Ночь ворона, рассвет голубя - Рати Мехротра

class="p1">«Теперь я сожру тебя».

«Месть…»

Кусочки Ченту подползали к ней, шипя, словно змеи. Ее рука в отчаянии потянулась за кинжалом, но она наткнулась на обрезок Ченту. Он укусил ее за ладонь, и она закричала, ударив им по стене, чтобы сбросить.

Ее руки наконец нащупали кинжал. Один из отрезков скользнул вверх по ее руке и попытался заползти в рану, оставшуюся после стрелы. Одной рукой она ухватилась за отрезок кнута, а другой рукой провела клинком так близко к плечу, что срезала часть своей кожи. Сердце бешено стучало в груди. Она страстно желала, чтобы тьма рассеялась.

Вокруг раздался безумный смех.

«Разрежь меня, и я стану еще больше. Ты не сможешь меня убить».

Клинком – не сможет. Она поползла вперед и начала лихорадочно искать свой лук. Ее дыхание вырывалось короткими, мучительными вздохами. У нее было множество ран, и она потеряла слишком много крови. Крови, которая могла привлечь что-то пострашнее демонического кнута. Времени было совсем мало. Кончики ее пальцев коснулись блестящей белой кости, и она отдернула руку, почувствовав дух, который в ней таился. Кость начала следовать за ней по пятам, ударяясь о каменный пол.

По стенам ползали зеленые и голубые призраки, и их висящие на ниточках глаза наблюдали за ее продвижением. Она ползла, опираясь на руки и колени и оставляя за собой темный, влажный кровавый след. Позади нее что-то сопело и билось о землю. Ужас сжал горло Катьяни, угрожая задушить.

Дрожащими руками она нащупала лук и сжала его, плача от облегчения. Рядом с ним лежал колчан; она потянулась за стрелой, и у нее внутри все сжалось. Там было пусто. Стрелы, должно быть, рассыпались. Она шарила руками по полу, не обращая внимания на отвратительный мусор, которым он был усеян. Все, что ей было нужно, – это одна стрела. Когда ее руки нащупали неповрежденное древко, она всхлипнула. Она вложила стрелу в свой лук и натянула тетиву до тех пор, пока та не порезала ее плоть.

На этот раз ей не нужна была буря. Не нужен был огненный взрыв. Все, что ей было нужно, – это фонарик. Она закрыла глаза и представила на конце своей стрелы яркое золотое пламя, освещающее путь и разгоняющее тени. Когда жар лизнул ее пальцы, она открыла глаза. На кончике стрелы потрескивал огонь.

– Спасибо, – прошептала она, опуская лук.

Кусок Ченту обвился вокруг ее шеи и попытался задушить. Катьяни разрезала его своим кинжалом, бросила обрывки на землю и вонзила в них пылающую стрелу. Сгорая, они кричали, и Катьяни в ноздри ударил ужасный запах. Ее тошнило, но она схватила еще один обрывок. Один за другим она сжигала каждый кусочек, который могла найти.

Последний обрывок кнута запутался в ее волосах. Катьяни поморщилась и изо всех сил сжала его одной рукой. Она сожжет его, даже если для этого придется сжечь свои собственные волосы и кожу головы. Катьяни направила пламя прямо на обрывок, не обращая внимания на его крики, на собственную боль и запах горящих волос.

Когда не осталось ничего, кроме пепла, над ее головой три призрачные фигуры поднялись. На глаза Катьяни навернулись слезы – она узнала претов.

Они были ужасно маленькие и худые, как скелеты – одни глаза и кости. Но они помнили ее.

«Катьяни, – прошептали они слабым хором, – ты не забыла нас. Пусть ты найдешь свет, который ищешь».

Они распались, и она вытерла глаза. Она не допустит, чтобы это благословение пропало даром.

Она высоко подняла стрелу, освещая себе путь этим благословенным пламенем. Кость, которая ее преследовала, сейчас неподвижно лежала на земле, притворяясь обычной костью. Глаза на стенах исчезли, как и свечение. Даже призраки на потолке расползлись по сторонам.

Несмотря на полоски ткани, которой она обмотала рану на груди, она все еще кровоточила. Битва с Ченту истощила ее духовную силу. Ее тело было покрыто многочисленными мелкими ранами. Самым мудрым поступком было вернуться по своим следам во дворец.

Но Бхайрав пошел в противоположном направлении. Если она не отправится за ним сейчас, то, возможно, никогда больше его не найдет.

Она достала еще пару стрел, повесила лук и колчан за спину и взяла свой меч. Слабость накатила на нее, и она прислонилась к стене, выжидая, пока приступ не пройдет. Ее губы потрескались, в горле было сухо, как в пустыне. Если бы только у нее было немного воды.

Она продолжила путь, сжигая последние остатки своей духовной силы на то, чтобы продолжать двигаться. Без нее она бы уже упала в обморок. Кость, стуча о землю, следовала за ней на почтительном расстоянии.

Что-то прошаркало по земле и хлюпнуло за ее спиной. Сама того не желая, она остановилась. Шарканье тоже прекратилось, но звук повторился. По ее телу пробежала дрожь. За ней следило нечто и, судя по звуку, слизывало с пола ее кровь.

– Что ты дашь мне взамен за кровь? – спросила она, стараясь, чтобы ее голос звучал твердо и ясно.

Тишина.

– Ты не сможешь пить, если не заплатишь, или я прокляну тебя.

Она понятия не имела, действительно ли может наложить проклятие, но угроза того стоила.

«Какова справедливая цена?» – послышался слабый, холодный голос.

Ее прошиб холодный пот. Недавно это было лишь ее предположением, но предположение оправдалось. Ее нашло нечто более темное, чем Ченту. Что ж, она готова поторговаться за свою кровь.

– Принеси мне чистой воды в какой-нибудь емкости, – сказала она. – Питье в обмен на питье.

Оно не ответило, но шарканье стихло.

Катьяни продолжала ковылять вперед, стараясь не обращать внимания на боль, пронзавшую ее грудь. Но боль, конечно же, никуда не делась. Подобно голодному волку, она не отставала от нее, выжидая удобного случая, чтобы снова вцепиться в плоть.

Через некоторое время проход раздвоился. Она выбрала тот, что слева, потому что тот, что справа, был слишком узкий, чтобы Бхайрав мог пройти.

Бхайрав, куда ты идешь? Что ты теперь будешь делать?

Она подумала обо всех их совместных тренировках, обо всех случаях, когда он сдерживался, скрывая свою силу, скорость и мощь. Все эти годы он потратил на планирование своей мести. Как можно было так долго жить рядом с кем-то и совсем его не знать?

Шарканье возобновилось, но теперь сопровождалось волочащимся, лязгающим звуком.

«Я принес тебе воды», – раздался голос.

Она повернулась, стараясь двигаться медленно и без резких движений. В свете стрелы она увидела то существо, которое питалось ее кровью. Седовласое и серокожее, одетое в лохмотья, оно прижималось к земле и напоминало изорванный мешок. В руках у него было