Два завоевателя - Мэрион Брэдли

Что он ждет? Сколько можно заставлять людей ждать? Кто-то, по-видимому, еще не успел развернуться. Ага, вот!

На солнце блеснул меч Барда — и следом раздался торжествующий рев. Конница Астуриаса пошла в атаку. Начали шагом, потом перешли на рысь, и в тот момент с рядами атакующих что-то случилось. Всадники и слева, и справа начали отбиваться, махать мечами в воздухе. Сосед, уже было перешедший на галоп, заорал: «Боже, огонь! Смотрите туда!..» — и вывалился из седла. Пол недоуменно озирался — кажется, ничто в окружающем его пространстве не изменилось, но отчего заметались люди и лошади начали вставать на дыбы? Исступленные крики и ржание слышались вокруг, и в этот момент в его сознании словно что-то треснуло, раздвинулось, и он увидел поле боя глазами Барда.

С неба, из таявших на глазах туч, стаями сыпались огненные птицы, кружили над головами, осыпали искрами головы коней, вопили так, что, казалось, лопнут, барабанные перепонки. Самое ужасное, что у птиц лица были человеческие. Женские… Искаженные гримасами злобной радости.

Все это Пол видел глазами Барда, слышал его ушами… Сам же так и ничего не мог заметить в прояснившемся после дождя воздухе. Эта двойственность видения, впечатления сразила его окончательно. Он едва не остановил коня, не слез с седла… Однако чувство опасности вернуло ему разум. Армия Серраиса между тем перешла ручей и, ровняя ряды, пошла в контратаку. Харел взял себя в руки — тем более вовремя, поскольку опешивший вначале Бард теперь взирает на приближавшихся врагов его глазами. Тут же Волк взревел, принялся размахивать мечом.

— Нет ничего! Мужики, это все обман! Иллюзия!.. Что вы, шуточек лерони не видывали?! Вперед, в атаку!..

Следом подхватил Пол: «Ура, ура! В атаку!!» — и бросился вперед. Гарпии остервенели, начали бить людей в грудь, осыпать огненными каплями, но удары их не ощущались, искры не жгли. Астурийцам наконец удалось восстановить боевую линию, и с грехом пополам они вновь пошли в атаку. Вот когда Пол смекнул, как удачно был составлен план боя. Все-таки что ни говори, а у Барда была голова на плечах. Они скакали под уклон, и стоило коней чуть-чуть разогнать, уже никакие колдовские штучки не смогли бы удержать сомкнутые ряды кавалерии. Он начал подбадривать людей, на глазах распаляющихся злобой, вырвался вперед. Тут неожиданно почувствовал зловоние, издаваемое летающими волшебными существами, — странно был устроен его дар, невольно отметил про себя Пол: он не мог ни видеть, ни слышать, только обонять.

Наконец лава астурийской конницы, обогнув лесок, обрушилась на врага. Те явно не ожидали подобного поворота дела. Слишком уж Эйрик из Серраиса доверился своим лерони… Это была последняя здравая мысль, родившаяся в сознании Пола. Неведомо откуда вывернувшийся пехотинец попытался было копьем достать его коня. Скакун увернулся, в следующее мгновение Пол с размаху с оттяжкой рубанул солдата по голове. Располосованный от плеча до бедра воин, распадаясь на две половинки, рухнул на траву. Хлынула кровь… Харел отбивался от ударов, нападал сам — без устали работал мечом. В те минуты ему было не до огненных чудищ, не до двойника.

