Колыбельная для мужчин - Эстер Росмэн

– Не волнуйтесь об этом. – Зак поцеловал девушку в лоб. – С тобой все будет в порядке, – сказал он так, словно пытался уверить в этом прежде всего самого себя. Она задрожала, и он крепче прижал ее к груди. – С тобой все будет в порядке.

Где-то вдалеке раздалось первое завывание сирены. Зак продолжал держать ее на руках, как будто боялся, что она может исчезнуть. Сердце его стучало как молот, в ушах шумело, а он целовал ее макушку и нежно баюкал, молясь, чтобы поскорее приехала «скорая».

***

Адриа выпустили из больницы той же ночью, но, прежде чем получить разрешение ехать куда угодно, ей пришлось побывать в полицейском управлении округа. Мотель находился за городской чертой, поэтому полиции Эстакады это дело не касалось.

Адриа и Зак провели два часа в компании местных полицейских и еще один за телефонным разговором с детективами Селией Стинсон и Недом Фиском из Портленда. Все сошлись на том, что подозрения падают на кого-нибудь из семьи Денвере или же на какого-либо психа, заинтересовавшегося ее историей.

Адриа постаралась ответить на все вопросы полицейских, даже пыталась улыбаться их плоским шуткам и пить их горький кофе. Но к тому времени, когда Зак усадил ее в джип и прикрыл одеялом, она чувствовала себя ужасно разбитой. Они поехали обратно к мотелю, и не успел еще Зак завернуть на стоянку, как у него вырвалось приглушенное проклятие: несмотря на полицейский кордон, на улице возле двери в тринадцатый номер толпились телевизионщики.

– Прекрасно, – пробормотал Зак.

Вместо того чтобы остановиться и встретиться с представителями прессы, он развернул джип в обратную сторону и устремился прямо на восток, к покрытым снегом горным вершинам, уже окрашенным первыми лучами восходящего солнца.

– Куда мы едем? – поинтересовалась она, хотя на самом деле ей было все равно. Несмотря на лекарства, которыми ее напичкали в госпитале, голова и все тело у нее ныли. Ей хотелось приткнуться где-нибудь, перестать пытаться ответить на крутящиеся в ее голове вопросы и каким-нибудь образом унять боль.

– Ко мне домой.

– К тебе? – повторила она, с трудом ворочая языком, и посмотрела через лобовое стекло. Джип карабкался все выше и выше. Впереди виднелись заснеженные вершины гор. – Не знала, что у тебя есть дом.

Он бросил на нее взгляд, сумрачный и заботливый одновременно.

– Мы едем на ранчо.

– В Бенд? – спросила она и отрицательно покачала головой, тут же сморщившись от боли, причиненной этим движением. – Я не могу туда ехать.

– Почему?

– Это слишком далеко. Мне нужно видеться с людьми. У меня назначены встречи в Портленде. Интервью и свидания с репортерами и адвокатами.

– Они подождут, – твердо заявил он. До этого в полиции он в основном молчал, но, когда она принялась рассказывать о встрече с Полидори и нападении по возвращении в мотель, стал мрачнеть все больше и больше.

– Нет, Зак, я действительно не могу…

– Сегодня тебя чуть было не убили! – крикнул он, крепко сжав ее запястье. Правя одной рукой, он внимательно смотрел на серпантин дороги. – Ты, может быть, и не принимаешь это всерьез, зато я принимаю. Тот, кто посылает тебе эти записки с угрозами, становится все наглее, и, если бы он ударил тебя немного сильнее или угодил бы в другое место, мы бы с тобой сейчас не разговаривали.

Внезапно ей стало холодно, она попыталась согреть руки, но он крепко держал ее.

– Но я действительно не могу…

– Нет, можешь. Чтобы узнать правду, ты ждала двадцать лет и, конечно, сможешь подождать еще несколько дней.

Она вспомнила Томми Синклера, его дьявольскую усмешку и злобные намеки. Боже, как она хотела доказать, что он и все эти люди, считавшие ее дочерью шлюхи, не правы. Тот самый Томми Синклер, воспоминания о котором вновь вернулись к ней вместе со страхом, так и оставшимся жить в глубине ее души.

– Адриа. Дай себе немного времени, чтобы собраться с силами.

Ей хотелось спорить, говорить, что она не позволит ему нарушить ее планы, но не могла найти слов. И чувствовала, что боится, боится сильнее, чем боялась когда-либо раньше в своей жизни.

– Но это только на время, хорошо?

Небритая щека дернулась в усмешке.

– Я не собираюсь держать тебя в заложницах, если ты имеешь в виду именно это.

В горле у нее пересохло, и она нервно облизнула губы.

– Именно это я и имею в виду, – ответила она.

– Ты сможешь уехать, когда тебе захочется.

– Но мой автомобиль…

– Я пошлю за всеми нашими вещами. В том числе и за той грудой металлолома, которую ты называешь машиной. Она будет в твоем распоряжении – после того, разумеется, как ее проверит мой механик.

– Автомобиль в прекрасном состоянии, – возразила девушка.

– Он на последнем издыхании.

– Пойми, мне нужна машина…

– Она у тебя будет. Дня через два. А пока на ранчо к твоим услугам будет масса транспорта – легковые машины, грузовики, а если уже тебе совсем приспичит, даже трактор.

– Очень смешно.

– По-моему, да, – сказал он, но смеха в его глазах не было. – Поехали, Адриа. Отдохни несколько дней.

Она была тронута его участием. Ей только хотелось знать, являлась ли эта забота действительно искренней или он просто-напросто считал, что уберечь ее от неприятностей входит в его обязанности.

– Ты… ты вовсе не обязан делать это.

Он отпустил ее запястье и опять обеими руками взялся за руль.

– Знаю. – Он не прибавил, что теперь уже не отстанет от нее, что опасается за ее жизнь, что чувствует свою вину за то, что не послушался своего инстинкта, когда был почти уверен в том, что не должен выпускать ее из виду.

Поднявшееся над неровными, покрытыми снегом пиками солнце осветило своими лучами открывшуюся перед ними долину. Зак включил радиоприемник и взглянул на пассажирское сиденье джипа, где сидела завернувшаяся в одеяло Адриа. Она прислонила голову к боковому стеклу и дышала так ровно и спокойно, как будто была готова вот-вот заснуть от усталости.

Ну и хорошо. Зак нажал на педаль газа, и джип рванулся вперед. Стиснув зубы, он поклялся, что если когда-нибудь выяснит, кто во всем этом виноват, то убьет мерзавца собственными руками.

19

– Идиот! И о чем ты только думаешь? – С той давней поры, как сын признался ему в том, что сделал ребенка этой девчонке Денвере, Энтони никогда не поднимал руку на Марио, но сейчас ему пришлось собрать всю силу воли, чтобы не треснуть тростью по его твердолобой башке. Вместо этого он до боли сжал челюсти и воткнул ее в мягкий дерн лужайки перед домом.

– Я только хотел ее прощупать…

– Не сомневаюсь! В этом-то и вся беда с тобой. Женщины. Вечно женщины. Бога ради, держись от нее подальше. Только накличешь на наши головы неприятности! – Господи, мысленно воззвал он, в чем же я провинился перед тобой, что ты дал мне такого глупого сына! Он тяжело пересек лужайку, пытаясь сдержать гнев, всю ночь не дававший ему спать. С того момента, как позвонил его человек, ведший наблюдение за этой женщиной, Нэш, Энтони предчувствовал недоброе и оказался прав.