Синева небес - Соно Аяко

— Ну, письмо не такое уж длинное, чтобы писать его целых три дня.

— В камере за заключенным наблюдает охранник, так что письмо написать не так просто. Уно-сан рассказал мне еще о двух убийствах. Полиции удалось собрать довольно много улик, поэтому он решил не запираться и показать полицейским, где он бросил трупы. Он считает, что тогда судебный процесс начнется скорее и, соответственно, его скорее приговорят к смертной казни.

На неделе у Юкико было намечено довольно много дел.

Она считала, что женщин, которые носят кимоно, становится все меньше; к тому же, теперь был не сезон для заказов. Однако последнее время все больше заказчиц шили себе кимоно для поездок за границу. Некоторые ехали за рубеж вместе с мужем, который устраивался на работу, другие просто сопровождали мужей на международные конференции или форумы. Кимоно идеально подходят для женских программ мероприятий, включающих приемы и экскурсии.

Сидя за шитьем, Юкико чувствовала, что в ее душе оседают крупицы сомнения, подобно падающим на дно песчинкам. Зачем приходил репортер из журнала «Джаст»? Он ушел — и ни слуху, ни духу. Юкико регулярно просматривала все сообщения об очередных выпусках еженедельников, но о «Джасте» не было ничего. Не было и перепечаток. Юкико допускала, что, возможно, просто пропустила журнал в газетных киосках, потому что не знала, в какой день он выходит.

То, что не ведомо, не существует — такова человеческая природа.

Но потом Юкико поняла, что, хотя крупицы сомнения не причиняют боли, словно «молчащие камни» в желчном пузыре, однажды они дадут о себе знать.

Юкико доводилось встречать в церкви Такако Камиоку, женщину лет пятидесяти, довольно полную, но деятельную и энергичную. Она организовывала благотворительные базары. Излишне говорить, что характер у нее был расчетливый, и занималась она этой работой исключительно ради выгоды. И вот Камиока неожиданно заявилась к Юкико.

— Извините, что без приглашения и отрываю вас от работы…

— Пожалуйста, заходите, — пригласила Юкико.

— Можно? Я только на пару минут. Разговаривать в прихожей было неудобно.

— Извините, что так неожиданно, да еще по весьма неприятному делу… Даже не знаю, как вам сказать. Но все-таки я спрошу: Хата-сан, вы читали этот журнал?

Такако вытащила из кожаной сумки, отделанной набивным батиком, номер «Джаст» и показала его Юкико. На обложке красовался крупный заголовок «Женщины Фудзио Уно».

— Извините, но многие спрашивали меня, являетесь ли вы женщиной Фудзио Уно? Если вы не знали об этой статье, то получается, что я принесла вам дурные вести.

— Нет, я ничего не знаю, — сказала Юкико, листая журнал.

Она старалась справиться с волнением, хотя была ошеломлена. Статья была посвящена пяти женщинам из жизни Фудзио Уно, в последнем абзаце рассказывалось о некоей госпоже Ю.

«Ю.-сан (38 лет), живет у побережья, в той местности, где Фудзио Уно совершал свои преступления. Ветер с моря долетает до ее дома, принося запах моря. Здесь она живет своей одинокой жизнью, шьет кимоно и вспоминает о Фудзио Уно. Ю.-сан любит цветы и каждый год сажает в саду вьюнки. Как-то раз, когда она пропалывала распустившиеся вьюнки, к ней подошел незнакомый мужчина: "Какие красивые вьюнки!" — сказал он. После этого между ними установились теплые отношения. Уно назвал ее "последней женщиной в его жизни". Ю.-сан — христианка, поэтому, узнав о других женщинах Уно, она испытала самый настоящий шок.

"Сначала мне казалось, что он достоин жалости, поэтому я решила заплатить за его защиту, но когда узнала всю правду, то передумала. Между нами все кончено", — заявила она, не скрывая разочарования. Она растерялась: ей хотелось верить, что этот «дьявол» искренен в своих чувствах к ней, но все обернулось предательством. В результате Уно бросила даже последняя возлюбленная».

Упрекать людей, заподозривших, что в статье речь идет о Юкико, было не в чем: Такато сфотографировал ее дом. Качество снимков оставляло желать лучшего, однако сомнений не было: это — дом Юкико.

— Уно-сан действительно приходил. Я и полиции об этом сказала. Но я никогда не была его женщиной, — смеясь, сказала Юкико.

— Я всем так и говорю, что у вас не может быть никаких отношений с Фудзио Уно, — спокойно ответила Такако Камиока, выслушав Юкико. — Но ведь даже отец Идзуми подтвердил, что вы знакомы с Уно, поэтому все сразу поверили этой статье. Как все нескладно вышло!

