Елена Троянская - Маргарет Джордж

— Похоже, они точно знали, когда и где мы пойдем. Они нас ждали.

— Кто? Кто?

— Греки. Судя по языку. Они говорили не на нашем наречии. — Раненый поморщился от боли. — Они убивали с наслаждением. Сначала закололи Оэкса. Не успел Гилей оглянуться, как пронзили его копьем. Они были кругом, повсюду.

— Сколько их было?

Раненый закрыл глаза.

— Соберись с силами. Это важно!

— Много. Десять… Двадцать… Не знаю. — Раненый отчаянно вскрикнул и затих с открытым ртом.

Врач склонился над ним, приложил ухо к груди.

— Умер, — произнес он.

Теперь прогулки на гору Ида и к источникам уже не казались горожанам такими привлекательными, как раньше. Гектор потерял голову. Каким образом враги узнали о наших планах?

— Как мы сможем победить, если грекам известно о наших перемещениях?

— Может, греки случайно наткнулись на наш отряд? — предположил Троил.

— Нет, раненый сказал, что их поджидали в засаде, — напомнил Деифоб.

— Может, им какой-нибудь прорицатель сказал, — заметил кто-то. — Тот же Калхас, к примеру.

— Нет, отец не занимается такими предсказаниями! — раздался тонкий голос Гиласа из дальнего угла. — Он только истолковывает знамения, гадает по полету птиц или по внутренностям.

Гектор собрал своих друзей в мегароне. Это не был обычный совет: отсутствовали старейшины и Приам. В разговоре принимали участие только молодые воины. Гектор не восседал торжественно в кресле, а шагал взад-вперед, выпятив квадратную челюсть. Его обычно ровный голос был окрашен гневом.

— Они заперли нас, — бросил Гектор. — Постепенно они нас задушат.

— Нельзя больше выпускать из города безоружных людей, — сказал Деифоб. — Все должны брать оружие или охрану.

Гул пронесся по залу: обсуждали это предложение. Молодой Троил стал говорить, что ходить к ближнему источнику возле храма Аполлона — которого, кстати, греки тоже почитают — наверняка безопасно. Он не хочет тратить на водопой лошадей городские запасы, когда поблизости воды сколько угодно. Несколько человек посетовали, что не состоится ярмарка, и обвинили купцов, от которых, дескать, иного и ждать не приходится: все они, как известно, трусы. Разбежались, как крысы, при малейшем намеке на опасность.

— При малейшем намеке? — переспросил Гелен, откидывая густые волосы со лба. — Вы это называете намеком? Я бы это назвал иначе. К тому же посмотрите на берег: торговому кораблю и причалить негде, повсюду греки.

Как всегда, он говорил негромко, но его слова прозвучали весомо. Он всегда думал, прежде чем открыть рот.

— Купцы найдут другое место, еще южнее. И мы навсегда лишимся ярмарки, — пожалел Гектор.

— Вполне возможно, если война не закончится к лету следующего года, — ответил Гелен.

День подходил концу, через открытую дверь мегарона мы видели, как сгущаются сумерки. Тут к нам присоединились женщины. Сама я не в первый раз присутствовала на собрании, куда обычно женщины не допускаются. Первой шла Андромаха, за ней — Лаодика с Кассандрой, потом жены собравшихся мужчин. Шествие замыкали музыканты и факельщики.

— Совсем стемнело, — сказала Андромаха так сердечно, как только она одна умела. — Славные мужи! Отвлекитесь От разговоров о войне, давайте насладимся вином и музыкой!

XLV

Вино не заставило нас забыть наши горести, но словно окутало их легкой дымкой, немного стушевав острые углы. Андромаха пыталась возродить тот радостный дух, который царил на дружеских вечерах раньше, до прихода греков. Но казалось, что враги проникли в самый зал.

Мы с Парисом попрощались со всеми и понуро побрели к себе во дворец. Думая о Парисе, о своей любви к нему, я скользнула под льняную простыню, ощутила кожей ее прохладную ласку и протянула руки.

— Иди ко мне! Давай любить друг друга назло врагу!

Первые лучи солнца попытались проникнуть в нашу спальню, но толстые ставни, о которых позаботился Парис при строительстве дворца, не впустили их. Позже, поднявшись выше, солнце стало немилосердно жечь Троянскую равнину, а сухая земля возвращала накопленное тепло, как и море, которое колыхалось перед нашими глазами, когда мы перегибались через стену, чтобы разглядеть берег.

