От лица огня - Алексей Сергеевич Никитин

выполнять немедленно.

Карлин едва знал Карина, но как и в случае с Тимошенко, считал, что после ареста тому не место в органах. Впрочем, на этот раз он был рад опереться на мнение опытного разведчика.

— Готовьте Гольдинова к переброске, — приказал он Тимошенко, возвращая дело. — Через десять дней задание и все сопутствующие материалы должны лежать на столе наркома. И оформите как следует документы: подберите агенту новый псевдоним, хватит ему под порядковым номером гулять. Отберите у него подписку, пусть ещё раз напишет автобиографию, а то у Карина всё сделано наспех. Война у нас или нет, а дела следует вести, как положено.

6.

Пять лет назад старший лейтенант Тимошенко за такую подготовку агента и за такое задание выгнал бы себя из разведки. Он отправлял человека в немецкий тыл с бесполезным пропуском из Житомирского концлагеря, без средств и без явочной квартиры. Допустим, связывать с киевской резидентурой Гольдинова действительно не стоило — агент непроверенный, но хоть какую-то явку ему нужно было подобрать. В Первом управлении все теперь делалось через пень-колоду, зато бумажки оформлялись правильно.

В тридцать третьем Михаила Тимошенко перевели из контрразведки в 4-е отделение Иностранного отдела украинского ОГПУ. Отделение занималось балтийскими странами и Польшей, в первую очередь — Польшей. Тогда его начальником был поляк Казимир Баранский, а противником — Дефензива [18]. Классовая борьба не знала национальностей: с обеих сторон сражались поляки, и украинцы тоже — с обеих сторон. Тимошенко не сомневался, что оказался на верной стороне, на стороне рабочего класса.

После считаных месяцев работы в Харькове его отправили вице-консулом во Львов и дали псевдоним Голуб. Тимошенко возглавил львовскую резидентуру; ОГПУ хотело знать всё о нелегальных центрах Организации украинских националистов. Голуба-Тимошенко готовили к долгой работе в Польше, но он толком не успел даже приступить к ней.

Около полудня 21 октября в особняк на улице Людвига Набеляка, в котором размещалось советское консульство, вошёл молодой человек. Зарегистрировавшись под фамилией Дубенко, он попросил о встрече с консулом, сказал, что мечтает эмигрировать из Польши, жить в Украине. Консула в эти дни во Львове не было, принять посетителя следовало Тимошенко, но он словно почувствовал что-то в ту минуту, а может, и правда, почувствовал — позже он не мог объяснить себе, почему велел поговорить с парнем секретарю посольства, сотруднику ИНО ОГПУ Майлову. Минутой позже Майлов был убит двумя выстрелами и ещё двумя ранен курьер посольства Джугай.

Это был показательный аттентат [19], подготовленный Краевой экзекутывой под руководством Степана Бандеры. Решение убить советского чиновника, чтобы привлечь внимание к голоду, уничтожившему к этому времени миллионы украинцев, принял лично Коновалец.

Процесс по делу об убийстве советского дипломата начался десять дней спустя. Тимошенко вызвали свидетелем, он вынужден был давать показания, его фотографии в зале суда появились во львовских и варшавских газетах. Журналист львовского «Дела» описал его как типичного московского коммуниста тридцати четырёх лет в элегантном «буржуазном» костюме, который не говорит ни по-польски, ни по-украински. Украинский для Тимошенко был родным, польский он тоже знал, но не счёл нужным показывать. В ОУН решили, что 21 октября убили резидента. ОГПУ такое устраивало, но Тимошенко уже тогда понимал, что вычеркнут из разведки. Фотографий на первых полосах газет достаточно, чтобы опустить перед ним все пограничные шлагбаумы.

