Опасный мужчина - Розмари Роджерс

— Похоже, да. — Джесси улыбнулась, ее карие глаза ликующе заблестели. — Чарлз велел своему агенту купить небольшой участок возле Сан-Франциско, но по какой-то причине этот человек приобрел несколько квадратных миль у подножия Сьерры. Чарлз пришел в ярость. Тебе известно, что до обнаружения там золота он собирался обратиться в суд, чтобы вернуть три тысячи долларов? — Смущенно улыбаясь и качая головой, Джесси долила чай и посмотрела на Тори. — Твоему бывшему проводнику также повезло: он купил землю под той же счастливой звездой.

— Я знаю.

Любое упоминание о Нике Кинкейде расстраивало девушку. Она пожалела, что Джесси заговорила о нем. В таких случаях Тори всегда испытывала неловкость из-за того, что Джесси как бы рассчитывала услышать подтверждение или опровержение слухов, носившихся по городу. Рассказ о том, как они выжили в Сьерре, долетел до Сакраменто одновременно со сплетнями о связи Ника Кинкейда с дочерью влиятельного калифорнийца. Тори, конечно, слышала их и пожимала плечами, позволяя людям думать что угодно. Почему она должна что-то объяснять? Она больше не встречалась с Ником Кинкейдом. До нее доходили только слухи, иногда она читала в газетах о его последних удачах.

Вложение Кинкейда было скромным, но теперь, когда некий старатель обнаружил золото в нескольких ручьях и мощную жилу в горе, цена тысячи акров у подножия Сьерры стремительно подскочила. Услышав об этом открытии, Ник тотчас покинул Сан-Франциско и отправился вместе с Джилом Гарсиа охранять свою собственность.

— Сегодняшний обед обещает стать событием, — сказала Джесси. — Самые известные люди Калифорнии приедут отметить земельную сделку Чарлза. Твой брат обещал привезти дона Мариано. Надеюсь, он выполнит свое обещание. Я пригласила нескольких очень красивых девушек, мы будем слушать музыку и танцевать.

— Диего любит празднества, — сухо заметила Тори. — Он обязательно приедет, если сможет. Тем более что хочет познакомиться с твоим мужем.

— Лишь бы сам Чарлз не забыл приехать к обеду. И сумел найти ресторан. — Джесси снисходительно рассмеялась. — Хоть его и считают первопроходцем, способным ориентироваться в Скалистых горах не хуже, чем на Монтгомери-стрит, он часто с большим трудом поспевает на светские мероприятия, которые я устраиваю. Это не укладывается в моем сознании.

— Чисто мужская особенность, — с насмешливой улыбкой согласилась Тори.

Все знали, что Джон Чарлз Фремонт не раз оказывался на грани гибели, но чудом избегал ее. В декабре он отправился с группой людей в Скалистые горы, чтобы определить целесообразность строительства там железной дороги. Когда они добрались до истоков Рио-Гранде, температура воздуха понизилась до минус двадцати градусов. Десять членов экспедиции погибли от обморожений и нехватки пищи. Сам Фремонт оказался в Таосе лишь в конце января.

Еще два человека, как и спутники Фремонта, попали в ту же снежную бурю, но сумели выжить в исключительно тяжелых погодных условиях. Однако имена их остались неизвестны.

Ник вернулся в город, но не ради встречи с Тори. Он появлялся в обществе Фремонтов и, как сообщали местные газеты, очень красивой женщины, кузины калифорнийского губернатора. Их видели на политических мероприятиях. Тори с сарказмом думала, что теперь разбогатевшего Кинкейда принимают в высшем обществе. Она помнила, что когда-то он был разбойником, не расстававшимся с револьверами и ловко зарезавшим человека на площади. Тогда он носил куртку из оленьей кожи и повязку на голове, сидел на корточках перед костром, точно настоящий индеец.

Уже был май. Тори надолго задержалась в Сан-Франциско. Ее ожидание скоро закончится — она сделала все необходимое, чтобы через неделю отправиться домой, в Бостон.

Почему она чувствовала себя так, словно ее мир разваливался на части? Словно она теряла все?

— Знаешь, а твой брат очень красив, — сказала Джесси, и в ее глазах засветились огоньки. — Насколько мне известно, он привлек внимание уже не одной девушки.

— Диего не откажешь в обаянии. Однако недавно он сообщил мне, что не спешит связать себя брачными узами.

— А ты? — спросила Джесси мгновение спустя и пристально посмотрела на Тори. — Ты по-прежнему собираешься уехать в Бостон?

— Да, конечно. Почему ты спрашиваешь?

Задумавшись на мгновение, Джесси покачала головой.

— Просто так. У тебя такой несчастный вид… ты не похожа на девушку, возвращающуюся к жениху.

Руки Тори сжались, она вскочила с кресла, подошла к окну и посмотрела на залив, нервно теребя пальцами складки полосатой хлопчатобумажной юбки.

— Я не считаю себя несчастной. Я просто колеблюсь. Это разные вещи.

— Согласна. — Джесси тоже встала и приблизилась к Тори, обдав девушку ароматом вербены. — Я рассказывала тебе о том, что отец был против моего замужества?

— Нет.

К чему она клонит? Почему сочла необходимым заговорить о своем браке? Тори находилась в совсем другой ситуации. Конечно, Джесси не знала об этом, ей было лишь известно, что Тори возвращается к своему жениху и не уверена в правильности этого шага. Она должна открыть ей правду, объяснить, что дело не в мнении других людей, а в том, что у самой Тори душа не лежит к этому браку.

Но Джесси, оперевшись о подоконник, продолжала смотреть на девушку. Солнечный свет, проходя через стекло, падал на темные блестящие волосы Тори, которые она разделила пробором и стянула на затылке в узел.

— Сенатор категорически возражал против этого союза. Отец сказал, что его дочь не выйдет замуж за бедняка, у которого амбиций больше, чем здравомыслия. — Лукавая улыбка искривила губы Джесси. — Мы поженились тайно и лишь через месяц сообщили об этом моему отцу. Имея репутацию довольно грубого человека, он попытался вышвырнуть моего мужа из дома. Я встала между ними и поклялась, что не расстанусь с любимым. Отцу пришлось уступить. В октябре прошлого года мы отметили седьмую годовщину нашего бракосочетания.

Когда Тори посмотрела на нее, не зная, что сказать, Джесси Фремонт улыбнулась:

— Кажется, ты гадаешь, почему я говорю тебе об этом. Причина заключается в следующем: если ты очень сильно чего-то хочешь, ты должна добиться этого или потерять всякую надежду на счастье.

Стоило ли говорить Джесси, что у нее, Тори, не было выбора?

Диего привез ей бальное платье, которое сеньора Вальдес начала шить десять месяцев назад. Его, наконец, закончили. Серебристо-фиолетовая ткань искрилась в свете ламп.

— Я подумал, что оно тебе понравится, — произнес Диего торжественным голосом. — Тетя Бенита сказала, что ты сама придумала этот фасон, и я велел портнихе доделать платье.