Золото - Сизя Зике

- Дон Хуан Карлос, - печально говорит он мне, - она не хочет.

- Помогите ему немножечко, - обращаюсь я к своим людям, которые покатываются от хохота. - Такое вот отсутствие чувства долга следует быть наказано.

Желая сделать приятное своему дружку, Уайт, Чиче, Фабио и Мигель хватают девицу и придерживают ее за руки и ноги на полу. Предлагая подарок таким вот образом, одновременно они поют: "Happy birthday to you". Тронутый до слез такой добротой и возбужденный кокаином Кунадо бросается на подарочек и работает, что было сил. Визги проститутки и орущаяся во всю глотку поздравительная песнь приманивают зевак, которые, смеясь, наблюдают за таким вот редким явлением; даже бармен, поначалу шокированный, присоединяется к хору.

После этого события Кунадо и большей части моих людей вход в бордель запрещен, поэтому нам не раз приходится выбивать там двери.

* * *

Каждый субботний вечер в Хименес устраивают бал, в "Ранчо де Оро" или в каком-нибудь другом баре. Прибытие на военном автомобиле пятнадцати мужиков с обритыми головами всегда становится сенсацией. Все пялятся на джип, а мои люди, очень гордые, делают вид, что это их не касается. Мы быстро становимся известными, и частенько, как только мы входим в зал, певец объявляет прибытие "людей их Кебрада дель Франсез", из-за чего мои мужички вообще задирают нос. Тут следует заметить, что ведут они себя не совсем хорошо: сексуальное воздержание, спиртное и потребность в провокации вызывают то, что они не пропускают ни одной задницы, которую только могут достать; часто начинаются драки, быстренько усмиряемые, благодаря нашей репутации и численности. Тут нельзя сказать, будто бы жители Хименес не имеют желания приложить кому-нибудь по роже, но нас боятся, и это обеспечивает нам безнаказанность.

Мы сидим за столиком, хоть раз в зале спокойно, как вдруг прямо перед нами начинается ссора между какими-то мужчиной и женщиной. Она дарит мужику сильнейшую плюху, а тот, удерживаемый, скорее всего, привнесенными с детства принципами, пытается ее успокоить, не осмеливаясь поднять на нее руку. В конце концов, доведенный до последнего, он закатывает дамочке фантастичнейшую оплеуху, и дамочка растягивается на полу. Тут к нему подскакивают какие-то типы и вытаскивают его из зала. Другие же бросаются парню на помощь, и уже через пару минут зал превращается в поле яростной битвы: восемьдесят человек, восхищенный подвернувшейся оказией, пытаются выпустить друг другу кишки. Стулья, столы и бутылки летают во всех направлениях, поле битвы расширяется, и драка переносится во двор: мы сидим в машине чуть в сторонке, так что у нас самые шикарные зрительские места. Как раз напротив нас женщина-золотоискательница с громадными лапищами, хватает мужиков одного за другим и валит их на землю с одного удара. Повсюду вокруг нас один колотит другого без всяческого повода, исключительно ради молодецкой забавы.

Потихонечку драка перемещается в пространстве, и довольно скоро мы попадаем в самый ее эпицентр; кто-то портит лакировку нашей машины, посему пытаемся всех оттолкнуть, поначалу вежливо, а потом уже сильными пинками в голову. Hаш бухгалтер, со своим культурным выражением на лице, заблокировал одного драчуна под машиной и, придерживая его за волосы, методично делает из его лица фарш.

Раздается первый окрик: "Смерть чужакам!", потом и другой: "Смерть Французу!", и за несколько минут все объединяются перед общим врагом. Поскольку выглядят они грозно и угрожают перевернуть машину, я вытаскиваю свой револьвер и держу их на мушке, моему примеру следуют Джимми и все те, кто забрали свои пушки; остальные же в это время толкают машину, чтобы завелся двигатель. За рулем сидит изрядно поддавший Джимми, он проезжает метров десять, а потом моча стучит ему в голову: он разворачивается и на полном газу мчится прямо на толпу. Когда же те расступаются, обзывая всех нас по-черному, он без всякого предупреждения начинает палить вслепую. Через пару секунд все уже лежат на земле, и становится тихо-тихо. Уезжаем мы, сопровождаемые перепуганными стонами.

Как только мы въезжаем на территорию гостиницы, где на каждый уикенд у нас зарезервировано шесть номеров, я тут же прячу все незарегистрированное оружие; понятно, что главный мусор нами подкуплен, но если бы кого-нибудь пришили при свидетелях, он мало что сможет сделать. Джимми протрезвел и теперь нервничает и кусает ногти, остальные хлопцы валятся где угодно, лишь бы поспать, а Мигель остается на страже. Утром иду на разведку и узнаю, что полицейские даже не соизволили прибыть на место драки. С тех пор никто к нам в Хименес не цепляется, но мои мужички всегда держатся кучей.

* * *

Всякий уикенд веселье продолжается так долго, пока все не упадут, пьяные в стельку. Возвращаемся утром в понедельник, около пяти. Бужу более-менее протрезвевших пинками, и они помогают мне загрузить всех остальных в машину.

Как только приезжаем на прииск, тут же отсылаю всех на работу: на ногах они не держатся, поэтому переношу груз находящихся в бессознательном состоянии тел из автомобиля прямо в ямину, а остававшиеся на месте без всяких реверансов бросают их в воду.

Оставшимся правила игры известны, потому что сами не раз испытали их на собственной шкуре, потому, завидев наш джип, они мигом мчатся к ямине, ожидая разгрузки. Им срочно хочется дать выход собственной зависти к возвратившимся, они хватают своих дружков и изо всех сил забрасывают их в воду, метра на три. Холодная вода обладает отрезвляющими способностями, только вот некоторых бросают без особой точности, поэтому не все в воду попадают. Как-то раз Чиче разбивает голову о камень; Рафаэль, в пьяной эйфории, плавает на поверхности, и ребята вытаскивают его, наполовину утопшего, и ложат на камне, чтобы немножко подсох; а окончательно просыпается он уже под самый конец дня.

Hесмотря на все это, забава в уикенд становится для мужичков просто необходимостью. Они знают, что за территорией лагеря им все позволено, так что каждый раз стараются наделать делов побольше. Как-то во время одного из возвращений, когда они каким-то чудом не были совершенно пьяны, хватали по дороге всех домашних животных. Мужики гонялись за курами и поросятами, и может мне поверить, вечером у нас был царский пир. За ними погналась взбешенная свиноматка, но они все же своровали молочного поросенка, которого решили подкормить. Ритуалом уже сделалось и то, что каждый раз, когда едем туда и обратно, мы обязательно рушим ограду у дома Демезио: и нам плевать, что каждый раз он ее исправляет.

* * *

К нам снова приехал Герман, на сей раз он привез нам радиопередатчик, как мне кажется - предмет совершенно ненужный, а по его - исключительно дорогостоящий. С Герман приехал и его двенадцатилетний сын, с которым произошла совершенно невероятная история: он нашел в каноа самородок весом в сто пятьдесят граммов.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});