Вице-консул слушал речи адвокатов, разглядывал юношеское лицо подсудимого — в отрешённом взгляде его голубых глаз не было раскаянья, он знал, на что шел. Настоящее имя убийцы Майлова было Мыкола Лемык. Тогда Тимошенко представить не мог, что вспомнит его в январе сорок второго года. Среди сообщений полтавской агентуры о репрессиях немцев против украинцев и евреев в Миргороде мелькнуло имя командира восточной походной группы ОУН Мыколы Лемыка. В октябре сорок первого его арестовало и расстреляло миргородское гестапо.

В тридцать четвёртом Тимошенко назначили начальником Иностранного отдела НКВД в Молдавской автономии. В те годы он жил в Тирасполе, на берегу Днестра — хорошее было время, и работа интересная. Он вербовал и перевербовывал агентов, создавал агентурные сети в Румынии, водил за нос Сигуранцу. [20] Его ценило начальство и в Киеве, и в Москве.

Хорошее время продлилось четыре года. О скором аресте Тимошенко предупредил начальник кадрового подразделения наркомата, сказал, что нарком — тогда, в тридцать восьмом, НКВД УССР командовал Успенский — приказал выбивать у арестованных показания на него. И недостатка в показаниях не было.

Тимошенко взяли в августе, а уже в ноябре почернело небо над самим Успенским. Получив вызов в Москву, нарком имитировал самоубийство и бежал в Воронеж. Полгода спустя его арестовали в Челябинской области, отправили в столицу, там расстреляли. А Тимошенко держали в тюрьме еще год, выпустили только в октябре тридцать девятого и тут же выставили на пенсию.

Спиной, затылком, интуицией разведчика Тимошенко чувствовал, что его могут арестовать заново. Предупреждения ему были уже не нужны.

В июле стало ясно, что Киев удержать не удастся, сдача города немцам была только вопросом времени. Киевскую резидентуру возглавил начальник 2-го отделения Первого управления старший лейтенант Кудря. Тимошенко назначили на его место, и осенью сорок первого он вернулся в разведку. Людей в отделении не хватало, Тимошенко сам придумывал псевдонимы агентам, выполнял почти всю бумажную работу, отбирал подписки о неразглашении и готовил задания. Работа знакомая, грех жаловаться, только пять лет назад он отправлял агентов в Варшаву и Бухарест, а теперь в Киев и Харьков.

Глава пятнадцатая

Дело «Доктора»

(Старобельск, февраль 1942)

1.

Подписка

1942 года, января, 27 дня, я, гражданин Гольдинов Илья Григорьевич, будучи патриотом своей родины — Советского Союза, даю настоящую подписку в том, что добровольно даю согласие сотрудничать с органами НКВД и выполнять специальные задания органов, связанные с ходками на территорию, временно занятую войсками противника.

Об ответственности за разглашение тайны сотрудничества с органами НКВД предупрежден.

Подпись Гольдинова.

«Малышка».

Подписку отобрал 27.1.42 года

Начальник 2-го отдела 1-го управления

Старший лейтенант госбезопасности

Тимошенко

Зам. Начальника 1-го Управления НКВД УССР

Капитану госбезопасности

Тов. Карлину

Рапорт

Прилагая при этом обработанный материал на Гольдинова Илью Григорьевича, прошу санкционировать его вербовку и использование в качестве агента для посылки в ходку на территорию, оккупированную войсками противника.

Начальник 2-го отдела 1-го управления НКВД УСССР

Старший лейтенант госбезопасности

Тимошенко

3.2.42 года.

2.

СОВ. СЕКРЕТНО

СПРАВКА

на агента «МАЛЫШКА»

Агент «МАЛЫШКА» Гольдинов Илья Григорьевич, 1919 года рождения, уроженец и житель города Киева, по национальности еврей, гражданства СССР, из семьи служащего, со средним образованием, окончил Киевский физкультурный техникум, чемпион УССР по тяжелой атлетике — боксер. Женат.

В 1928 году «МАЛЫШКА» поступил в 20-ю киевскую школу и закончил