Спиральное море - Антон Маевский

   Примерно тогда же выяснилось, что космогация на дистанциях, превышающих 20 световых лет от Земли, принципиально не может быть прямолинейной. Точные измерения показали, что даже свет на таких расстояниях идет не по прямой, а по отрезку сферической спирали. И после нескольких лет работы физиков-теоретиков эти данные привели к новой модели мира.

   Еще в XX веке английский астроном Питер Бёрч показал, что нашу Вселенную можно математически уподобить вращающемуся телу, состоящему из густой жидкости. Если вязкость такой жидкости хоть чуть-чуть неравномерна, в ней обязательно образуются отдельные спиральные потоки — как в чашке кофе, в которой размешивают сливки. Так устроен весь космос. Спиральность нашей Галактики является мелким частным проявлением общей закономерности. Есть спирали более низкого порядка. Есть и более высокого. Именно спиральному закону оказалось подчинено распределение в наблюдаемой части Вселенной "светлой" материи, состоящей из электронов, протонов и нейтронов, и "темной", не имеющей никаких наблюдаемых свойств, кроме массы.

   Даже приближаться к "континентам" и "островам" темной материи было смертельно опасно. Корабли могли двигаться только в разделяющих их "проливах", где встречались светящиеся объекты — звезды и туманности. Такая Вселенная напоминала лабиринт. Традиционная астрография, составленная по наблюдениям звезд с Земли, не помогала при путешествиях по ней совершенно: большинство объектов с трудом соотносилось с их земными отображениями, а многие были вообще ранее неизвестны. Карты приходилось составлять с нуля.

   Кроме всего прочего, для космогации в "проливах" было необходимо отличное владение геометрией Римана — что, в свою очередь, требовало серьезного математического образования. Это быстро породило особую категорию людей: космических офицеров, в которых было что-то от обычных офицеров, а что-то от ученых, но которые сильно отличались и от тех, и от других.

   По Касабланкскому договору 2280 года право выхода в Дальний Космос получили только три государства: Византия, Япония и Северный альянс. Еще примерно через век их корабли, пробившись через лабиринты "проливов" между массивами темной материи, вышли на огромное свободное пространство, тянувшееся в рукаве Стрельца на несколько десятков световых лет. Ярких звезд там не было. Зато было много звезд спектрального класса G, к которому относится Солнце. Это пространство получило название Спирального моря.

   Первые же исследования Спирального моря показали, что планеты земного типа, вполне пригодные для полного терраформирования, в системах его звезд есть. В единичных количествах — но есть. Это означало, что пространство для человечества наконец открыто. Началась массовая колонизация.

   Астрография Спирального моря установилась быстро. Направление в сторону вращения Галактики стали называть востоком, противоположное — западом. Югом называлось направление в сторону ядра Галактики, севером — соответственно, в сторону ее края. Наконец, перпендикулярно плоскости Млечного пути располагалась ось зенит — надир; условный зенит находился в галактическом скоплении Волосы Вероники, надир — в скоплении Скульптора. Такой мир действительно напоминал земной океан, только сторон света в нем было шесть. В системе каждой солнцеподобной звезды обычно удавалось найти в лучшем случае одну пригодную для жизни людей планету, так что расселение требовало непрерывного поиска. И в поиск уходил один корабль за другим. Это было удивительное время — время, когда все силы великих держав уходили на освоение нового Пространства. Казалось, что человечество стало всемогущим.

   На западе Спирального моря находились колонии первого государства, начавшего его последовательное освоение — Византийской империи. Уже к концу XXV века здесь были заселены три землеподобные планеты. Вокруг них, как обычно в таких случаях, стали возникать колонии-сателлиты, с небольшим населением и специализированными функциями: сельскохозяйственные планеты, планеты-шахты, планеты-заводы и даже планеты-тюрьмы. Переселение людей с Земли шло стремительно; еще быстрее росло население на новых местах. В начале XXVII века общая численность жителей колоний Византии подошла к десяти миллиардам. На земных имперских территориях людей жило уже меньше.

