Рейтинговые книги
Читем онлайн Кризисное обществоведение. Часть 2 - Сергей Кара-Мурза

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 92 93 94 95 96 97 98 99 100 ... 112

Власть не верит социологам? Почему? Ведь они почти в полном составе абсолютно лояльны этому государству, прилагают все силы, чтобы помочь ему в тяжелой ситуации кризиса. Можно упрекнуть социологию за то, что она медленно разрабатывает общую объяснительную теорию кризиса, но собранный эмпирический материал огромен по масштабам, проверен и хорошо организован. Игнорировать его глупо. Неужели так отчаялись, что ждут краха, сложа руки? Или, что еще хуже, уповают на милость «оранжевых»? Все это не решит проблем, и от них никуда не убежать.

Вот резюме из исследования социологов РАГС. В статье директора социологического центра Российской академии государственной службы при Президенте РФ В.Э. Бойкова сказано:

«48,3% — чувствуют полную беззащитность перед преступностью; 46% — полагают, что, если в стране все будет происходить как прежде, то наше общество ожидает катастрофа. Заметим, тревожность и неуверенность в завтрашнем дне присущи представителям всех слоев и групп населения, хотя, конечно, у бедных и пожилых людей эти чувства проявляются чаще и острее.

При таком состоянии государственной машины невозможно не только формирование гражданского общества, но и более-менее приемлемое соблюдение элементарных прав личности — гражданских, социальных и экономических прав. Население и организации не имеют возможности получать от органов государственной власти и муниципального управления жизненно необходимые услуги, вынуждены приспосабливаться к непредсказуемым их действиям…

Наибольшее количество сторонников социализма среди крестьян (68% респондентов) и рабочих (58%); за развитие капиталистической рыночной экономики отдали голоса 65,5% представителей малого и 75% — среднего бизнеса. Последние данные отражают социально-классовый аспект дифференциации нормативно-ценностных ориентаций. Любопытна и латентная связь, обнаруженная с помощью семантического дифференциала и кластерного анализа данных опроса. Капитализм ассоциируется в сознании многих людей с диктатурой и национализмом, а социализм — с демократией» [19].

Что важно в первом абзаце — то, что тревожность и неуверенность в завтрашнем дне присущи представителям всех слоев и групп населения. Это уже курс на катастрофу.

Не менее тяжел вывод второго абзаца: при таком состоянии государственной машины невозможно не только формирование гражданского общества, но и более-менее приемлемое соблюдение элементарных прав личности. Значит, государственная машина не создает структуры, необходимые для выхода из кризиса, а разрушает их зародыши. Такая машина нелегитимна по определению!

Наконец, третий абзац, едва ли не самый главный. Что же выходит! Почти 70% рабочих и крестьян, двух самых массивных «тягловых» социальных групп — сторонники социализма. Сторонники пассивные, бороться не стали, но это для власти обстоятельство даже отягчающее. Против них — неустойчивые, почти маргинальные группы «представителей малого и среднего бизнеса». За двадцать лет стало ясно, что держать страну они не смогут и не будут.

И вот, в информационно-символической сфере государство выступает как яростный, почти фанатичный противник «советского человека», которым и заполнен личный состав страны (неважно, каким идеологическим мусором припорошили головы этой тягловой силы). На этих людей, которые все еще каким-то чудом кормят и обогревает страну, натравили целую свору идеологических псов! Ни одной передачи не проходит, чтобы какой-нибудь «интеллектуал» не плюнул в душу или в память советского человека, особенно рабочего или крестьянина.

Ну какая власть в ее нынешнем положении и в здравом уме стала так бы поступать!

Лекция 19

Легитимность и «оранжевые» политические технологии

Для любого государства, особенно в условиях кризиса или в переходный период модернизации, глобализации и других типов трансформации, актуальна угроза революции — радикальной смены властной верхушки с глубокими преобразованиями в государстве и социальном порядке. Это — широкая тема, здесь мы ограничимся обсуждением того типа революций, который сложился и получил технологическое оформление в конце XX века.

