Принцесса и ее рыцарь - Ксения Чайкова

— Заходи! — возрадовалась я, спрыгивая с кровати и дергая шнурок звонка для вызова служанок. — Я сейчас буду готова! Эло, да поднимайся же ты, видишь, люди, то есть эльфы ждут! Шэр, мой хороший, не убегай, сейчас завтракать будем!

После прибытия служанок во главе с Торинэлль в моей спальне определенно стало очень многоэльфно и весело. Вернее, развлекалась только я, все остальные были немало смущены, а Эло — здорово зол. Ну а ч-го поделать, я что, виновата, что принцу вздумалось падать в обморок в моей комнате, а потом дрыхнуть чуть ли не до полудня?!

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Главный недостаток ума есть его отсутствие.

Ксенон

Последующие две недели прошли настолько мирно и безмятежно, что я уже начала всерьез сомневаться, не померла ли я, а иначе с чего бы такое спокойствие и благодать? Гости, прибывшие на бал по случаю объявления моей помолвки, разъехались кто куда, и во дворце настала прямо-таки подозрительная тишь да гладь. Линирэлль отбыла последней, через восемь дней после разудалого бала, и я, хоть и подружилась с эльфийкой, вздохнула с облегчением — теперь никто не будет отвлекать меня от научных изысканий, посвященных вычитке из древнейших фолиантов способа вернуться домой. Вернее, это я так сначала думала. Как известно, благими намерениями вымощена дорога в ад. Эло таскал меня с собой повсюду, едва оставляя в покое в ванной. Я даже стала жалеть, что настояла на положении невесты — любовницу, думаю, принц бы не стремился предъявлять широкой общественности. А так… Скорее всего, ему просто доставляло садистское удовольствие наблюдать за моими мучениями на каких-то бесконечных церемониях, аудиенциях, презентациях, банкетах… Последнее было хуже всего — видимо, метаболизм эльфов все-таки отличался от человеческого, причем немало: некоторые оригинальные блюда, поедаемые в ритуальных целях, были мне просто противопоказаны, в чем я убедилась на собственном, весьма печальном опыте. После дегустации какого-то дивного яства на руках и животе проявились очаровательные синюшные пятна, живо напомнившие мне трупные, сошедшие лишь после продолжительных и жалобных завываний дворцового мага, долго махавшего надо мной руками и слегка приседавшего не то от почтения, не то от напряжения. Маг этот, кстати, после процедуры приведения моей особы в божеский вид смотрел как-то странно и долго шептался о чем-то с Эло, косясь в мою сторону и недоуменно делая большие квадратные глаза. Потом в известность был поставлен король, которого я все эти дни ухитрялась успешно избегать, и он тоже старательно и недоуменно тряс головой, а потом шептался со своим сыночком и магом, не ставя меня в известность, но разглядывая уж очень пристально, так что я, мигом вспомнив его посягательства, даже начала смущаться и прикидывать, как бы половчее спрятаться за спину Эло.

Результатом их полемики стало вежливое предложение раздеться и лечь на Зеркало в магической лаборатории для проведения какого-то чародейского опыта. Нашли себе лабораторную крысу! Я отказалась. Очень громко и эмоционально отказалась, так что эльфы растерялись и даже слегка попятились, дергая кончиками острых ушей и таращась на меня, как на бурак с глазами. В смысле они-то, конечно, знают, что такого не бывает, поэтому сейчас серьезно раздумывают, с кем это неладно, со мной или с ними. Хотя, возможно, эльфы просто не поняли некоторых особенно выразительных эпитетов и метафор. Переглянувшись, они дружно выпихнули вперед Эло, как имеющего на меня наибольшее влияние. Женишок уже понимающий, что это дохлый номер, все-таки попробовал настаивать:

— Тебе что, жалко?

— Жалко! — тут же согласилась я, с неодобрением поглядывая на Зеркало. — Возможно, вы, эльфы, и не простужаетесь, но я не собираюсь укладываться на ледяное стекло, здоровье дороже.

— Ну не позорь ты меня! — вполголоса взмолился Эло.

— Да пожалуйста! — пожала я плечами. — Только на зеркало я ложиться все-таки не хочу. Придумайте себе какую-нибудь другую забаву, менее опасную для моего здоровья. Ну что тебе стоит?!

— Еще чего! Если хочешь от меня избавиться, таки скажи! Зачем же придумывать такие изощренные издевательства?!

— А ну ложись! — рявкнул потерявший терпение и начавший сатанеть нелюдь.

— Мать твою за ногу да об стену! Отвали лучше, не доводи до греха! — в свою очередь вскинулась я, выбрав из богатого арсенала имеющихся у меня сильных выражений самое невинное.

Только вот начинать браниться все-таки не стоило. Взъярившийся Эло выругался так длинно и забористо, что меня проняло. Ну как же отказаться, когда приглашают столь любезно и горячо? Я, решив не искушать судьбу, поспешно стянула платье, улеглась на Зеркало вниз животом, подперла руками голову и принялась болтать согнутыми в коленях ногами. Мне бы еще книжку под нос да яблоко в руки — и получится отличная иллюстрация на тему: «Как отдыхают или очень закаленные, или совсем безголовые люди».

