Сын Моржа и Куницы - Елисей Дым

спокойно сказал Мелвиг. — На семь.

— Приняла, — ответила рыжая, раскручивая над головой огненное кольцо.

Бойцы Моржей насторожились, придвинулись друг к другу. Барьер стал плотнее. Паук куда-то исчез. И через секунду Егор углядел его на потолке. Ну, как углядел? Наконец-то ломик проснулся, подсказал своими ощущадлами.

— Раз, — сказал седой.

— Два, — ответила рыжая.

— Семь! — рявкнул Мелвиг и его копьё загудело как истребитель выходящий на форсаж.

Оглушительно грохотало. Визжала Куней, яростно полосуя золотистый барьер. Рука седого выстрелила как пушка, разгоняя сияющее древко с ослепляющим лезвием.

И Егор завопил.

Молча.

Зрение Егора дало сбой, мир покрылся рябью.

Из ушей потекло тёплое.

Куней умолкла. Её огненная плеть прекратила полёт и замерла в воздухе.

Мелвиг медленно-медленно наваливался копьём на золотистое полотно.

И в этой тишине кто-то бросил три ледяные глыбы.

— ЧТО. ЗДЕСЬ. ПРОИСХОДИТ.

На поле боя появилась невысокая блондинка в зелёном с серебристой вышивкой халате.

Мир замер так, как никогда прежде не замирал.

И отмер. Но только мир.

Трещал огонь, разгораясь.

Гудела перламутровая сфера щита.

Мощно свистело копьё в руках у Мелвига, постепенно теряя форсаж.

Пронзительно звенели посохи в руках у бойцов.

А люди и нелюди — молчали. Под взглядом блондинки их души леденели. Будто не человек на них смотрит, хрупкая женщина, а корабельная башня с двумя десятидюймовками рыскает в поисках цели. И одно неверное движение — полыхнут дула орудий тугим пламенем, снесут виновного да и всех остальных.

У Егора потемнело в глазах и он сполз по стене, уткнувшись лицом в колени.

И только тогда рыжая с трудом прохрипела, указав когтем на Балашова:

— Карматорни…

Ледяная моржийка перекатила взор десятидюймовых орудий на Балашова. Прошествовала к нему, разглядывая причину суматохи. За блондинкой следовал здоровяк-алхимик, настороженно оглядывая поле боя. Моржийка остановилась, всмотрелась в смертельно бледного Балашова.

— Интересный эффект. Данакт, ты видишь?

— Да, — прогудел тот и провёл ладонью по лысине. — Дозировку сократим вдвое.

Блондинка сурово взглянула на начальника охраны:

— Я предупреждала, Андрей Викторович, ваши любовные преступле… э… приключения не доведут до добра.

— И что… произошло? — хрипло прокашлял Балашов.

— На вас наложили узор-маску карматорни и брызнули проявителем. Видимо, во сне.

Балашов закашлялся.

— Если не держите в узде ваши тантрические мотивы, то выбирайте девиц с лучшей устойчивостью к менталу.

Начальник охраны немо изобразил вопрос.

— Видела я вашу девицу, приличная. Вряд ли по своей воле такое устроила.

— Ментальный поводок?

— Скорее — Семь спиц, или Чёрный клубок. Не поскупились.

Балашов побледнел ещё сильнее и низко поклонился.

— Спасибо, Василиса Марковна!

Моржийка повернулась к наёмникам.

Рыжая молча убрала кнут. Седой с некоторым трудом отозвал копьё.

Блондинка благосклонно кивнула и бросила в пространство:

— И потушите кто-нибудь этот хлам! Воняет препакостно. Кто вообще покрасил эти шкафчики лаком? Будто мало ароматной алхимии.

Куней выставила перед собой обе ладони. Несколько мгновений и огонь стих.

А воняло и правда гадостно. Коридор затянуло синим дымом. В горячке боя люди этого не ощутили, а вот сейчас многие раскашлялись.