— Однажды мы разговорились. Я рассказала об этом святому отцу, поэтому он и решил, что я встречалась с Уно.

— Выходит, эту странную историю журнал напечатал со слов отца Идзуми?

— Нет, разумеется. По-моему, журналист основывался лишь на своих домыслах.

— Какой ужас!

— Когда вышел этот номер?

— Два дня назад.

Юкико прикинула, сколько дней прошло после ее встречи с корреспондентом. Ее удивила расторопность Такато. Прошло всего три дня! Юкико по простоте душевной предполагала, что на подготовку статьи требуется, по меньшей мере, недели две, и была сильно удивлена.

— Вы не могли бы оставить мне журнал, посмотреть? — спросила Юкико у Такако.

— Пожалуйста, мне он больше не нужен.

Когда Такако ушла, Юкико вернулась в гостиную, где гостья оставила журнал.

Что же это такое? Выходит, Такато провел ее! Пока Юкико ходила на кухню, чтобы налить чай, он успел без ее разрешения сфотографировать письмо Фудзио. Статья написана на основе домыслов и содержавшихся в письме Фудзио намеков на нескольких женщин, чьи имена и фамилии он хвастливо обозначил инициалами.

От удивления Юкико онемела. «Стихотворение о вьюнке» было помещено в статье целиком. Пусть Фудзио Уно преступник, но это же нарушение авторских прав! Юкико почувствовала себя так, будто и в самом деле продала письмо журналу. Кончики ее пальцев стали холодными, как лед.

Когда Юкико читала эту статью, повествовавшую о четырех женщинах Фудзио, ее сердце учащенно билось. Под буквой «X» скрывалась Хитоми. «Мадонна из многоквартирного дома» — это Мицуко Каная. Репортеры, судя по всему, так и не смогли ее разыскать. Да и не удивительно: Фудзио Уно проник в ее дом с улицы.

Однако в статье не было сказано, что найти эту женщину оказалось невозможно. Поскольку журналисту все-таки не удалось собрать полную информацию, он постарался сосредоточиться на достоверных фактах. В статье говорилось, что ему удалось встретиться с X. Г., которая перевела книгу о Венеции, и с Д. Ю., мечтавшей иметь домик в горах.

У Юкико сердце выпрыгивало из груди, но она все-таки еще раз перечитала статью.

О ней тот журналист писал: «Она живет своей одинокой жизнью, шьет кимоно и вспоминает о Фудзио Уно». Конечно, ее хороший знакомый оказался убийцей, причем, убийцей серийным. Такое не сразу выбросишь из головы. Однако в данном случае «вспоминает о Фудзио Уно» звучало как намек на любовные чувства Юкико к Уно.

В статье также говорилось о том, что, узнав о существовании у Фудзио других женщин, она испытала шок, поскольку была христианкой. Журналист мог написать такое только из собственного невежества: он ничего не смыслил в христианстве. Если бы он действительно понимал суть христианства, он бы догадался, что, как искренне верующий человек, Юкико сочувствует любому другому человеку, сколь бы ужасный поступок он ни совершил. Тогда Такато не написал бы такой вздор.

Кроме того, все слова, приписываемые Юкико, были выдумкой. Она не говорила: «Между нами все кончено» — и тем более не собиралась отказаться от оплаты адвоката, обвинив Фудзио в измене. Юкико отнесла адвокату Кадзами первый гонорар на другой день после визита журналиста.

Юкико сочла возможным заплатить за Уно вовсе не потому, что даже у «дьявола-душегуба» найдутся черты, достойные любви. Уно явился в мир Юкико из зарослей ярко цветущих вьюнков. Однако он совершил тяжкие преступления, и это, возможно, не позволит ей еще раз встретиться с ним. Юкико была намерена внести высокую «плату за зрелище» как случайный зритель. Если выражению «плата за зрелище» недостает скромности, можно заменить его «платой за опыт», коль скоро Юкико попала в водоворот столь бурных событий.

Если совершенно посторонний человек споткнется о лежащего на обочине дороги раненого человека, он, не задумываясь, снимет пальто и отдаст его несчастному, кем бы тот ни был. Он не будет думать о том, что пальто совершенно новое и дорогое, не станет прикидывать, что будет делать, если на него попадет кровь. Юкико испытывала примерно такие чувства.

Отец Идзуми часто говорил в своих проповедях о любви. Любовь, которую ждет от людей Христос, в корне отлична от обычной земной любви. В древнем тексте Нового Завета, написанном на греческом языке, совершенно четко разделяются чувство обычной любви, которое человек естественно проявляет, когда ему кто-то нравится, и чувство истинной любви.