История Византийской Империи. Том 3 - Федор Успенский

На следующий день «вышли к Золотым воротам два сына царя (т. е. Романа Лакапина), Стефан и Константин, и зять его Константин с патриархом Феофаном и, приняв святыню с подобающими почестями, в сопровождении сената и большой процессии со свечами отнесли ее в храм св. Софии и отсюда в дворцовую церковь Богородицы Фара» (19).

Описанное торжество весьма подняло религиозное настроение столицы и возвысило авторитет предводителя восточных войск доместика Куркуа. На восточной границе успехи империи осенью того же года сказались в движении Варды Фоки к киликийскому проходу, где были заняты сирийские города Мараш и Баграс.

Выше мы видели, что в 944 г. в Константинополе произошел большой переворот, вследствие которого сначала Роман Лакапин, а потом и его сыновья были лишены власти, и император Константин VII сделался единодержавным распорядителем империи. Во внешней политике этот переворот не сопровождался особенными переменами; центр тяжести, где сосредоточивались главные и наиболее живые интересы, был по-прежнему на восточной границе. Здесь в первые годы единодержавия Константина Сейф ад-Дауле занят был войной с египетским Наместником Ихшидом, которая в конце концов окончилась победой Хамданида, распространившей его власть на Эмесу и Антиохию. Соперничеством египетских и азиатских мусульман византийское правительство воспользовалось весьма умело, как это видно из письма Романа к Ихшиду, в котором проводится мысль о союзе и дружбе с египетским эмиром и о выгодах, какие выпадут на долю Ихшида, если он согласится стоять на стороне Византии (20). Если принять во внимание, что главные военные бедствия в первой половине X в. империя испытывала от арабов, имевших свою опору в Тарсе, то легко поймем, что соглашение с Ихшидом, от которого зависели арабы Тарса, составляло громадный политический выигрыш со стороны империи. В летописях империи, таким образом, вполне оценен факт, имевший место в 946 г., которым открываются дипломатические сношения с египетскими арабами. В мае 946 г. в Константинополе происходил торжественный прием «сарацинских друзей» из Тарса, причем обсуждался вопрос о мире и обмене пленными. Хотя за смертию Ихшида эти сношения оборвались, но обмен пленными все же имел место и преемник Ихшида Абул-Касим Унгур наследовал от отца соперничество с Хамданидами в Сирии. В 949–950 гг. империя сделала новый, и довольно смелый, шаг на восточной границе: с одной стороны, в Армении была завоевана и разрушена Калакала, или Эрзерум, с другой — давно недоступная область Тарса, где господствовали арабы, снова увидала греческих военных людей.

Военные приготовления и поход на Крит должны были отвлечь внимание от сирийской границы, чем с успехом воспользовался Сейф ад-Дауле, предпринявший в 950 г. поход против Византии. С ним соединились тарсийские арабы, открывшие поход через киликийский проход по направлению к Кесарии. Арабские историки описывают победы арабов, и сопутствовавшие Сейф ад-Дауле поэты поощряли его идти на самый Константинополь. Но в этом походе постигла его большая неудача: Лев Фока, предводитель византийского войска, пересек ему путь в одном ущелье и нанес ему страшное поражение. Потеряв весь отряд и обоз, эмир алеппский едва спас свою жизнь в поспешном бегстве. В ближайшие годы продолжались с одинаковой настойчивостью опустошительные набеги с той и другой стороны. В этой упорной войне, не утихавшей целые десятки лет, воспитались знаменитые византийские вожди из фамилии Фок, как Вар-да, Никифор и Лев Фока и не менее известный в ближайшее время Иоанн (Куркуа) Цимисхий. Все они в описываемое время принимали участие в наступательной и оборонительной войне, попеременно то нанося удары алеппскому эмиру, то получая от него суровые военные уроки. В конце концов Византия имела чувствительный перевес на восточной границе. Малатия, Эдесса, Мараш, Эрзерум и Самосат, перешедшие во власть империи, лишили мусульман опорных пунктов в Армении и Месопотамии и приблизили византийскую границу к старой Персии. Этим подготовлены были дальнейшие завоевания Византии в Сирии, Палестине и на островах Средиземного моря, подпавших власти арабов.

3

Переходим к изложению событий на западной и юго-западной границах. Западная граница не представляла такого однообразного географического построения, как восточная. Смотря на карту империи в период Македонской династии, нельзя не прийти к выводу, что на западной границе, расчлененной морем и раздробленной на несколько отдельных областей, из коих каждая нуждалась в особенной системе обороны, Византия никоим образом не могла защищать свои искусственные и легко доступные внешнему врагу владения теми же средствами, какими она пользовалась на востоке. В той же мере можно признать правильной политику безостановочного движения к востоку, как безусловно ошибочной мысль — во что бы то ни стало держаться за фикцию целости империи на западной границе и не отказаться заблаговременно от Южной Италии и Сицилии, с сосредоточением обороны на Балканском полуострове. Жизненный нерв Византии в материальном и этнографическом отношениях был в ее азиатских фемах; равно как центральное значение ее политической и церковной миссии, выражающейся в борьбе с притязаниями на мировое значение Западной империи и латинской Церкви, было бы осуществлено в полной мере, если бы она ограничилась пределами распространения славянских племен и не развивала свои притязания на западе далее Истрии, поступившись Сицилией и Южной Италией в пользу Западной империи. Между тем в течение X в. мы присутствуем при постоянной и напряженной борьбе из-за Южной Италии, которая ставила империю в необходимость приносить для этого в жертву свои интересы на других окраинах.