Первый удар сокрушил не столько строй серраисцев, сколько их боевой дух. Они ринулись в атаку в надежде добить обескураженных, перепуганных врагов, хотели навалиться на них из-за лесочка. Не тут-то было… Астурийцы были опытными воинами и, справившись с испугом, с именем Киллгардского Волка на устах разорвали боевую линию Серраиса и принялись уничтожать противника по частям. Сеча кончилась так быстро, что сначала Пол не поверил, что больше некого разить мечом, незачем отбивать удары, подставлять щит. У него еще не прошел боевой запал, когда к Барду подтащили Эйрика Риденоу, захваченного в плен. О чем они говорили, Пол даже не понял, — что-то о нарушенной клятве, о том, что он знал, на что шел… Все свершалось в каком-то гулком однообразном звуковом крошеве. Вот два солдата подхватили Эйрика и, сноровисто набросив веревку на ствол дерева, весело и ловко повесили правителя Серраиса. Тот трепыхался, умирая, как-то весело и забавно… Бард вышел из сражения совершенно целехонький — это было удивительно, а вот он, Пол, получил свое. Кто-то все-таки ухитрился резануть его по ноге; правда, рана была неглубока, зато кожаные штаны висели лохмотьями. С обрывков медленно капала кровь. Его, Пола, кровь. Вытирать ее, не вытирать? Но и ходить в окровавленном отрепье тоже радости мало. Тут ему подсказали, что лазарет находится в ближайшей деревне. Там же и штаб. Все еще удивленно поглядывающий на рану, так и не решивший, вытирать или не вытирать кровь, Пол направился туда. Уже издали он услышал рев солдат, бросившихся было взять деревню — имущество и баб — «на меч», однако обогнавший Пола Бард остановил их.

Он въехал в самую толпу солдат и так зычно гаркнул: «Еще чего, мать вашу!..» — что вокруг сразу установилась тишина.

— Солдаты, — уже спокойнее прокричал Волк, — жители этой деревни с этого момента подданные моего брата. Да, согласен — непокорные, бунтующие, но все равно подданные. Было время, когда они трудились на Серраис, но теперь эта пора прошла. Войска Серраиса принесли им много горя — они и подчинялись им только потому, что к их горлу был приставлен нож. Так что хочу напомнить, что бывает с теми, кто покушается на собственность или на честь подданных его величества короля Астуриаса. Если вам что-то требуется, платите за взятую вещь или еду. Женщин не трогать, — он улыбнулся, потом добавил: — Без их согласия…

Вокруг захохотали. Послышались крики: «А как узнать, согласны они или нет? Может, кокетничают?»

Киллгардский Волк вмиг посуровел:

— А вот когда кто-нибудь из них пожалуется, тогда и узнаем.

Смех стих.

Пол, открыв рот, выслушал приказ главнокомандующего. В чем-чем, а в добрых чувствах Барда было трудно заподозрить. С другой стороны, он что, надеется сдержать своих молодцов? Может, действительно его слово обладает такой силой, что может унять грабежи и насилия? Когда он спросил у Барда, тот рассмеялся:

— Не будь ослом. Нашел добряка! Надо же придумать — Киллгардского Волка в добряки записать! Ты не думай, то, что я заявил, — это правда, но не вся. Конечно, на чужой земле нам надо заслужить доверие населения. Мы эту страну никому отдавать не собираемся, так какой же смысл начинать войну с крестьянами? Однако суть дела глубже, куда как глубже. Эх, Пол, ты обратил внимание, что это за деревня? Что здесь грабить? И женщин — хоть они и попрятались, — по пальцам можно пересчитать. Ну, похватают наши солдаты горшки, подушки, порежут животных, трахнут пару баб, которых найдут, — дальше что? Напьются и начнут ссориться друг с другом, делить награбленное, значит, резать друг другу глотки. Пойми, мне нужна армия, а не банда, — послушная, умелая, дисциплинированная, вся как единый кулак. Дурак Эйрик Риденоу мог здорово потрепать нас, поставь он свою армию чуть под углом к ручью так, чтобы во время атаки нам пришлось бы разделить армию, обогнуть лесок, и не дать возможности вновь соединить ряды. Он, понимаешь, понадеялся на этот ручей — хоть и перешагнуть можно, а все же, кажется, преграда. Вот если бы он выдвинулся вперед, да еще под углом, и шибанул по нас, сразу как эта пакость посыпалась с небес, — тогда да. Тогда мы бы завертелись. А ты молодец. — Он неожиданно грустно усмехнулся. — Ты, оказывается, похрабрее меня будешь. Куда быстрее разобрался в обстановке и возглавил атаку. Ты что, раньше догадался, что это иллюзия?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});