Мы с Парисом старались понять, что происходит в лагере греков, но горячий воздух дрожал перед глазами, превращая все в мираж. К нам подошли Приам с Гекубой. Они поддерживали под локти слепого старика и подвели его к самому краю стены. Приам что-то сказал слепцу и отступил назад. Слепец схватился руками за ограждение парапета и вперил невидящий взгляд в пространство над равниной. Затем он приподнял худую руку, на которой отвисала кожа.

— Слушайте меня, камни! — Он провел другой рукой вдоль стены. — Слушайте меня, великие стены! Слушайте меня, высокие башни! Заклинаю вас защитить Трою!

Те горожане, которые наблюдали эту сцену, повторили его слова. Тогда старец простер руки в сторону равнины.

— Слушай меня, равнинная земля! Слушай меня, бурное море! Слушай меня, вражеская орда! Я налагаю на вас проклятие, если вы причините вред Трое и ее жителям. Да обратится земля в бесплодный прах, да обратятся воды в горькое зелье, да присохнут языки к гортани! Я проклинаю врагов Трои и тех, кто окажет им помощь!

Разнесся гул одобрения. Приам обнял старика и увел его во дворец, где было прохладно.

Гектор шел в нашу сторону, качая головой.

— Согласно поверью, слепой старик может наслать проклятие на врага, если будет говорить, стоя на городской стене. Лично я в это не верю. Но ничего не имею против, если это так.

— Да, люди верят во всякую всячину, — усмехнулся Эзак, который подошел сзади. — Чепуха все это.

Эзак был хилый маленький человечек — из тех, кто обычно верит и в магию, и в высшие силы, если только от них может быть польза. А тут вдруг он начал насмехаться.

Гектор, прищурившись, всматривался в даль.

— Как бы то ни было, это проклятие запоздало: греки уже приплыли по морю и расположились на равнине, — сказал он. — Кажется, там, возле кораблей, поднялось облако пыли.

— Нет, ничего нет, — еле слышно ответила я, глядя туда, куда он указывал.

Но я тоже видела какое-то шевеление, хотя не могла понять, что это.

— Взять оружие! — скомандовал Гектор мужчинам, стоявшим на стене. — Всем взять оружие! А я пойду за остальными.

Парис быстро повернулся ко мне.

— Мои доспехи! Пришел час!

Неужели это правда? Неужели ему придется надеть свои доспехи? Я бы хотела, чтоб они лежали без пользы в сундуке и бронза постепенно позеленела, а кожа задубела.

— Пошли! Быстро! — скомандовал он.

Мы почти бегом вернулись во дворец. Не оглядываясь на меня, Парис поднялся на самый верх, в ту комнату, откуда открывался вид на город и равнину. Я последовала за ним. Там, внизу, огромная армия надвигалась на город. Новые доспехи Париса хранились тут же, он вынул их, встряхнул. Металлические детали звякнули друг о друга.

Он позвал своего оруженосца, но тот не явился.

— Помоги мне! — резко приказал он чужим голосом. — Быстрее! Я не могу ждать.

Дрожащими пальцами я застегивала пряжки, завязывала завязки, исполняя роль товарища по оружию. Тот Парис, которого я знала, постепенно исчезал за металлом и кожей.

Он был так молод. Ты не можешь, не должен идти, кричала я про себя. Мне вспомнилось, как много лет назад, выбирая жениха, я отклонила тех, кто был моложе меня. Я считала их молодость недостатком: они глупее меня, меньше знают. Теперь я понимала, что это не так, и молодость Париса казалась мне величайшим достоинством, сокровищем, которое нельзя принести в жертву войне. Он излучает свет, как звезда. Сейчас его сияние скрыл шлем.

— Не ходи! — услышала я свой голос, но я сомневалась, что он услышал.

Другой, незнакомый мужчина стоял передо мной. Он не сразу ответил:

— Ты не должна так говорить. Именно ты.

Потом наклонился и заключил меня в металлические объятия.

Греки намеревались атаковать. Они решительно маршировали в сторону Трои. Казалось, они заполнили всю долину, словно полчища саранчи. Даже их доспехи на ходу издавали сухой треск, словно крылья саранчи.

— Всем по позициям! — приказал Приам.

Старые солдаты заняли свои места рядом с грудами камней. Молодые лучники поднялись на башни, чтобы встретить врага градом стрел.

Воины вышли через Скейские ворота, которые находились под защитой Большой Илионской башни, заполненной лучниками. А греки все шли и шли. Передние издали боевой клич и бросились на стены, не переставая кричать.

— Елена, идем отсюда! — крикнула Гекуба, схватила меня за руку и потащила прочь. — Нам здесь не место.

Приам тоже шел назад, собирая по пути своих старейшин.

— Теперь дело за молодыми, — сказал он, торопясь подняться на крышу, чтобы наблюдать за сражением.