Штурм Брестской крепости - Ростислав Алиев

Еще во второй половине дня I.R.130 главными силами наносил удар к северу от Мухавца, достигая дневной задачи (высоту 144). I.R.133 в ходе боя чистил Западный и снова взятый Южный острова[872], твердо удерживая их в руках. I.R.135 взял запад Северного острова, однако, согласно приказу, с наступлением темноты возвращается к северному валу Северного острова и держит его.

Согласно приказу, Rgt.St.Nbw.Tr.4 с Nbw.Abt.8 и Entg.Abt.105[873], а также Battr.833 выбыли из подчинения дивизии. Бронепоезда № 27 и № 28 готовы к применению лишь с 23.6. Вероятное повторное использование для поддержки дивизии частей тяжелой артиллерии под Arko 27 — подготовка постоянного нерегулярного беспокоящего огня по укреплению Центральной цитадели и Северному острову.

Планы на ближайшее время — изоляция Цитадели и Северного острова по линии: восточная окраина Западного острова — северная окраина Южного острова — железнодорожные линии к северу от цитадели — северный вал Северного острова[874]. Обеспечение достигнутой на восток линии.

Ночью главное, это предотвращение вражеских попыток к бегству из укрепления Центральной цитадели и Северного острова, днем разоружение населения города Бреста и окончательное умиротворение города.

Движение через Буг: временный мост на южном конце магистрали № 1 — окружная дорога цитадели; железнодорожный мост и северная часть окружной дороги Брест-Литовск».

Шлипер (а итоговое столь важное донесение подписано им лично), введший в бой все резервы, еще не может полностью узнать величину потерь. Ближайшими данными о потерях 45-й дивизии 22 июня станут цифры в сводке о потерях корпуса, приведенные в KTB XII А.К[875]. Согласно им, за 22 июня корпус потерял убитыми 58 человек (из них 6 офицеров). Практически все убитые (55 человек (из них 6 офицеров) — это потери «сорок пятой». Ей же принадлежат и все пропавшие без вести — 15 человек (из них 1 офицер). 22 июня XII А.К. потерял ранеными 313 человек (из них 14 офицеров) — в этом количестве показатель «сорок пятой» неожиданно «низкий» — 138 человек (из них 10 офицеров)[876]. Но это учтены лишь те раненые, что поступили в госпитали 22 июня. Множество дожидалось санитаров на поле боя несколько суток, постепенно пополняя собой «первую часть списка».

Всего же, поданным Рудольфа Гшопфа, вероятно, составленным уже после боев за Брест, потери дивизии только убитыми за 22 июня составили 21 офицер и 290 унтер-офицеров и рядовых[877].

…В 11 вечера[878] — выступили. Свыше 200 человек группы Бытко молча прошли мимо кольцевой казармы (сектора 455 сп), свернув налево — вышли на усыпанный трупами Трехарочный. В крепости — тишина. И только тогда, когда первые бойцы прошли мост[879], по ним ударили первые очереди. Откуда? Неважно — не задерживаясь, отряд с Бытко во главе помчался по аллее, между стадионом и домами комсостава, ведущей к Северным воротам. Огонь все усиливался — били как раз от Северных, аллея полностью простреливалась с них. За несколько минут отряд Бытко понес сильные потери — поняв, что прорыв не удался, Бытко приказал бежать налево, к домам начсостава. Там и отсиделись и, дождавшись, когда все утихнет, в темноте вернулись назад. Первая попытка окончилась неудачно.

Но неудача 200 человек старшего лейтенанта Бытко в этот день была гораздо менее заметна, чем неудача более чем 13 тысяч генерал-майора Шлипера.

…Вероятно, из штабов армии и корпуса, пытавшихся объективно оценить положение 45-й дивизии, казалось, что ничего страшного не произошло — стратегические цели, обеспечивавшие продвижение соединений армии, прежде всего мосты, захвачены в срок и без особых потерь.

Стоившая больших жертв и фактически оказавшаяся бессмысленной операция Кремера, проводившаяся фактически для перестраховки, только подчеркнула удачу с мостами.

Советские войска в крепости блокированы и не угрожали движению по танковой магистрали, их потери (прежде всего пленными) намного превысили потери штурмующих ее подразделений 45-й дивизии.

Таким образом, по сравнению с тем, что могло бы быть, успей Красная Армия занять укрепленные районы — случившееся в Бресте представлялось слишком незначительным. К тому же не было никаких сомнений, что в ближайшие если не часы, то дни цитадель падет.