   Восток Спирального моря стал зоной освоения Японской империи. Название этого государства теперь уже было чистой данью традиции: подсчет 2710 года показал, что этнических японцев там не больше десяти процентов, а верующих синтоистов — десятые доли процента. В отличие от Византии, заселенной почти исключительно потомками европейцев, Японская империя была приютом всех мыслимых рас: в ней жили и дальневосточные азиаты-монголоиды, и представители чуть ли не всех народов полуострова Индостан, и иранцы, и белые европейского типа (в основном выходцы из Австралии и Южной Африки). Население космических колоний этой империи довольно быстро превысило население колоний Византии. Большая часть его жила на четырех главных планетах, окруженных очень развитой сетью мелких колоний-сателлитов.

   Наконец, на севере Спирального моря расположились системы, принадлежавшие Северному альянсу. Население Альянса было меньше, чем население Византии, хотя по технологической мощи Альянс ей не уступал. Жили здесь в основном потомки североамериканцев и русских.

   К XXVIII веку период бурного развития космических владений завершился. Рост, конечно, продолжался и дальше, но уже плавно. Звездные колонии всех трех держав давно и безусловно превзошли свои земные метрополии как по численности населения, так и по экономической мощи. Транспортные потоки, связывающие Землю с планетами Спирального моря, значительно уменьшились. Корабли, шедшие на Землю, теперь в основном перевозили религиозных паломников, желавших посетить святые места, или состоятельных туристов, которые решили полюбоваться на колыбель человечества. Земля на глазах превращалась в периферийную планету, ценную в основном своими древними памятниками.

   В 2731 году византийский император Михаил XIV сделал решающий шаг, перенеся столицу на планету Ираклий. Примеру Византии сразу же последовал Северный альянс, столицу которого перенесли на Глорию. На Земле у этих государств остались только местные губернаторства.

   С Японской империей все было гораздо сложнее. Ее император, к тому времени окончательно превратившийся в чисто церемониальную фигуру, наотрез отказался покинуть Киото. Это привело к волнениям. На нескольких планетах возникли сепаратистские мятежи, которые были тут же подавлены правительственными войсками. Подавлением руководил адмирал Рама Нагараджан, командующий всеми вооруженными силами империи за пределами Земли. Но ситуация осталась неопределенной. Для населения так называемых японских колоний власть Киото давно уже не значила ничего. Император физически не мог заставить жителей дальних планет выполнять свои приказы, даже если бы и захотел. Собственных космических войск у него не было, а его авторитет как "сына Неба" признавала только горстка синтоистов. Но сказать, что в империи возник ваккум власти, было бы неверно. Власть, причем почти абсолютная, принадлежала главам местных управляющих структур. Это могло обернуться чем угодно — вплоть до распада государства.

   15 марта 2736 года Рама Нагараджан неожиданно выступил по всем экранам планет Японской империи. "Бывшей Японской империи" — именно так он сказал в своем обращении. Власть земного императора — это призрак, который следует развеять, сказал он. Слова "Япония", "Киото", "Аматэрасу" давно превратились для здешних жителей в пустые звуки. Разве не так? — спросил Нагараджан в лицо людей, сидевших перед экранами. Нам пора жить самостоятельно, — сделал он вывод. И закончил: с этой минуты он временно принимает на себя власть в бывших японских колониях, чтобы потом передать ее тому, на кого укажет народ.

   Немедленным следствием этого выступления стала так называемая "пятидневная гражданская война": против Нагараджана выступили традиционалисты, которые были за считанные сутки разгромлены верными своему командующему войсками. Очень быстро все успокоилось. Никакого массового сопротивления не возникло; впрочем, никто и не сомневался, что в своих главных утверждениях Нагараджан совершенно прав.

   Теперь надо было понять, как же называется возникшее государство. Между собой жители обычно называли его просто Империей — каждый на своем языке, но все понимали, что имеется в виду. Однако какое-то название все же было необходимо. Нагараджан, которого чрезвычайный парламент уже утвердил в должности верховного правителя бывших имперских планет, совсем с этим вопросом не спешил. Только через год он объявил о референдуме, на котором фигурировало всего одно, не привычное никому название: Гондвана.