Гея: Альманах научной фантастики - Владимир Губарев

Теперь подъем — и за дела!

В редакции небось уже собрались почти все сотрудники, а братец-шеф, мордастый лысый дядька, как заведено, сидит царьком в высоком кресле у окна и с благочестивой рожей рассказывает сальные анекдоты, восторгаясь смущением молоденьких сотрудниц…

Шеф любил начинать день «боевито», каждый раз «по-новому».

Серафим обреченно переступил порог комнаты, и в уши тотчас же ударил громкий хохот, перекрываемый раскатистым уханьем шефа.

Ему вдруг показалось, что это он явился причиной такого веселья, что потешаются над ним, над его маленькой фигуркой в нескладном бежевом костюме, над его непомерно большой головой и тщедушной бородкой, которую он отпустил нарочно, потому что все говорили, будто бы она ему нисколько не идет и, разумеется, вид у нее преглупый…

Адское искушение повернуться и выбежать вон, хлопнув дверью, овладело им.

Но он знал, что никогда и никуда не уйдет, а только с вызовом им улыбнется и скажет всем небрежное «привет!», и быстро, по обыкновению, шмыгнет за свой стол…

Он тихо завозился, вытирая ноги о половичок.

— А вот и Серафим! — гукнул от окна редактор. — Наш шестикрылый Серафим! Конечно, опоздал! Трамвай из-за погоды задержали? Катаклизм произошел?

— Привет! — сказал Цветохвостов и всем отсалютовал.

— Голубчик, — не унимался редактор, — на вас лица сегодня нет.

— Не знаю, — сухо отозвался Серафим. — Я себя чувствую превосходно.

— А может, все-таки — градусник? У вас как будто жар… Хотя, стоп, стоп! Ну, конечно! Просто — красный нос!..

Сотрудники захохотали.

Редактор тоже хохотал, и в эти минуты, похоже, не было на свете человека счастливее его.

Серафим только пожал плечами. А что говорить? О чем?!

О своей сокровенной мечте, или о снах, или об этой дешевой суете, которую на людях надобно воспринимать как дар, ниспосланный свыше?

Да скажи он хоть слово — и они рассмеются вновь: «Ого, Цветохвостов шутит!..»

А какие тут шутки, когда все осточертело и давно уже перестало волновать?..

Он протиснулся к своему месту, и вдогонку ему полетело: «Ну, братцы, за работу — Цветохвостов пришел!», — и новая волна смеха прокатилась по комнате.

Серафим сел за стол и, склонившись над ним, прежде чем взяться за правку текущего материала, задумался, как уже не раз случалось, — о снах, о жизни и вообще бог знает о чем, чему и сам названия не знал, — а вокруг пластами лежали статьи и письма, научные изыскания и жалобы на недосягаемые для жалобщиков инстанции, целые горы всяческого бумажного хлама, предварявшего появление его суетных или, напротив, нарочито спокойных производителей, если угодно — творцов…

Поздно вечером, задержавшись в редакции, усталый и издерганный Серафим вернулся домой.

Сон, виденный минувшей ночью, все не шел из головы.

«Тридевятое царство, тридесятое государство» — очень четко выведена надпись.

И на каждом столбе — десять верст, и сколько ни пройди — одно и то же.

Странно, право…

Плотно поужинав вопреки всем рекомендациям врачей и покормив кота, Серафим уселся как всегда в любимое кресло, взял чашку чаю с лимоном и, хотя еще предстояло немало работы — производственные сроки поджимают! — беспечно задумался, направив мысли в иные края, где властвуют сновидения и каждый их миг обретает свой особый смысл.

Но мало-помалу мысли свернули в сторону, и тогда Серафим привычно, с тихой радостью вообразил себе, как некая волшебная сила подхватывает его и несет, мчит в прекрасные, недосягаемые для всех прочих смертных дали, в которых нет забот и страха перед жизнью тоже нет, в которых все просто и душа свободно-безмятежна…

И так ему захотелось неожиданно туда, в тридевятое царство, в тридесятое государство, так ему стало жаль вдруг самого себя — за собственную слабость и неустроенность в этой суматошной жизни, — что невнятные звуки, схожие с плачем, вырвались внезапно у него помимо воли…

И тогда он услыхал тот самый голос.

— А вот и я, — сказал голос. — Здравствуйте. Чем могу служить?

Серафим сидел не шевелясь и, точно зачарованный, глядел прямо перед собой.

Странный голос звучал второй вечер подряд. И — каждый раз — в такой момент…

— Кто ты? — спросил тихо Серафим. — Откуда? Голос молчал.

«Ах, опять эти идиотские штучки!» — в сердцах подумал Цветохвостов.

А сам подвинул кресло ближе к телефону, чтобы — в случае чего…

— Кто ты такой? — уже немного громче и настойчивее повторил он.

— Кто такой? — переспросил голос. — Я — это я.

— Превосходный ответ! — криво усмехнулся Серафим. — Но теперь, пожалуйста, ответь точно. Ты мне сейчас кажешься или нет?

— Нет.

— Ага, значит, ты никакая не галлюцинация?

— Разумеется.

— Вот как странно!.. Голос — без тела… Кому же ты принадлежишь?

— Тебе.

— Мне?

— Ну да! Можно было сразу догадаться… И тебе, и кукушке, и двенадцати апостолам, и коту — словом, всему, что тебя окружает, чем, по-твоему, ты не похож на других. Я говорю из тридевятого царства.

— Ах вот оно что! Занятно… — произнес Серафим после некоторого раздумья. — Даже очень… Но — оставим это пока. Ты, стало быть, предлагаешь свои услуги?

— Да.

— А что ты можешь?

— Все могу. Могу выполнить любую твою мечту. Даже самую заветную…

«Господи, так вот он на что намекает! — вдруг осенило Серафима. — Любую мечту… Что ж, ладно! Кто бы он ни был — теперь мне все равно…»

— Изволь, — сказал Цветохвостов решительно. — У меня пока нет оснований не верить тебе. В таком случае — перенеси меня в тридевятое царство, в тридесятое государство.

— Ага… — замешкался голос. — Шустрый ты, однако… Да, брат… Так с чего начнем?

— Вот тут я, право, затрудняюсь… А ты — с чего бы посоветовал?

— И не жалко? — сочувственно поинтересовался голос. — Все-таки…

— Да брось! Я только тем ведь и живу! Уже который год… Сам знаешь…

— От тебя потребуется много усилий, — заметил голос. — Ты готов?

— Еще бы! Но — конкретно — что я должен сделать?

— Посмотри вокруг, — мягко и задушевно, будто убаюкивая, начал голос. — Вот твой кот — он умен и любит тебя. Вот кресло, в котором ты мечтаешь по вечерам… Вот старый стол, где на ночь спряталась твоя дневная суета… А вот часы — слышишь, как они мелодично бьют? — и кукушка кукует, волшебная деревянная кукушка, и двенадцать апостолов проходят мимо… Все это — твое, твой маленький мирок. Он тянет к себе, без него ты не можешь и дня прожить. Ты сидишь в нем, глядишь по сторонам, и тебя обволакивают грезы… Ты мечтаешь о жизни иной — так добейся ее!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});