Это специфический тип революций, который иногда обозначается словом «бархатные», «цветные», а в России чаще словом «оранжевые» — по названию самой крупной из них, которая произошла на Украине в конце 2004 — начале 2005 года. Две другие сходные революции имели место в 2000 году в Югославии и в 2003 году в Грузии. Предшественницы «оранжевых» революций — «бархатные» революции 1980-х годов в восточноевропейских странах.

Эти неклассические революции по многим своим важнейшим признакам отличаются от прежних. Те, кто следуют представлениям о революциях, принятым в историческом материализме (революция — это смена формации), даже отрицают за «оранжевыми» операциями по смене власти статус революций.

На деле «оранжевые» революции не просто приводят к смене властной верхушки государства и его геополитической ориентации, а и меняют основание легитимности всей государственности. Более того, меняется даже местонахождение источника легитимности, он перемещается с территории данного государства в метрополию, в ядро мировой системы капитализма. Там теперь «Церковь», которая коронует власть слабых стран. Заявят США, что на выборах победил Ющенко, и его режим становится легитимным. Заявят США, что Каддафи — диктатор, а «народом Ливии» назначат небольшую группу «повстанцев», и ради утверждения их «легитимной власти» НАТО будет почти год бомбить всю страну.

Да, «оранжевые» — это не классические революции. Но общественные явления и не ограничиваются классикой. Смена власти и в Грузии, и на Украине сопровождалась глубокими структурными изменениями не только в государстве и обществе этих стран, но и в мироустройстве. Две постсоветские территории резко изменили (хотя бы на время) свой цивилизационный тип и траекторию развития — они вырваны из той страны, которая еще оставалась в Евразии на месте СССР, пусть и с расчлененной государственностью. Они в ходе «оранжевой» революции перестали быть постсоветскими. Будущее покажет, будет ли это новое состояние устойчивым, но в тот момент приходилось признать, что свершилась именно революция.

Для описания «оранжевых» революций, которые сложились как технология свержения власти в самые последние десятилетия (на пороге постмодерна) — не надо вдаваться в детальную классификацию множества революций XX века. Это явление качественно новое, хотя в него включены многие элементы прежних революций (обзор предыстории и описание «оранжевых» революций дается в [70]).

И раньше были революции, в которых происходили изменения общественного строя, но формационные изменения поначалу были лишь инструментами, а не целью. Таковы были и Февральская революция 1917 года, и революция либеральной интеллигенции в СССР. Но мы видели и революции, которые другая часть общества производила, чтобы предотвратить эти изменения — и ради этого приходилось переделывать общественно-экономические структуры. В 1917 году большинству, не принявшему либерально-западнический проект кадетов, пришлось пойти на революцию с очень глубокой трансформацией всего жизнеустройства, хотя поначалу этого не предвидели (даже большевики надеялись ограничиться государственным капитализмом).

Для понимания хода революций надо вглядываться не только в противоречия, созревшие в базисе общества, но и в процессы, происходящие в надстройке общества: в культуре, идеологии, сфере массового сознания. Грамши дал сильную теорию таких революций, а в последние полвека накапливается и систематизируется богатый эмпирический материал. Эта работа достигла того уровня зрелости, когда появилась возможность разрабатывать технологии таких революций применительно к конкретной культуре. Для всех стран, пытающихся противостоять втягиванию их в периферию метрополии Запада, именно технологии «цветных» революций будут представлять главную опасность их независимости в первой половине XXI века. Эти технологии обеспечиваются мощью западных общественных наук и СМИ, что обходится гораздо дешевле, чем обычные войны, и не вызывают протестов в собственных странах.

Эти революции создают опасность свержения властной верхушки и глубокого изменения политической системы. Примером служит замена Горбачева на Ельцина в 1991 году. Команда Горбачева сделала для демонтажа советской системы все, что могла. Под лозунгом «Больше социализма!» трудно провести приватизацию. Поэтому было устроено «свержение» Горбачева. Граждане смотрели спектакль и верили в него, так что и спустя 20 лет Горбачев выходит на сцену и рассказывает, как он страдал, что ему не удалось построить «социализм с человеческим лицом».

1 ... 92 93 94 95 96 97 98 99 100 ... 112
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Кризисное обществоведение. Часть 2 - Сергей Кара-Мурза бесплатно.
Похожие на Кризисное обществоведение. Часть 2 - Сергей Кара-Мурза книги

Оставить комментарий