Кремлевский кардинал - Том Клэнси

Итак, вы нарушили американские законы, касающиеся биржевых операций? Председатель КГБ легко мог поверить в это. Коррупция – путь к богатству и власти в любом обществе. У Райана, как и у всех людей, нашлось уязвимое место. Герасимов знал, что его собственная слабость заключалась в жажде власти, но, по его мнению, такое стремление является лишь достоинством, потому что отсутствие желания выдвинуться – удел глупцов. Он снова взял донесение Платонова.

"Выводы, – гласил текст. – Поведение объекта, его мотивация не диктуются ни идеологическими, ни финансовыми соображениями, а основываются на гневе и самолюбии. Он по-настоящему боится тюрьмы, но еще больше испуган личным позором. Райан, по всей вероятности, обладает той информацией, о которой говорил. Если у ЦРУ есть свой агент в Московском центре, занимающий очень высокий пост, по всей видимости, Райан действительно имеет допуск к поступающей от него информации, хотя вряд ли знает его имя или лицо. По этим сведениям мы сумеем опознать источник утечки.

Рекомендация: предложение следует принять по двум причинам. Во-первых, чтобы опознать американского агента. Во-вторых, мы получим возможность и в будущем прибегать к помощи Райана. Возникшая у нас уникальная возможность имеет два аспекта. Если нам удастся устранить свидетелей, Райан будет у нас в долгу. Если же наши действия, направленные на их устранение, будут обнаружены, можно обвинить в них ЦРУ, и расследование, которое последует, нанесет серьезный ущерб американской разведывательной службе".

– Гм… – пробормотал Герасимов, откладывая досье в сторону.

Папка агента «Кассиуса» была намного толще. Он становился сейчас одним из лучших источников информации для КГБ в Вашингтоне, Герасимов уже читал это досье несколько раз и теперь просто просматривал его в поисках последних донесений. Два месяца назад деятельность Райана подверглась расследованию, подробности неизвестны – «Кассиус» сообщил об этом как о неподтвержденных сплетнях. Это говорит в его пользу, подумал председатель КГБ. Это также свидетельствовало о том, что РаЙан никак не пытался связать свой разговор с Платоновым с более ранними событиями…

Может быть, Филитов?

Что, если агент ЦРУ, занимающий высокий пост, которого мог опознать Райан, и есть тот человек, что нами только что арестован?

Нет, Райан занимает слишком высокую должность в ЦРУ, чтобы перепутать два департамента. Опасность, однако, заключалась в том, что обнаружение американского агента среди руководства КГБ в данный момент принесет Герасимову только вред. Плохо уже то, что существует утечка информации, но если об этом узнают за пределами штаб-квартиры КГБ… это катастрофа. Стоит только начать настоящее расследование, и об этом станет известно. Если же мы не обнаружим шпиона в наших рядах… и если он действительно занимает высокий пост. как утверждает Райан… что, если ЦРУ узнает о наших планах, об Александрове, обо мне…

Какой путь они выберут?

Что, если это?…

Герасимов улыбнулся и посмотрел в окно. Ему будет не хватать этого кабинета. Он будет скучать по игре. У каждого факта по крайней мере три стороны, а у каждой мысли – шесть. Нет, если он поверит в это, то ему придется сделать вывод, что «Кассиус» работает под контролем ЦРУ, и тогда все это было запланировано до ареста Филитова. Такое невозможно, это совершенно очевидно.

Председатель Комитета государственной безопасности проверил по календарю день прибытия в Москву американской делегации. На этот раз будет проводиться больше приемов и развлечений. Если американцы действительно собираются сделать свои системы звездных войн предметом переговоров, генеральный секретарь Нармонов будет хорошо выглядеть в глазах общественности, но как повлияет такое решение на распределение голосов в Политбюро? Почти никак, если мне удастся держать под контролем упрямство Александрова, А если мне удастся продемонстрировать, что я завербовал собственного "агента в руководстве ЦРУ… если я сумею предсказать, что американцы готовы на сокращение своих оборонных программ, то смогу опередить Нармонова в его стремлении к миру и перехвачу инициативу.

Решение было принято.

Однако Герасимов не относился к импульсивным людям. Он послал Платонову шифровку, в которой распорядился проверить кое-какие детали через агента «Кассиуса». Эта шифровка пошла по спутниковой связи.

***

Шифровка прибыла в Вашингтон через час. Ее текст был должным образом принят со спутника связи «Радуга-19» как в советском посольстве, так и в американском Агентстве национальной безопасности, где его записали на компьютерную ленту вместе с тысячами других советских радиограмм, которые АНБ расшифровывало, работая круглые сутки.

