Мясник - Мария Барышева

— Почему?

— Он умирает, — коротко ответил Виктор Валентинович. — С самого начала все к этому и шло, а огромная психическая нагрузка его добила. Врачи говорят, осталось месяца дватри, не больше. Так что времени у нас мало, крайне мало. Ну, что? Вопросы у тебя есть какие-нибудь?

Сканер задумался, катая изящную ножку рюмки между пальцами. Виктор Валентинович вернулся к своим часам, встал перед ними, глядя, как мерно, неутомимо качается маятник, равнодушный ко всему, что его волновало. Иногда наблюдать за маятником становилось страшно — он казался ножом, отсекающим время — секунду за секундой, и вернуть их было невозможно. Смотреть на песочные часы было еще страшнее — потому он недавно и отказался от них, хотя ему предлагали великолепные песочные часы венецианского стекла, отделанные серебром и железным деревом. Маятник просто неумолимо и страшно отсчитывал время, но ссыпающийся песок мог ввергнуть в панику — казалось, что время кончается — кончается навсегда. Этот страх появился с возрастом, и в последнее время заглядывал все чаще. Время… Время начинало работать против него. Иногда ему хотелось остановить маятник, запретить беспечному Амуру летать туда-сюда, будто это могло что-то решить. Но Виктор Валентинович никогда этого не делал и не сделает.

Сейчас, глядя на маятник, он думал о Чистовой. Ему хотелось поскорее ее увидеть, внимательно рассмотреть лицо и руки человека, который обладал таким удивительным даром — увидеть того, кого он так давно ждал. Виктору Николаевичу показывали ее фотографию, но по ней понять что-то было невозможно — плохое освещение, тени — он увидел только бледное худое лицо, большие и очень темные глаза, казавшиеся бездонными ямами, каштановые волосы с седыми прядями. Лицо было чуть повернуто вправо, голова чуть склонена — девушка кого-то слушала и, судя по всему, даже не заметила, что ее сфотографировали. Нет, по фотографии ничего нельзя было сказать. Интересно, что он почувствует, когда наконец-то взглянет ей в глаза, когда увидит, как она работает? Не испугается ли он ее, как качающегося маятника? Не придет ли ему в голову, что и ее лучше остановить, как маятник? Сила, над которой не властен, всегда пугает и всегда опасна. Но разве тем не слаще желание попытаться ее обуздать? Виктор Валентинович перевел задумчивый взгляд на расписную деревянную египтянку. Сила, которую никто не понимает. Потому что души потеряли. Вся страна душу потеряла. Как часто он мечтал о прежних, старых временах — век восемнадцатый-девятнадцатый — тогдашние люди смогли бы по достоинству оценить его сокровища. Говорят, монархия изжила себя, исчерпала… но отчего же? Если дело правильно поставить… если попытаться все начать заново, вернуться к тем временам — изящным, тонким, мудрым, богатым духовно?..

— В город-то мне уже можно выходить? — спросил сзади Сканер, прервав его размышления, и Виктор Валентинович чуть не плюнул от злости.

— Как разбинтуешься — ради бога. Только постарайся нечасто и поосторожней. Делами, делами надо заниматься, делами. Машину получишь.

— А людей?

Виктор Валентинович удивленно взглянул на него.

— Схимник выделит тебе охрану.

— Нет. Я бы хотел, чтобы у меня были свои люди. В полном моем подчинении. Ты ведь не всегда свободен, у тебя сейчас много дел и я не всегда имею возможность с тобой посоветоваться, попросить, предупредить, а что если действовать надо будет быстро?! Ты же сам сказал, что мы почти компаньоны. Я же не прошу много.

— Хорошо, людей я тебе дам, — Виктор Валентинович подошел к столу, наклонился и облокотился на него, вплотную придвинувшись к Сканеру так, словно сам пытался что-то рассмотреть у него внутри. — Но смотри, друг мой, не вздумай крутить, понял?!

