Гайдзин. Том 1 - Джеймс Клавелл

– Война – единственный верный путь, Андзё-сама, – поддержал его Тояма. – Забудьте о сиси, забудьте о гайдзинах на время. Дворцовые Врата – прежде всего мы должны вернуть себе наши наследственные права.

– Мы сделаем это, правильно выбрав момент. Далее: визит сёгуна состоится, как было намечено.

После новых возражений Ёси Андзё опять взял верх, три голоса против двух, и, когда они остались наедине, злобно добавил:

– Я же говорил вам, Ёси-доно, они всегда будут голосовать за меня, у сиси никогда ничего не выйдет против меня, как не выйдет и у вас, как не выйдет ни у кого.

– Даже у сёгуна Нобусады?

– Он… он не враг и прислушивается к моим советам.

– А принцесса Иядзу?

– Она будет послушна… она будет послушна своему мужу.

– Она будет послушна своему брату, императору, пока не умрет.

Он был поражен, когда Андзё спросил с кривой улыбкой:

– Вы прелагаете несчастный случай? А?

– Я не предлагаю ничего подобного.

Ёси почувствовал, как мурашки забегали у него по спине, словно от холода. Он боялся, что этот человек становится очень опасным, чтобы оставлять его в живых. Андзё уже приобрел слишком большое влияние, чтобы его можно было нейтрализовать, старик был слишком дальновиден, его окружал целый рой вооруженных когорт, готовых и способных поглотить его, Ёси…

К двери приблизился силуэт, почти неслышно. Не раздумывая, он потянулся правой рукой к длинному мечу, лежавшему рядом, хотя и был уверен, что узнал ее. Фигура опустилась на колени. Тихий стук.

– Да?

Она с улыбкой отодвинула дверь в сторону и поклонилась, ожидая.

– Пожалуйста, входи, Койко, – сказал он, в восторге от этого неожиданного визита, который вмиг прогнал из его головы всех демонов.

Она подчинилась, закрыла дверь за собой и подбежала к нему, шурша своим длинным, с пестрым узором кимоно, снова опустилась на колени и прижалась щекой к его руке, тут же заметив стихотворение на листе бумаги.

– Добрый вечер, господин.

Он рассмеялся и нежно обнял ее на мгновение.

– Чему я обязан этим удовольствием?

– Я соскучилась по вам, – ответила она просто. – Можно мне посмотреть на ваше стихотворение?

– Разумеется.

Пока она изучала его произведение, он изучал ее – источник удовольствия для него, не иссякший за те тридцать четыре дня, что она провела в стенах замка. Удивительные одежды. Чистая кожа, белая, как яичная скорлупа, сияющие волосы цвета воронова крыла, подавшие до самой талии, когда она распускала прическу, изящный нос, зубы белые, как у него, а не вычерненные по моде двора.

– Глупости! – сказал ему его отец, как только он был в состоянии понять, о чем речь. – Почему мы должны чернить свои зубы только по той причине, что такова придворная мода, установленная много веков назад императором, чьи зубы были старыми и гнилыми и который посему объявил, что чернить зубы благороднее, чем иметь их белыми, как у зверей? И зачем пользоваться красками для губ и щек, как это делают некоторые до сих пор, если другой император хотел быть женщиной, а не мужчиной, и потому притворялся, что он женщина, а придворные подражали ему-ей, чтобы снискать расположение.

Койко исполнился двадцать один год, и она была таю. Это слово означало наивысший ранг, какого могла достичь гейша в Ивовом Мире.

Услышав перешептывания о ней, возбудившие в нем любопытство, Ёси несколько месяцев назад послал за ней, ее общество понравилась ему, и тогда, два месяца назад, он приказал ее маме-сан подготовить предложение на ее услуги. Как предписывал обычай, это предложение было отправлено на рассмотрение его жене. Жена написала ему из его родового замка Зуб Дракона:

Любимый муж мой, сегодня я заключила удовлетворительное соглашение с мамой-сан таю Койко из дома Глицинии. Господин, мы посчитали, что будет лучше оставить ее для вас полностью, нежели получить первоочередное право на ее услуги, это будет и безопаснее для вас, поскольку вы окружены врагами. Контракт возобновляется ежемесячно по вашему желанию, и оплата производится по истечении каждого месяца, это будет поддерживать ее услуги всегда на самом высоком уровне, какого только вы и вправе ожидать.

Ваша наложница и я довольны, что вы решили приобрести себе игрушку; мы были и постоянно остаемся в тревоге за ваше здоровье и безопасность. Позвольте мне поздравить вас с прекрасным выбором, ходят слухи, что Койко обладает действительно редкими достоинствами.

Ваши сыновья здоровы и счастливы, как и ваша дочь и я сама. Мы шлем вам нашу нескончаемую преданность и томимся в ожидании возможности увидеть вас. Пожалуйста, держите меня в курсе всех ваших решений, ибо я должна отдавать распоряжения нашему казначею, чтобы он откладывал средства…

Следуя принятым правилам, жена не упомянула в письме сумму, да это и не интересовало его, ибо в этом состояла главная обязанность супруги: управлять богатством семьи, сохранять его и оплачивать все счета.

Койко подняла глаза.

– Ваше стихотворение безупречно, Ёси-тян, – сказал она, хлопнув в ладоши. «Тян» было уменьшительно-ласкательной частицей, которую добавляли к имени человека близкие ему люди.

– Это ты безупречна, – сказал он, пряча удовольствие, которое ему доставило ее суждение. Помимо уникальных физических достоинств, ее превозносили в Эдо за качество ее каллиграфии, красоту ее стихов и тонкое понимание искусства и политики.

– Я обожаю ваш стиль письма, и стихотворение – оно великолепно. Я обожаю многогранность и сложность вашего ума, особенно то, как вы выбрали «Когда… беру» вместо, быть может, «Теперь… я взял», и «поеживается», когда человек менее значительный мог бы написать «ворочается» или более вульгарное «шевелится», которое придало бы стихотворению сексуальные оттенки. Но расположение вашего последнего слова, это окончательное «беспокойно»… ах, Ёси-тян, как мудро вы поступили, использовав это слово в самом конце, слово с глубинным смыслом, совершенное слово. Ваше творение великолепно, и его можно истолковать десятью разными способами.

– А как ты думаешь, что я в действительности хочу этим сказать?

Она прищурила глаза.

– Сначала ответьте мне, намерены ли вы сохранить его – хранить его открыто или втайне ото всех – или уничтожить.

– И каково же мое намерение? – спросил он, наслаждаясь ею.

– Если вы станете держать его на виду или притворитесь, что прячете или что его содержание – тайна для всех, значит, вы рассчитываете, что его прочтут, прочтут люди, которые тем или иным способом передадут его вашим врагам, как вы того и желаете.