— Андрей Викторович, извольте устранить! — ледяная блондинка царственно повела рукой, обозначая всю сцену: дымящуюся мебель, выбитые из стен кирпичи, обломки двери, бойцов, наёмников, самого Балашова. И, кажется, даже Егора. — А мне пора. Я отсюда чувствую, что наши криворукие аколиты довели зелье сиреневого листа до кипения. Слышишь, Данакт?

— Накажу, — кивнул чернобородый здоровяк. — Будут неделю варить за свой счёт.

Василиса Марковна царственно кивнула супругу и ушла.

Алхимик нашёл взглядом Егора, поманил его. Тот соскрёбся с пола и подошёл. Чернобородый, в некотором сомнении разглядывая пацана сверху, обозначил:

— Сегодня до обеда ты со мной, покажу лабораторию. Понял?

— Да!

Алхимик кивнул и двинулся в сторону лестницы.

— А как же карматорни? — неуверенно бросила ему вослед рыжая.

Старший-на-Серебре обернулся и хмыкнул:

— Нету карматорни. Экспериментальное зелье и капелька диверсии.

И повелел Балашову:

— Валах! Объясни им.

Тот хмуро кивнул.

…До завтрака оставался час.

Весь этот час бойцы и наёмники, да и Егор тоже, скребли, чистили, проветривали, вытаскивали на улицу горелое и поломанное. Явился из своих подвалов Михайлович, помог с ремонтом стен. Оказалось, он отлично работает с камнем, лучше рыжей. Плавить кирпич ему не надо, просто прикладывал к сколу и тот сам прирастал.

Поговорить с механиком Егору не удалось. Тот, как подремонтировал стены, тут же и исчез незаметно. Егор даже начал подозревать в нём коллегу Паука, такой же шустрый и незаметный, если пожелает.

От самой грязной работы Егор слинял.

Спросил у Горного где комнаты алхимика, поднялся на второй этаж, но на стук в дверь никто не ответил. Подумав, Егор спустился и заглянул в столовую. Чернобородый был там. Уминал лёгкий завтрак на трёх подносах и семи тарелках, не исключая и две больших кружки с чем-то бодрящим.

Подойдя к столу, Егор поклонился.

— Данакт… Мелентьевич… Можно к вам присоединиться?

— Стоп! — чернобородый поднял руку, а потом кивнул на стул. Егор и присел. — Вижу, ты редко общался с одарёнными богами. Как ты называешь этих… наёмников?

— По именам.

— Вот как. И всё?

— Ну да. Могу Куней рыжей назвать, её это бесит. Требует звать пламенной.

— Понятно. Тогда вот что, в любом деле архиважны тонкости. В Серебре и Малахите как бы не более, чем где-либо ещё. Пожалуй, на Белом важнее, но там своя специфика: мельчайшая ошибка приведёт к смерти. Уяснил?

— Да, Данакт Мелентьевич.

— Так вот, эти твои астральники — Младшая и Средний. Младших принято называть Поднявшимися. Поднявшаяся Куней, понял?

— Да… кажется, — именовать черноборода Егор на всякий случай не стал.

И тот едва заметно усмехнулся.

— А псинку, как его…

— Ме… — Егор споткнулся и умолк. — Пе… Путята! И он кобель.

— Хм, Путята, — лысый бородач наморщил лоб. — Что-то знакомое. Нет, не помню. Ладно. Так вот, Путяту надо именовать Достигшим. Достигший Путята. Уяснил?

Егор молча кивнул.

— А меня и мою жену Марту следует именовать Знающими. Знающий Данакт. Просёк?

— Да, Знающий Данакт.

— Хотя, Марта… — задумался на миг Морж и тень улыбки проявилась на его лице. — Да, Марта скоро поднимется до госпожи Направляющей. Направляющая Марта. Запомнил?

— Направляющая Марта, — послушно повторил Егор и