— Ты что, издеваешься?! — тихо, как-то безнадежно спросил эльф, присаживаясь рядом на корточки.

— Нет, — почти честно отозвалась я. — Вы же мне не объяснили, как лечь.

— Э-э-э… Ложитесь на спину… расслабьте ноги и руки… — начал инструктировать меня подобравшийся бочком маг. — Закройте глаза…

Интересно, как я должна расслабляться под пристальными взглядами троих эльфов, лежа на ледяном Зеркале и чувствуя себя распятой на прозекторском столе?! Я послушно перевернулась на спину, теперь перед глазами было не мое чуть встревоженное отражение, а пыльный потолок с зависшими на нем тремя пауками и одним тараканом. Ну ладно еще восьмилапые, а прусак-то тут чем питается?

Хлопнула дверь, на короткое мгновение по мне стегнуло сквознячком. Приподнявшись, я с возмущением оглядела еще двух эльфов, взиравших на меня с тем же недобро-ласковым интересом, с каким, наверное, Павлов смотрел на собак, прежде чем начать свои опыты с рефлексами и фистулами.

— Сюда что, сейчас весь Город-под-Кленами сбежится?

— Тихо, тихо! — беспомощно взмолился Эло, видя, что я уже готова подорваться с Зеркала и обломать им весь кайф. — Это наши лучшие маги!

— Устроили тут консилиум! — вознегодовала я. — Давайте скорее ваши опыты, а то я себе сейчас всю спину отморожу!

Эльфы вняли требованиям и немедленно взялись за дело: двое магов завели какие-то на редкость тягомотные и заунывные напевы, перемежающиеся громкими воззваниями и воздеваниями рук к потолку, а третий, тихонько подвякивая этой парочке, встал на колени около меня и бережно взял за левую руку. Я вздохнула и тут же поняла, что рано расслабилась. Противный эльф, бормоча какие-то стремительные скороговорки, со всей дури полоснул меня по запястью широким кинжалом с золотой рукоятью. Подумав секунду, я заорала. Потом села и заорала еще громче. Боль была вполне терпимой, надрывалась я скорее от негодования и возмущения — почему меня не предупредили о необходимости членовредительства?! Маги шарахнулись в разные стороны, венценосные родственнички тоже проворно отпрыгнули подальше от меня. Вглядываясь в их побелевшие лица, я поняла, что разбежаться они попытались не от хорошей жизни, и решила последовать их примеру. Да не тут-то было! Зеркало, на которое уже успели пролиться капли крови (суицидник и убийца из того мага, как из яблока табуретка, он не попал в крупные сосуды, так что кровь не хлестала, а лишь лениво канала, что, впрочем, не помешало мне тут же измазаться самой и чуть подкрасить алым Зеркало), и не подумало отпускать меня по краям словно выросла невидимая стена, об которую я ощутимо приложилась лбом и вытянутыми вперед руками. Да что это такое?!

Я с руганью провела ладонью по неожиданной преграде и в ужасе застыла — невидимое препятствие, тоже успевшее слегка перепачкаться кровью, начало пульсировать и сжиматься, отпихивая меня в центр Зеркала. Более того, на макушку что-то давило, заставив меня сначала встать на колени, а по-

том и вовсе лечь на стекло. Впрочем, стекло ли?! Плоскость подо мной начала волнообразно выгибаться и слегка топорщиться, как простыня на ветру. На грудь навалилась какая-то тяжесть, не дающая сделать вдох — мне живо вспомнилось начало знакомства с иллиатадом, тогда были примерно те же ощущения. Я дернулась и внезапно почувствовала, что вполне могу сопротивляться, — насевший на меня гнет слегка поддался попыткам отпихнуть его в сторону. Зато с зеркалом подо мной творилось нечто совсем уж невероятное. Казалось, оно просто расплавилось в вязкую полужидкую массу, в которой я начала медленно, но верно тонуть. Не чувствуя в себе никакого желания так глупо заканчивать свой земной путь, я от души заорала и изо всех сил дернулась вверх.

Как в тумане надо мной проплывали встревоженные лица эльфов с беззвучно разеваемыми ртами. Они давали какие-то дельные советы, возможно, просили просто не рыпаться и скончаться на благо науки, но, увы, за ограждающими меня стенами не слышно было ничего, даже моих криков — они словно обособлялись и тут же уходили к потолку, не вызывая ни малейших колебаний барабанных перепонок. Отмахнувшись от бестолковых остроухих, я заставила себя подняться на четвереньки и переползти к краю Зеркала. Прозрачные стены никуда не делись, я начала ощупывать их на предмет розыска каких-нибудь щелочек-трещинок-каверн и почти тут же заметила, что стены будто плавятся в том месте, где на них попала кровь, все еще стекающая по моему запястью. Воспрянув духом, я потеребила место разреза, стараясь спровоцировать еще сильнейшее кровотечение, и решительно мазанула заклятьем по стене. Подействовало, в ней появилась изрядная прореха, в которую я и вывалилась, зажимая порез и ругаясь на чем свет стоит.