Однако на КП 45-й дивизии ситуацию оценивали по-другому. Штурм не просто провалился — в его ходе выявилось слишком много неожиданностей, делавших неясными перспективы продолжения атаки. Да, красноармейцы сдавались, но, как правило, лишь те, кто не имел оружия, боеприпасов или ошарашенные артналетом. Но последних все меньше — заметно, что противник постепенно приходит в себя. Те же, кто оказал сопротивление уже в первые часы, бились с таким упорством, что становилось ясно — легкой победы не будет. А она была нужна — суть блицкрига в том, что нелегкая победа означает поражение.

В случае 45-й дивизии время поджимало — как ни странно, но ей стало бы легче, если бы солдаты 3-го батальона, засевшие в Цитадели, были бы уничтожены. А так — жертвы всей второй половины дня, неудачная атака «штурмгещютц» — все было сделано, чтобы их вытащить, но все — безрезультатно. И каких-либо новых «тузов из рукава» у дивизии уже просто не было. Пустить танки? Есть слишком большая вероятность блокирования или минирования ворот. Если калибр «штугов» оказался недостаточен, то танками тем более ничего не добиться. Но главное — пойдет ли пехота?

Авиация? Во-первых, слишком тесное соприкосновение, во-вторых, те же проблемы, что и у танков — мощности авиабомб не хватит, чтобы разбить казармы вплоть до подвалов.

Впрочем, где бомбить-то? Цели неизвестны, русские постоянно перемещаются по подвалам, каждый раз оказываясь там, где их не ждали. В этом случае бомбометание имело бы лишь психологический эффект — но, похоже, защитники крепости «давлению на психику» уже не поддадутся[880].

Загнать их в угол, обозначить цель и, блокируя за полсотни метров, ждать авиацию или вызывать огонь артиллерии, непосредственно наблюдая русских? Но, возможно, это приведет к потерям не меньшим, чем при штурме, и не только при загоне «красных» в угол, но и от действий собственной авиации и артиллерии — это доказал и сентябрь тридцать девятого, и 22 июня сорок первого.

Не менее важной проблемой было и обоснование необходимости вызова авиации и танков. Прошедшие вперед танковые части решали такие задачи, что вызов хотя бы роты для деблокирования 70 человек был бы просто не понят в их штабах. Это же касалось и авиации.

«Тузы из рукава» были нужны и потому, что помимо ожесточенного сопротивления сюрпризом оказались и крепкие, практически не пострадавшие от огня артиллерии казармы. Да, «Небельверфер» уничтожили все — но лишь то «все», что было на улице, а против казарм оказались бесполезны. 210-мм мортиры? Несмотря на ожесточенный обстрел ими, и Западный и Восточный форты оказали серьезное сопротивление, говорящее о том, что действие мортир не достигло ожидаемого эффекта.

«Карлы»? Но у этого классического «сверхоружия» были те же проблемы что и у авиации — стрельба должна вестись по заранее известным, не исчезающим внезапно целям. Стрельба же «Карлами» по снайперам на Южном и пулеметчикам на Центральном по своему эффекту оказалась бы сравнима со стрельбой по воробьям.

Важнейшим обстоятельством было и то, что боезапас всех перечисленных артсистем был отнюдь не безграничным, не позволяющим бесконечно повторять вихрь артналета 22 июня. Фактически он был рассчитан лишь на первые сутки штурма, что касается установок «Карл», то их выход из строя оказался как нельзя кстати, позволив сэкономить снаряды.

…Мосты на Мухавце, как и сам город Брест, были взяты в лучших традициях «путешествия Рудольфа Гшопфа». Кто же мог предполагать, что «путешествие» сорвется и что не мосты Мухавца, а штурм крепости впечатает имя «сорок пятой» в историю? Впрочем, сейчас не время предаваться лирическим раздумьям — со всех КП в эту лунную безоблачную ночь особо хорошо виден купол церкви Святого Николая. Да, он поврежден — но ночью, прячущей следы разгрома, такой же, как и всю эту весну, пока все были живы, и Восточный поход еще только планировался.

И многие в дивизии подумали, что уж лучше бы та весна не кончалась.

Часть III

«Зачистка»

Глава 1

Операция лейтенанта Хурма

23.06.41. «Зейдлитц»

Закончился самый длинный день лета — вряд ли когда-либо эти сотни людей, накануне превратившихся друг другу во врагов, ожидали темноты с большим нетерпением. Наконец-то она (хоть и весьма условная из-за продолжавших бушевать в разных частях крепости пожаров) наступила — но сразу же разбавлена взлетающими на валах осветительными ракетами: немцев встревожили попытки прорыва, предпринятые русскими до 23.30. Ночью нужно было ожидать продолжения.