По ту сторону горизонта - Полина Сергеевна Павлова

покрываются мхом и травой. Кеннет идёт всё дальше по тропе, пока камень не сменяется мрамором. Чёрные и белые квадраты, будто на шахматной доске, перемешаны между собой.

Туман рассеивается окончательно, и перед Кеннетом предстаёт светлая галерея, увешанная множеством картин. Происходящее вокруг будто не имеет целостности, и пространство соткано из разрозненных кусков.

– Кайджел! Кайджел! Ну постой!

Маленькая девочка в зелёном платье вихрем проносится мимо Бентлея, скользя по гладкому полу. Она падает, проскальзывает вперёд и ударяется о закрытую дверь. Девочка стучит по ней ногой, тарабанит сердито и даже обиженно.

– Ну и всё! Ну и… ну и я отцу расскажу!

– А вот это уже совершенно невразумительно, – тихо произносит Кеннет. Должно быть, перед ним маленькая Моргана. Бентлей спешит подойти к ней, но вёрткая девчонка подскакивает с места, вздымая ворох лент и рюш, которыми украшены её юбки.

– Ну и пожалуйста! – Девочка оправляет подол.

И снова быстро она уносится прочь, не замечая Кеннета рядом с собой. Она добирается до лестницы, хватается за перила и устремляется на второй этаж. Бентлей следует за ней. Невидимая сила тянет его подчиниться, пойти посмотреть, куда убегает маленькая барышня. Зелёным огоньком она мелькает впереди нового коридора, совершенно безлюдного. Но, кажется, девочка знает, куда держит путь. Она прячется за колонной, пока перед Кеннетом предстаёт совершенно новая картина.

– Ты стоишь неправильно.

– Я стою, как могу!

– Но это не значит, что это верно. Выпрями спину и не сутулься. – Высокий темноволосый парень ударяет девчонку тринадцати лет деревянным мечом по спине. – Твои движения должны быть плавными и напоминать танец, а не пляску медведя.

– Да что ты хочешь от неё, Кайджел? Пусть идёт шить салфетки. – Мальчишка пониже опирается на деревянный меч, сложив на нём руки.

Смотреть на прошлое Морганы кажется неправильным и странным. Он не должен видеть всех этих событий, а если бы и узнал когда-нибудь о них, то только из рассказов Морганы. Но та была слишком скрытной и осторожной, чтобы вот так пускать в своё сердце и душу.

– Заткнись, Эйдан. Ты не лучше. Если она хотя бы пляшет как медведь, то ты вообще напоминаешь общипанного петуха, которого гоняет другой по двору.

Губы трогает улыбка. Сердитая Моргана перекидывает короткую косу за спину. Никто не смотрит на Кеннета, и потому он рад, что у воспоминаний нет повода его убить. Могут ли они это сделать? Ответ на этот вопрос лорд не желает знать.

– Туше, – фыркает парень, которого назвали Эйданом. Он покорно подстраивается под старшего.

Вся троица похожа между собой. Они родственники, причём, кажется, самые ближайшие. Только если о Кайджеле Бентлей хоть раз слышал, то вот о втором своём брате О'Райли ни обмолвилась ни единым словом.

– Сходитесь.

Моргана и Эйдан, взявшись крепче за деревянные мечи, сходятся, чтобы нанести друг другу парочку ударов и отработать блок, пока Кайджел, опираясь на стену, наблюдает с видом знатока. Бентлей вновь убеждается, что ирландским девушкам всегда было позволено больше. Именно поэтому Моргана стала своевольной и даже наглой.

Маленькая девочка снова выныривает из-за колонны, и, взяв себя в руки, Кеннет вынужден оставить тренировку позади. Окружение вокруг вновь меняется, само перестраивается камень за камнем, и залы дома становятся длиннее, становятся новыми закоулками и коридорами. Бентлей доходит до конца комнаты, чтобы оставить юную Моргану и её братьев. Девочка же впереди ныряет в тень гостиной.

В тусклом свете одной свечи две барышни сидят на диване. Невысокая миниатюрная леди поглаживает пятнадцатилетнюю девушку по волосам, убирая с лица непослушные, вьющиеся пряди. Их платья красивым ворохом лежат вокруг них. И до того умиротворённо они смотрятся рядом друг с другом. В одной девушке Кеннет узнает Моргану, во второй же – Кэт. Лицо О'Райли ещё не пересекает шрам, и оба её глаза открыты и ясны. Остановившись в дверях маленькой гостиной, Бентлей с прищуром смотрит на кузин.

– Вновь читаешь ночами? И что на этот раз? Какая новая история завладела твоим сердцем?

– Не читаю, мы с Колманом выбирались вечером в таверну.

– Опять ты со своим Колманом, – Кэт дёргает плечами, ведёт ими. Этот жест полон раздражения, такой жест Бентлей за кузиной Морганы он уже замечал. – И тебе пора перестать выбираться ночами в таверны. Не пристало барышне бродить среди пьянчуг и безобразников.

Кеннет с ней согласен, нечего благородной даме бегать по тавернам и собирать легенды. Кто знает, как бы повернулась судьба, если бы Моргана сидела в поместье, как того от неё требовал отец.

– Мне интересно послушать истории.

– Истории, истории… – категорично произносит Кэт, качая головой. – До добра тебя эти истории не доведут.

– Но, быть может, в этих историях есть правда. – Моргана резко и порывисто поднимается. Руки кузины О'Райли замирают в воздухе, затем она медленно опускает их на свои колени. – И эта правда однажды поможет нам вернуть землю, которую у нас отобрали. Разве ты не понимаешь?

Тонкая белая кожа Морганы горит, мерцает изнутри. Ровные плечи не прикрыты тяжёлым бархатом и возмущённо подрагивают, когда она распрямляет спину. О'Райли делает несколько шагов, разворачивается на месте. Даже в обстановке маленькой гостиной в слабом свете свечи она блестит. Блестит, будто камень с безупречной огранкой, она переливается в оправе из благородных тканей, а тонкая цепочка жемчуга на шее лишь акцент, подчеркивающий дороговизну такого украшения, как Моргана.

Возможно, для юной девушки у неё слишком острые черты, ярко выраженные скулы и тяжёлый взгляд. Но это не умаляет привлекательности, коей её одарили. И если Кэт сохранила детскую наивность лица, то Моргана выглядит слишком взрослой и серьёзной. Между кузинами повисает молчание. Но в тишине больше слов, чем в когда-либо сказанных речах.

– Слышала бы тебя мать…

– Но она не слышит и не услышит. И лишь тебе, кажется, в этом доме есть хоть какое-то дело до того, что со мной станется. Ещё одной миссис О'Райли лишь бы от меня избавиться.

– Морриган, не говори так…

– А что мне сделать? Замолчать? И не подумаю!

Маленькая девочка подскакивает к Моргане. Она хватает её за руку, но та совершенно не реагирует, словно не чувствует прикосновения. Девчонка нагло расстёгивает на чужой руке браслет и вместе с ним убегает к двери, которую Бентлей изначально и не приметил. Его ведут не на границы чужого сознания, а в очередную короткую историю, имеющую ценность для Морганы. Она собрала свои воспоминания, как жемчуг, и сложила их в мешочек. Теперь, вероятно, время от времени перебирает, цепляясь за надежду.

Паркет под ногами сменяется досками чистой палубы. Кеннет стучит по ним каблуками, не упуская девочку из