Пуля для Зои Федоровой, или КГБ снимает кино - Федор Раззаков

Может, следят вовсе не за ней? Но спустя три дня ее опасения полностью подтвердились. Съемки на студии в тот день проходили на редкость трудно, она ужасно устала. Ноги отекли, спину ломило.

Когда объявили перерыв и выключили камеры, она в ожидании следующего вызова с наслаждением устроилась в уголке в студии звукозаписи. Бросила взгляд на свои часы. До окончания съемок еще по меньшей мере два часа. Она зевнула.

Это не осталось без внимания одного из сотрудников студии, партийца.

– Устали, Зоя?

– Немножко, – ответила она.

Он улыбнулся.

– Если хотите сниматься в фильмах, вряд ли стоит засиживаться за полночь на вечеринках.

Его слова пронзили ее, как удар ножа.

– Откуда вы знаете?

Но он не ответил и вышел из студии.

В тот вечер она поставила будильник на пять утра. Когда он прозвенел, солнце только-только начало выглядывать из-за горизонта. Зоя встала с постели и выглянула из-за занавески во двор. Двое молодых людей снова были на месте, хотя ей показалось, что это не те, которых она видела в первый раз.

Зоя высунулась из окна.

– Привет! – крикнула она.

Молодые люди отвернулись, сделав вид, будто чем-то заняты.

– Я к вам обращаюсь. Ни свет ни заря, а вы уже тут как тут!

Они поспешили уйти.

Но она знала, что они вернутся.

Почему? Ну почему? Лежа в постели и пытаясь заснуть, она снова и снова задавала себе этот вопрос и по-прежнему не находила на него ответа. Единственным объяснением был Джексон, но его выслали из страны, а потому слежка за ней явно бессмысленна. Если, как говорят, всеведущий НКВД знает все обо всех, им, конечно же, известно, что она беременна. Какой вред в своем нынешнем положении она может принести кому бы то ни было, даже если б захотела? И уж конечно же, они знают, что она всего лишь актриса. Она далека от политики, равно как и ее друзья.

Нет, слежка за ней лишена всякого смысла, и все же за ней следят. Она улыбнулась в темноте. Вряд ли им могла прийти в голову мысль, что она попытается сбежать к Джексону. Беременная женщина? Она даже не знает, где он сейчас. Его письма, если он их и писал, до нее не доходят.

Берия!

На какое-то мгновение в памяти всплыло это имя. Нет! С того случая прошло столько лет. Если бы он жаждал мести, он бы уже наверняка давным-давно осуществил свое желание. Да, но должно же быть какое-то объяснение, вот только оно пока что не пришло ей в голову. Может, речь идет о каком-нибудь преступлении, которое ошибочно приписывают ей? Было же время, когда ее отца посчитали шпионом только потому, что он справился об адресе врача у соседа-немца?

Ну что ж, тут уж ничего не поделаешь. Жаловаться или допытываться, почему за ней следят, бесполезно, это лишь привлечет внимание, что вряд ли разумно. Только время покажет, что к чему. А пока ей остается ждать и жить в вечной тревоге. Или же второй вариант: ждать и не оставлять попыток жить в мире прекрасного, чтобы все случившееся не отразилось пагубно на ребенке…»

Что получается, согласно этому тексту? Что до августа за Федоровой никто не следил? Но это просто невозможно, учитывая статус Тейта. Или чекисты так хорошо маскировались, что влюбленные, занятые своими чувствами, эту слежку не обнаруживали? Либо действовал иной вариант: за агентом «Зефиром» специально не следили, поскольку он регулярно отчитывался перед своим начальством о контактах с Тейтом.

Идем дальше по тексту книги. Читаем:

«Зоя подумывала об аборте, но отказалась от этой мысли. Она хотела ребенка. Убить его – значило бы убить то единственное, что осталось у нее от Джексона. Пусть мелкие, ограниченные люди болтают что угодно, она с гордостью выносит своего ребенка.

Да и возраст у нее такой, что самое время подумать об этом. Как бы не оказалось поздно. И даже если к ней снова придет любовь, когда она еще будет в состоянии произвести кого-то на свет, вряд ли этот ребенок будет зачат в момент близости столь страстно любящих друг друга людей, как они с Джексоном.

Зою радовало отношение друзей. Лишь двое-трое отвернулись от нее, позволив себе несколько ядовитых замечаний по ее адресу. Все остальные остались рядом, готовые в любой момент прийти на помощь. И самое главное, рядом был Саша.

Саша был такой высокий и такой тощий, что походил на тростинку. Пианист, ее постоянный аккомпаниатор и композитор, он часами бродил по улицам Москвы, уйдя в свои мысли и прислушиваясь к звучавшей в голове музыке. Ему ничего не стоило прийти на официальный прием в брюках и рубашке без галстука, зато с карандашом за ухом. Или в вечернем костюме, но все с тем же карандашом. Он был самым добрым человеком из всех, кого когда-либо знала Зоя.

Узнав о ее беременности, он тут же примчался, предложив ей выйти за него замуж ради будущего ребенка. Зоя была тронута до глубины души. Но от замужества отказалась.

– Мы с тобой близкие друзья, но никогда не станем любовниками. Было бы несправедливо связывать тебя узами законного брака. Вот если бы ты согласился признать себя отцом ребенка…

Он поцеловал ей руку.

– С радостью, Зоя Алексеевна. Почту за честь…»

Согласно этому тексту выходит, что друзья Зои прекрасно знали, от кого актриса ждет ребенка – от американца. А как в народе говорится: если тайну знают больше двух людей – это уже не тайна. То есть наивно думать, что об этом событии не знали в НКГБ (если следовать официальной версии этой истории). Тогда зачем Зое понадобился Саша? Кстати, речь идет об Александре Рязанове 1908 года рождения – музыканте, который в ту пору аккомпанировал Федоровой во время ее выступлений. Обратим внимание, что Рязанов был художественным руководителем флотского оркестра «Морские охотники» и выступал на боевых кораблях. А на такие должности обычно назначают людей проверенных. А Рязанов к таковым не относился – он был из симбирских дворян, его отец в начале прошлого века служил офицером в Симбирском кадетском корпусе. Обычно из таких людей чекисты и старались вербовать свою агентуру. Поэтому почему бы не предположить, что и Рязанов мог быть таким агентом. Вспомним композитора Льва Книппера – агента НКВД, который должен был остаться в оккупированной Москве осенью 1941 года (как и Зоя Федорова). Он с 1932 года был инструктором по массовой работе Особой Краснознаменной Дальневосточной армии, а с 1936 года стал руководителем музыкальной части Театра народов Востока. Книппер вел активную творческую и пропагандистскую работу в Красной армии, поскольку был лицом доверенным. Вот и Рязанов после войны сотрудничал с ансамблем песни и пляски Черноморского флота. Напомним, что жена композитора тоже была агентом НКВД – это была агентурная пара. Так же, как и союз в лице Александра Демьянова («Гейне») и Татьяны Березанцевой. Почему не предположить, что и пара Федорова – Рязанов не относилась к этому же числу?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});