Для русских все обстояло проще. Текст шифровки был доставлен в секретную часть посольства, где лейтенант КГБ превратил его из кодированного в понятный для чтения, затем запер в строго охраняемый сейф до приезда Платонова, до утра.

Платонов приехал в посольство в половине седьмого. На его столе уже лежали утренние газеты. Американская пресса была очень полезной для КГБ, по мнению Платонова. Сама мысль о свободной прессе казалась ему настолько чуждой, что он не пытался даже понять ее подлинное назначение. Но сначала Платонов занялся более срочными делами. В шесть сорок прибыл дежурный офицер и проинформировал его о событиях предыдущей ночи, а также передал шифровки, поступившие из Москвы, где сейчас был уже день. Поверх пачки донесений лежала записка, информирующая Платонова о прибывшей шифровке с пометкой «лично, только резиденту». Платонов знал, о чем в ней идет речь, и сразу направился к сейфу. Молодой сотрудник КГБ. охраняющий эту часть посольства, тщательно проверил документы Платонова – его предшественник был уволен за то, что самоуверенно решил, что знает резидента в лицо после каких-то девяти месяцев службы в Вашингтоне. Шифровка находилась в должным образом запечатанном конверте, лежала в соответствующем отделении, и Платонов сунул ее в кармин, прежде чем открыть и запереть сейф.

Станция КГБ в Вашингтоне была больше, чем у ЦРУ в Москве, хотя, по мнению Платонова, недостаточно большая, поскольку число служащих посольства недавно ограничили в соответствии с числом служащих в американском посольстве в Москве, чего американцы добивались в течение ряда лет. Обычно Платонов собирал начальников секций в половине восьмого для утреннего совещания, однако сегодня он вызвал одного из них раньше обычного.

– Доброе утро, товарищ полковник, – официально поздоровался с ним офицер. В КГБ не одобряли фамильярного обращения.

– Мне нужно получить кое-какую информацию от «Кассиуса» по делу Райана. Необходимо как можно быстрее подтвердить его затруднения с биржевыми операциями. Это значит, что встречу следует провести сегодня – если вам удастся.

– Сегодня? – в замешательстве переспросил офицер, получая от Платонова письменные указания. – Организуя встречу так быстро, мы подвергаем «Кассиуса» опасности.

– Председателю это хорошо известно, – сухо заметил Платонов.

– Ясно. Значит, сегодня, – отозвался офицер.

Резидент КГБ позволил себе улыбнуться, глядя вслед уходящему сотруднику. Раньше тот не проявлял столько эмоций за целый месяц, подумал Платонов. Этот молодой офицер далеко пойдет.

***

– Вот и Бутч, – заметил сотрудник ФБР, увидев человека, вышедшего из дверей советского посольства. Они знали его настоящее имя, разумеется, однако когда за ним только начинали следить, первый агент ФБР заметил, что он походит на Бутча из знаменитого фильма «Бутч Кэссиди энд Сандэнс Кид», и кличка прилипла к русскому. Внешне его обязанности заключались в том, чтобы утром отпереть кабинеты дипломатов и сделать уборку перед их приходом на работу в девять часов. Это означало, что русский завтракал в соседнем кафе, покупал несколько газет и журналов, а также нередко оставлял тайный знак – или несколько – в одном из условных мест. Как это обычно случается в большинстве контрразведывательных операций, самым трудным было подобрать ключ к его поведению, понять, что и почему он делает. После этого наступала очередь рутинной полицейской слежки. Агентам ФБР удалось впервые подобрать такой ключ полтора года назад.

Бутч прошел четыре квартала, отделяющие посольство от кафе. Сотрудники ФБР обратили внимание на то, что он тепло одет – по-видимому, зима в Вашингтоне кажется ему не очень теплой, решили они, – и вошел в кафе точно в назначенное время. Как обычно в большинстве таких кафе, здесь была постоянная клиентура. Тремя завсегдатаями этого кафе являлись агенты ФБР. Один из них – женщина, она была одета по-деловому и уже читала свой «Уолт-стрит джорнэл», сидя за столиком в углу. Два других выглядели как строительные рабочие – в комбинезонах, с инструментами, пристегнутыми к поясам, – и подходили к стойке или до прихода русского, или сразу после него. Сегодня они пришли раньше и ждали его появления. Разумеется, так бывает не всякий раз. Женщина – специальный агент Хэйзел Люмис – перемежала свои визиты в кафе с настоящей работой и следила за тем, чтобы не бывать здесь по выходным. Приходилось идти на риск, но тщательная слежка, как бы хорошо ее ни планировали, не должна быть постоянной. Все трое посещали кафе и в те дни, когда не ожидалось прихода Бутча, не меняя своего расписания, стараясь, чтобы никто не заметил их интереса к русскому.