Оттенки серого - Джаспер Ффорде

но никаких открытых пространств, на обнаружение которых надеялся Смородини.

– Нам еще идти добрых четыре часа, – сказал я, прикинув расстояние. – Если мы найдем растресканный перпетулит со стороны Шафрана, то меньше. А сейчас – привал, пять минут.

– Десять, – сказал Кортленд и пошел вместе с Томмо к башне.

Цветной мусор, найденный в таких экспедициях, считался личным имуществом, за него давали половину его стоимости. Немного – если только ты не брал с собой объемистую тачку, но на печенье-другое в «Упавшем человеке» хватало.

Я стал осматривать местность, чтобы сделать запись в блокноте. За нависавшей над окрестностями башней виднелся холм, мешавший свободному проезду автомобилей. С одной его стороны стоял ржавый бульдозер, на фут ушедший в землю, а дальше, среди крапивы, боярышника и бузины, была целая коллекция угловатых машин – на полпути к окончательной смерти от ржавчины. Сама башня ничем не отличалась от восточнокарминской, но с ее узких окон не были содраны бронзовые рамы. Насколько я мог видеть, город опоясывало кольцо минимум из восьми таких башен, стоявших на самых высоких местах. Похоже, они соединялись между собой проволокой, протянутой на двадцатифутовых стальных столбах, расположенных в полусотне футов друг от друга. Подойдя к первому из них, я обнаружил и обрывки проволоки, а также привинченные к железу стеклянные изоляторы вроде тех, что используются на телефонных столбах.

Я вспомнил о совете Джейн – не идти дальше зенитной башни. Раз она точно знала, что башня здесь, в отличие от Смородини, то, значит, говорила не просто так. Для одного дня мы сделали достаточно. Можно было составить подробное описание местности, а на обратном пути – маджентового дерева и продолжить экспедицию на следующий день. Ни денег, ни славы – и, вероятно, разочарованные члены Совета. Но мне хотелось всерьез отнестись к роли лидера экспедиции.

Я направился к башне и услышал, как внутри ее Кортленд что-то говорит Томмо. Главная дверь, бронзовая, почти восьмидюймовой толщины, была полуоткрыта. Я зашел внутрь. Короткий коридор вел к другой двери. Я думал, что в башне будет темно, но там ярко горели две лампочки: одну держал в руке копавшийся в мусоре Кортленд, другая же кое-как крепилась к потолку, и Томмо пытался сбить ее палкой.

– В чем дело? – спросил я. – Это предметы, запрещенные в ходе скачков. Вы не можете забрать их.

Оба проигнорировали мои слова. Я огляделся. Помещение было большим и занимало около половины площади первого этажа. С одной его стороны, по ту сторону бронзовой двери, располагалась комната, за которой просматривалась лестница наверх. Вдоль двух стен тянулись длинные стальные полки с обломками дальновидов. Я нашел один работающий осколок – когда я провел по нему пальцем, появился двигающийся текст. Но ничего подобного тому, что имелось в доме Зейна, я не обнаружил. Пол покрывали пыль, куски ржавого металла и сломанной мебели, обрывки одежды, всякий прочий мусор. Кое-что было сравнительно новым, другое же таким старым, что рассыпалось в прах, стоило взять его в руки. Я копнул ногой весь этот хлам и увидел несколько красных предметов. Подняв малиновую пуговицу, я потер ее о рубашку.

– Я нашел женщину из пропавших, – сообщил Кортленд, исследовавший одну из смежных комнат.

Я подошел к нему. Кортленд стоял у бронзовой двери.

– Она там, дальше, – добавил он, протягивая мне лампочку. – Умерла десять лет назад или больше.

Зайдя в комнату, я понял, что она служила хранилищем. Вместо окна была лишь одна узкая вертикальная щель. Полки рухнули, и на полу, покрытом толстым слоем пыли – взметнувшейся, когда я вошел, – валялись ржавые банки и кувшин странной формы. Действительно, как и говорил Кортленд, в комнате лежало тело женщины, полностью одетой; кожа туго обтягивала кости наподобие пергамента. Рядом лежала тяжелая кожаная сумка. Я вытряхнул ее: двенадцать ложек и множество монет.

– Надо же! – воскликнул Томмо, устремляясь вперед, чтобы подобрать содержимое сумки. – Этого хватит, чтобы выкупить Люси у госпожи Охристой.

– Не понимаю, – сказал я, главным образом самому себе. – Она одета для легкой прогулки или досуга, но никак не для дальнего похода.

Я поскреб в голове. Томас Изумрудный носил полуботинки. Неизвестно, откуда явились эти двое, но не из Восточного Кармина, и они явно не принадлежали ни к какой экспедиции.

– Мы идем назад, – объявил я, рассматривая одежду женщины, чтобы найти бирку с именем.

– Идем назад? – удивленно повторил Томмо. – И что мы скажем? Что добрались до Верхнего Шафрана или что миссию пришлось прервать?

– Что миссию пришлось прервать. Мы вернемся в другой…

– Но нам не заплатят, – перебил меня Томмо. – Во всяком случае, если ты твердо захочешь быть честным и все такое.

– В другой раз.

– Здесь есть ложки, – заметил Кортленд, глядя на груду находок, – а до отбытия у нас еще четыре часа. Я, как самый высокоцветный, приказываю двигаться дальше.

– Ты забываешься, – возразил я. – Здесь кружки не имеют значения.

– Ладно. – Кортленд мгновенно сменил тактику. – Ты видел кольцо у нее на пальце?

Я осмотрел сухие, сморщенные руки – и тут дверь захлопнулась. Прежде чем я успел пошевелиться, щелкнула задвижка.

– Это за то, что ты суешь нос в дела желтых, – сказал Кортленд с другой стороны двери. – Подарочек от Гуммигутов.

Я сглотнул комок в горле и попытался говорить обычным тоном, хотя меня душили гнев и возмущение.

– Открой дверь, Кортленд. Это не смешно.

– Наоборот, – рассмеялся он, – по-моему, вышло классно. Вся эта затея с экспедицией – полная хрень, конечно, но мне она отчасти даже пришлась по сердцу. Захотелось стать «тем, кто вернул цвет Восточному Кармину». Но нас с Томмо на самом деле интересуют только ложки. Мы идем в Верхний Шафран.

– А если вы не вернетесь?

Последовало молчание.

– Даже если вернемся, тебя мы все равно не выпустим. От тебя все время были одни только неприятности. И будет еще больше, особенно с этими возмутительными обвинениями насчет Трэвиса Канарейо. Нет, друг мой Эдди, боюсь, ты навсегда останешься тут. Мы ждали и ждали тебя, но ты так и не вернулся. Печально, очень печально, однако мы сделали все, что могли. Виолетта пустит слезу, и твое имя, пожалуй, даже появится на доске ушедших.

– Томмо, ты заодно с ним? – спросил я.

Когда он заговорил после паузы, голос его звучал напряженно:

– Если честно, Эдди, надо было делать, как мы сказали. Это ведь совсем несложно. Заказать линкольн для начала.

Я выругался про себя. Все это было не слишком хорошо. Но затем в вертикальной щели – окне – что-то промелькнуло. Сердце мое замерло. Я побежал к двери, но плохо рассчитал расстояние и больно