Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I (ЛП) - авторов Коллектив

— Ты действительно собираешься взять за эту работу 5000 золотых, Малакай? — спросил Феликс.

Он был удивлён, услышав об этом от Макса. Феликс никогда не думал, что Истребитель — инженер лично помешан на золоте. С другой стороны, он же гном, а в каждой гномьей душе скрывается этот порок.

— Да, юный Феликс, собираюсь! По правде сказать, я б зробыв це и даром, но чёртова ледяная баба давыла мене, давыла, и я решил, шо хай тоди платыть.

Феликс кивнул головой — такое вполне возможно. Малакай Макайссон упрям, как любой другой гном, и не любит принуждения. Феликса удивило, что тот сразу не отказался. Малакай вполне на такое способен, несмотря на то, что имел дело с царицей. Гномов мало беспокоят титулы и благородное происхождение людей. А Истребители даже собственным правителям не выказывают должного почтения, так зачем им выказывать его прочим расам?

— Почему же ты согласился этим заняться? — с любопытством поинтересовался Феликс.

— Того шо вона, чёрт возьмы, права. Нам надо знать, чим заняты ублюдки — хаоситы, а „Дух Грунгни“ лучше всього подходыть для цьой роботы.

Феликс также был слегка удивлён тем, что Малакай способен чётко понимать суть этого дела, обычно он одержим лишь одной вещью — своими механизмами. В отличие от большинства Истребителей, он, как кажется, не тратит много времени на думы о собственной смерти или своих грехах. По признанию Феликса, Малакай далеко не дурак, кроме того, любому, кто способен спроектировать подобный воздушный корабль, доподлинно известны все его боевые возможности.

Краем глаза Феликс уловил какое — то движение. Он сфокусировал на нём подзорную трубу, и картинка появилась на виду. Феликс вздрогнул. То оказалось ещё одно огромное войско зверолюдов, направляющееся на юг вдоль побережья моря Когтей. Те пробирались вперёд с суровой решительностью, с развевающимися на ветру массивными знамёнами.

Наблюдая за открыто демонстрируемыми символами богов Хаоса, Феликс испытал страх. Там были знаки, которых его с самого детства приучали бояться и ненавидеть. Этот имел вид глаза, из которого выходили восемь стрел. Он был выписан кровью на белом полотнище, и крепился к перекладине, сделанной из человеческих костей, над которой возвышался рогатый череп какого — то огромного чудища.

— Это уже десятый отряд на этой местности, — произнёс Феликс.

— Насколько велик?

— Полагаю, больше тысячи, — Феликсу теперь не требовалось их пересчитывать. За те прошедшие дни, что они вылетали на разведку, он почти стал экспертом в количественной оценке войск Хаоса. — И откуда они все явились?

Внезапно ему на глаза попалось что — то ещё, и он быстро сфокусировался на нём. Сперва он не поверил своим глазам, затем реальность того, что он видел, потихоньку дошла до его разума. То был огромный корабль, продвигающийся сквозь ледяное море. Он был весь сделан из чёрного металла, а парусов не было видно. Нос корабля был целиком вырезан в виде громадной головы демона. На борту светились красные руны.

— Какой чёрт заставляет эту штуку двигаться? — спросил Феликс.

Малакай Макайссон выхватил подзорную трубу из его руки.

— Прыймы управление, юный Феликс, и подведы нас поближе до цього корабля. Я хочу як следует його роздывыться.

Феликс с отработанной лёгкостью взялся за управление и развернул воздушный корабль носом к морю. Малакай уже давно научил его, как летать на корабле, и Феликс много практиковался на обратном пути из Пустошей Хаоса. Наряду с острым зрением, то была одна из причин, по которой Феликс был взят наблюдателем в этот полёт. Скорость воздушного корабля была столь высока, что вскоре они оказались над бурными водами.

— Чёрт, не иначе, — произнёс Малакай Макайссон. — Не бачу нияких гребных колёс, и немае ничего, шо указовало бы на наличие под цьой штуковиной ходового винта. На ум прыходыть лишь чёрная магия, а тут я не силён. Не можу прыдумать ничего, шо ще могло бы сдвинуть такую громадину. Чёртово пекло. Николы не думав, шо ци ублюдки — хаоситы способны на шо — то подобное. Воно движется так быстро, як пароход на полном ходу, и буде крупнише всього, шо я колы — небудь бачив на воде.

— Всё это замечательно, Малакай, — отозвался Феликс. — Но что из этого следует?

— Из цього следует, шо тоби лучше бы помолыться всим своим человеческим богам, шоб у ных не оказалось цилого флота таких штуковин, юный Феликс. Потому шо иначе воны в состоянии высадыть армию в любом месте побережья Старого Света, де им заблагороссудыться. Грунгни, да по чёртову Рейку воны можуть подняться аж до Альдорфа или Нульна.

