Красный Кристалл - Марина Казанцева

Дракон уже разинул пасть, полную длинных зубов, и собирался перекусить пополам беспомощную жертву, как вдруг в жертве произошла быстрая метаморфоза. Тело пловца вытянулось, заострилось с концов, его руки превратились в подобие узких крыльев, а ноги превратились в плавник. И вот мощная акула сама ринулась на дракона, раскрыв пасть, как будто смеялась над ним!

От неожиданности дракон вильнул в сторону и подставил рыбе брюхо. В тот же миг плавник акулы полоснул по нему и распорол живот дракона — плавники акулы оказались подобны двум ножам — их края оказались острыми. Судорожно извиваясь, дракон пошёл ко дну, роняя из брюха кишки и выпуская в воду тучи багровой крови. Акула же, не задерживаясь, пошла прочь, как будто добыча её вообще не интересовала. Она проплыла широкой аркой и вышла в колодец, в котором светили стенные огни. Вынырнув на поверхность воды, она быстро превратилась в человека, и тот, слегка подрагивая от холода, выбрался на край бассейна.

— Дурак же я, дурак, — в досаде бормотал человек. — Надо было обратиться в птицу и просто пролететь все препятствия.

Стена перегораживала прямой и чистый коридор — кладка из здоровенных камней, скреплённая раствором. Местами цементирующая смесь была выщерблена, словно кто-то пытался вычленить камень из стены да бросил безнадёжное занятие на полпути — на полу валялась маленькая вещь, похожая на источенную поясную пряжку. Наверно, этой штукой неведомый испытатель пробовал стену на прочность. Кто-то был здесь, кто-то прошёл очень далеко и преодолел все препятствия. Но, раз его тела тут нет, значит, он преодолел последнюю преграду.

Дальше пути не было. Давно уже не было видно трупов, не было костей. Пыли так же не было — плиты пола чистые, как будто их мыли. Позади был лишь бассейн с мёртвым монстром, и никаких боковых коридоров — сбиться с пути невозможно. Если и был путь, то только вперёд — сквозь стену.

Очень соблазнительно было совершить пространственный бросок вперёд — как можно дальше. Где-то это препятствие должно закончиться. Лён уже хотел это сделать, как вдруг вспомнил, что владеет способностью проходить сквозь камень. Правда, тут был отдельный случай: камень не был цельным. Природный камень есть стихия, а смесь — нет. Он не был уверен в успехе предприятия и собрался было снова преодолеть стену одним прыжком. Но потом всё же передумал и попытался просочиться сквозь преграду — у него же получалось ранее.

Сначала требовалось войти в состояние транса, чтобы вызвать в себе то ощущение, которое испытывает камень. При этом как будто теряешь свою личность, вернее, отделяешься от неё и становишься посторонним наблюдателем. Тело и душа существуют раздельно — душа парит сама по себе, а тело преобразуется, принимая природу камня. Тогда возможно то, что невозможно объяснить: камень как бы проходит сквозь камень. Мельчайшие частички, составляющие незыблемую, кажется, твердыню, расходятся, оставляя меж собой пустое пространство, через которое движется сходное по составу тело. Молекулярные связи вещества и вещества пересекаются, меняются местами, переплетаются, словно нити необыкновенно сложной вязки и таким путём происходит продвижение сквозь камень. Впервые Лён понял это, когда был в образе своего далёкого предка Гедрикса: рассудок древнего героя, открытый познанию всего необыкновенного, постиг и осознал это удивительное явление — прохождение твёрдого тела через твёрдое тело. Это была спонтанная догадка, прозрение, таинственное озарение, но благодаря этому Лён возымел представление о том, как это происходило. С того момента для него не было тайны в таком явлении, оставалось лишь научиться пользоваться им. Это было совсем не то, как делают это диворяцы — те не проходили сквозь вещество, а просто пользовались пространственным переносом, который был гораздо проще. Перенос для хорошего волшебника вообще не проблема — они пользуются этим, как люди пользуются ногами.

Лён прислонился лбом к поверхности камня и закрыл глаза. Совсем недавно он делал это, когда проходил сквозь камень в гробнице Гедрикса. Проходить сквозь камень гораздо опаснее пространственного переноса: если на мгновение выйти из транса, можно навсегда застыть в камне лишённой жизни каменной фигурой. В этом месте камень будет иметь уплотнение и начнёт трескаться и разрушаться, не выдержав внутреннего давления. Тогда любой, кто окажется поблизости, увидит странное и пугающее зрелище: кровь, сочащуюся из камня.

Мысли успокоились и стали течь лениво — Лён вспоминал Гедрикса и его удивительную способность говорить с камнем. Тот был настоящим Говорящим-С-Камнем, он любил камни, все виды твёрдых пород — они его слушались и выполняли все повеления. Он был настоящим королём камней, повелителем стихии. Едва ли Лён когда-либо обретёт такую же великую силу, но он может пользоваться даром, который оставило в нём родство с древним героем. Да, он был потомком Гедрикса, в этом не было сомнений.

В трансе он не заметил, как его губы сами собой запели странную, едва слышимую человеческому уху песню. Язык камней — плотный, непрерывный, непередаваемый ни буквами, ни словами, ни образами. Как воспроизводило его горло эти непроизносимые звуки — непонятно. Возможно, что-то было заложено в его теле, как тщательно скрываемый клад, как наследие прежних веков, как невостребованное человеческими умами дальнее послание, как дар неведомых богов, как смысл существования человека, носителя разума и обладателя души.

Он не видел, как под его губами пошли по камню слабые волны, словно поверхность расплавлялась без всякого влияния высокой температуры, словно связи вещества ослаблялись и растягивались. Волны потекли к границам, к окружающим огромный валун прожилкам цементирующего состава, крупноячеистой сетке, покрывающей всю стену. Лён не заметил как прижался телом к стене, и начал проникать в неё.

К сознанию его вернула острая боль, словно прорезавшая тело в области желудка и ниже колен. Он в панике отпрянул обратно и снова выпал в глухой тупик, которым оканчивался длинный опасный тоннель. Лён поспешно распахнул камзол и задрал рубашку. Поперёк тела длинной кровоточащей полосой протянулась рана, следы которой отпечатались и на одежде — та была словно проточена каким-то инструментом. Такое же дело было с сапогами — голенища спереди приобрели неровные прорезы, а на голенях имелись болезненные раны, доходящие до кости. На каменный гладкий пол закапали капли крови.

Лён сидел на полу, раскачиваясь от свербящей боли в голенях, и не понимал, в чём дело. Он всё сделал правильно — вошёл в транс и начал погружаться в камень, как делал и до этого. Он посмотрел на стену и увидел, что из окаменевшего раствора, скрепляющего глыбы, стекает кровь. Он порезался о раствор!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});