На западной границе империя сталкивалась с арабами и с различными западными властителями, разделявшими господство и политическое влияние в Италии. События, о которых предстоит нам здесь говорить, уже и потому имели связь с происходившими на восточной границе явлениями, что Ихшиды и Фатимиды, владевшие Египтом, час- то держали в вассальной зависимости эмиров, управлявших сицилийскими и итальянскими областями, захваченными мусульманами. Третий калифат в Испании со столицей в Кордове, с династией Омейядов во главе, имел зависевшие от него владения в Марокко; критские арабы, столь много вреда наносившие империи своими грабежами и набегами на прибрежные области, были выходцами из Испании. Таким образом, западная часть Средиземного моря, омывающего византийские владения в Южной Италии и в части Сицилии, находилась в области политического и морского влияния мусульман, против которых империя должна была действовать исключительно своими морскими военными силами. Три калифата составляли три отдельные политические группы, разделенные и религиозными воззрениями, и политическими стремлениями. Империя находила способ поддерживать иногда союзные и дружественные отношения с той или другой политической группой, при Константине VII чаще всего были сношения с испанскими Омейядами, хотя в самом начале царствования была попытка заручиться союзом с египетскими Фатимидами. Существенным обстоятельством, обусловливавшим эти временные союзы и сношения, были южноитальянские отношения, в которых Византия во что бы то ни стало желала сохранить свою прежнюю роль.

Три большие нации — греки, сарацины и немцы — встретились на почве итальянского полуострова. Южные провинции подвластны были ломбардским герцогам и князьям Беневента. Их могущество остановило завоевания Каролингов, их просветительные стремления создали из Южной Италии приют для философов и грамматиков. Разделение этого государства сопровождалось соперничеством между Беневентом, Салерно и Капуей, которое имело последствием вмешательство сарацин. В течение бедственного 200-летнего периода Италия подвергалась страшным опустошениям, и временные завоеватели не могли доставить ей покоя. Каждый год из Палермо отправлялись в Италию свежие отряды, которыми пользовались христианские владетели в своих усобицах. Сарацинская колония утвердилась в Бари и господствовала в Адриатическом море. Опустошения сарацин вызвали первые попытки к сношениям между восточным и западным императором. Но продолжительность подобных союзов не была обеспечена, так как на место ослабевшей власти сарацин должно было усилиться в Италии либо греческое, либо немецкое влияние. И взаимодействие двух империй всякий раз нарушалось, когда одна из них казалась другой успевшею ослабить арабов. Падение Каролингского дома необходимо должно было сопровождаться торжеством греческих политических планов. Несмотря на бездеятельность флота, несмотря на скупые средства, отпускаемые на войну с арабами, в X в. Южная Италия от горы Гаргано до Салернского залива пришла в зависимость от Византии. Республика Амальфи и Неаполь пользовались политической свободой. Князья Беневента, Салерно и Капуи насильственно были отторгнуты от общения с латинским Западом. Между всеми южноитальянскими городами возвысился Бари, метрополия греческой фемы Ломбардии, которая подчинена была греческому губернатору с титулом катапана. Опираясь на город Бари, владея флотом, какого не имела Западная империя, Византия всегда готова была приостановить успехи немецкого императора, если они угрожали ее притязаниям. А эти притязания формулируются так Капуя и Беневент подвластны Восточной империи, которая никогда не теряла надежды на полное их подчинение, и ни в какие соглашения с Западом Византия не может вступить, если ей не будет обеспечено господство в Южной Италии. При Константине не могло уже быть речи о Сицилии, которая после потери Тавромения в 900 г. окончательно перешла под власть арабов. Но тем более побуждений было держаться за Южную Италию, которой угрожала серьезная опасность в период малолетства Константина и ожесточенных войн с Болгарией. В это время регентство обратилось к чрезвычайному средству, чтобы спасти свое положение в Южной Италии, именно, предложило калифу ал-Махди, имевшему свой двор в Кайруане, денежную субсидию, если он согласится усмирить восстание Византийских вассалов в Южной Италии. В то же время стратиг Калабрии Евстафий вошел в соглашение с сицилийскими арабами и обещал им платить ежегодную субсидию в 22 тысячи номисм за мир по отношению к византийским владениям в Южной Италии. Но самым важным событием на западной границе было предприятие против арабской военной колонии в Гарильяно, которая, находясь в тесном союзе с Неаполем, производила опустошительные набеги на открытые места римской Кампании и нередко прекращала сношения с Римом. Это хозяйничанье мусульманской грабительской шайки в Средней Италии продолжалось 30 лет.