Феликс вздрогнул, когда Малакай принял управление и вернул ему подзорную трубу.

— Полагаю, Сигмар не в настроении откликнуться на любые мои молитвы, — произнёс он.

— Почему?

— Взгляни туда, — ответил Феликс, показывая на флот чёрных кораблей, неуклонно продвигающихся по бурному штормовому морю.

— Давай — ка поворачивать домой, — предложил Малакай. — Думаю, для одного дня мы уже собралы достаточно паганых новостей.

Феликс был вынужден с ним согласиться.

Феликс был рад вернуться в Прааг, и ещё радостнее ему стало, когда он увидел, что под ними мерцают огни города, а впереди высится огромная цитадель, сияющая огнями. Сидя в „Белом кабане“, он предвкушал горячий ужин, а затем сон. Нынче в воздушном корабле всегда было холодно, и не важно, сколько одежды на тебя одето, согреться всё равно не удавалось. Во рту ощущалась сухость, а пальцы рук и ног необычно покалывало. Феликс надеялся, что не подхватил какую — то болезнь.

Отовсюду до него доносился гул разговоров, болтовни наёмников и купцов, застигнутых в городе зимними снегами. Гильдия ожидала позволения снова поднять цены на зерно, однако князь не одобрил. Он хотел, чтобы всё городское население было, по возможности, накормлено, и не было голода. И хотя Феликсу князь никогда не нравился, он уважал его и проводимую им политику. Тот, похоже, настолько справедлив, насколько возможно для аристократа, однако Феликс никогда так по — настоящему не избавился от подозрительности в отношении правящего класса, которое заложил в него его отец — купец.

Кажется, прошлой ночью в потасовке в купеческом квартале убито шестеро молодых дворян. Судя по слухам, они вывели наружу какого — то богатого иностранца, чтобы поучить уму — разуму, да так и не вернулись обратно. Их тела были обнаружены в снегу. Полагали, что снаружи поджидали телохранители или друзья иностранца, потому как маловероятно, что один человек смог одолеть шестерых. Феликс не был столь уверен. Он неоднократно наблюдал, как Готрек побивал стольких в бою, а иногда и сам проделывал подобное, находясь в отчаянном положении.

Феликс отбросил эти мысли. Не его это дело, даже если семьи юнцов предлагают солидное вознаграждение за помощь в розыске убийцы. Зачем ему беспокоиться? Он мог представить себе тех молодых людей, испорченных хлыщей того сорта, с которым он некогда вынужден был каждую ночь иметь дело в таверне „Слепая свинья“ в Нульне. У самого Феликса совершенно не вызывали симпатии те, кто рассчитывал поразвлечься, выходя шестеро на одного. Скорее всего, они лишь получили то, чего заслуживали.

Рассказ о ночной бойне оказался не единственным. Ещё две уличные проститутки были найдены мёртвыми и совершенно обескровленными. Теперь со страхом заговорили о неком бродящем по ночам демоне, а кое — кто даже обронил внушающее ужас слово „вампир“. Феликс вздрогнул. Его старая няня рассказывала ему леденящие кровь истории о кровососах. В детстве он провёл немало бессонных ночей, боясь, что один из них сможет проникнуть в его комнату. Феликс попытался отбросить свои страхи и обнаружил, что не может. Слишком уж много прочих детских страшилок, оказавшихся реальностью, довелось ему повидать в этом ужасном мире. Он лишь молился, что никогда не встретит вампира. Говорят, они крайне опасные противники.

Феликс заметил, что один мужчина внимательно прислушивается к разговору. Высокий аристократ, щёгольски одетый по моде, сжимающий в руке ладанку. Черты его лица были несколько бледноваты, возможно, из — за пудры. Холодный взгляд и выражение напряжённой концентрации на лице.

Мужчина почувствовал взгляд Феликса, глаза их встретились и Феликс ощутил какой — то проблеск, словно установилось что — то вроде связи. Внезапно он почувствовал желание отвернуться, но собственное природное упрямство ему не позволило. Он выдержал взгляд незнакомца, и пристально его рассмотрел. У мужчины была необычная причёска в старинном стиле, лоб прикрывал квадрат подстриженных волос, а по бокам свисали длинные пряди. Что — то в нём было такое, от чего волосы на загривке Феликса встали дыбом. Мужчина обладал какой — то аурой, подобно Максу. «Вероятнее всего, это чародей, — решил Феликс, — тот человек, с которым лучше не связываться». На этот раз он отвёл взгляд, и как раз вовремя, чтобы заметить входящих в „Белый кабан“ Ульрику и Макса Шрейбера. Они твердым шагом направились к его столику. «И что их сюда привело?» — гадал Феликс.