут в свет через 10 дней. — В письме от 2 сентября 1900 г. А. Ф. Маркс сообщал Чехову, что седьмой том собрания сочинений («Пьесы») «выйдет уже дней через десять». Однако этот том в издании А. Ф. Маркса вышел из печати лишь в середине января 1901 г.

Пишет Горький пьесу или не пишет? — Интерес к работе М. Горького над его первым драматургическим произведением был огромен. Его пьесу ждал не только Художественный театр, но и вся читающая Россия. Все центральные русские газеты печатали в это время информации о ходе работы Горького над пьесой. Эти сообщения, отражая процесс работы Горького над пьесой, дают представление о первой редакции горьковских «Мещан», затем в корне переработанных. Так, газета «Новости дня» (1900, № 6211, 5(18) сентября), в отделе «Театр и музыка» писала: «Хотя и неоконченная в подробностях, пьеса г. Горького, тем не менее, почти готова. Ее содержание взято из мещанской захолустной жизни. Название пьесы, вероятно, будет носить сходное с романом Писемского, а именно: „Мещане“, хотя в сюжете нет ни малейшего сходства. Г. Горький недавно очень своеобразно выразился относительно своей пьесы. „Странное дело! — говорил он, — напустил я в свою пьесу одиннадцать человек, и не я ими, а они распоряжаются мною и живут сами по себе. Вот стоят двое, говорят и делают свое дело. Вдруг является третий. И они опять втроем говорят и действуют, как им удобнее“. Такого рода непринужденное, невымученное творчество заставляет ожидать многого от новой пьесы.