— Конечно, конечно, — Сканер замялся. — Слушай, еще… даже не знаю… в общем, хотел тебе предложить — я тут подумал обо всем, что ты мне рассказывал о своем Литераторе, и решил, что чем быстрее мы познакомимся, тем лучше. Прямо сейчас, а? По-моему, в бинтах я ему больше глянусь.

— Ты так думаешь? — с сомнением произнес Виктор Валентинович и слегка отодвинулся. — Не знаю, не знаю… Слушай, зачем тебе это нужно? Может, ты плохо слушал меня в свое время? Тебе не понравится эта встреча, очень не понравится… Кстати, с сердцем у тебя как, все в порядке?

— Выдержу.

— Что ж, — Виктор Валентинович потянулся к телефону, — может, и правда — чем раньше, тем лучше. Только не вздумай смотреть в него, Сканнер. Мне-то все равно, тебе же хуже будет, — он нажал кнопку. — Прокошева? Ну, что у вас там? Очень хорошо, сейчас я приду. Да, и предупреди его, что я приведу с собой гостя. Я пойду через кабинет. Все.

Сканер двинулся было к выходу, но Виктор Валентинович окликнул его и поманил рукой.

— Нет. Мы пройдем здесь.

— Виктор, у меня к тебе просьба.

— Что еще?

— Называй меня пожалуйста по имени.

— При нем? — осведомился Баскаков с тонкой усмешкой.

— Всегда.

Усмехнувшись еще раз, он провел Сканера в угол, где рядом с большим готическим шкафом обнаружилась ниша, в которой была небольшая дверь. Виктор Валентинович достал ключ и несколько раз провернул его в замке, потом негромко постучал. За дверью раздался стук каблуков, потом с другой стороны что-то скрежетнуло — очевидно, также ключ в замке. Заметив удивленный взгляд Сканера, Виктор Валентинович усмехнулся.

— Разумеется, есть и другой вход, этим я пользуюсь довольно редко. У меня нет замковой паранойи, и если сам дом и поставлен на современную систему охраны, уродовать свой кабинет новомодными замками я в жизни не стану.

— Виктор Валентинович, у меня к вам еще одна просьба, — негромко сказал Сканер.

— Какая? — недовольно спросил хозяин.

— Называйте меня, пожалуйста, по имени.

— При нем что ли?

— И при нем, и вообще. Всегда. По моему новому имени.

— Ты что же это, обиделся? — насмешливо спросил он.

— Нет, дело не в этом. Просто… так надо. Я хочу к нему привыкнуть.

Виктор Валентинович слегка раздраженно пожал плечами.

— Ну, ладно, как хотите, Кирилл Васильевич.

Он открыл дверь, пропустил Сканера и вошел сам. Пока Виктор Валентинович закрывал за собой дверь, Сканер повернулся и увидел, что они находятся в коротком коридорчике, в который проникал дневной свет из приоткрытой двери в его конце. В коридоре, ожидая их, стояла молодая женщина в коротком простом светлом халате, и первое, что подумал Сканер, — уже давно ему не приходилось видеть столь красивой женщины. Не старше двадцати шести лет, она была не просто красива — она была на редкость правильна, идеальна — правильные черты лица, здоровые красивые волосы, заплетенные сбоку в толстую косу, длинные стройные ноги, угадывавшаяся под одеждой великолепная фигура… На нее было приятно смотреть, и Сканер невольно подумал о своей бывшей жене, которая к тридцати годам окончательно испортила себе волосы краской и завивкой, а кожа на ее лице стала походить на грязную поролоновую мочалку от неимоверного количества выкуриваемых сигарет, а ноги… эх, да что там ноги! — подумал он, с удовольствием разглядывая женщину. Тем временем из приоткрытой двери выглянула еще одна женщина, года на четыре моложе — такая же красавица, но если первая была платиновой блондинкой, то волосы второй были цвета крепкого кофе.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});