Древние Боги - Дмитрий Анатольевич Русинов

признак твоей слабости, и они иногда, могут стоить жизни.

– Хорошо, мой вождь. Я научусь владеть собой. Но неужели это может иметь значение для страны Лазоревых Гор?

– Конечно. Для судьбы страны Лазоревых Гор может иметь значение даже такая мелочь. Помни, кем ты должен стать.

Стальной Барс кивнул, и спросил:

– Так что там у нас с харвеллами? Хотелось бы узнать все мнения, и составить своё.

– Ты хочешь очистить все зёрна от плевел? Чтож, так и должен поступать Владыка. – Вальхар улыбнулся. – Нельзя верить кому-то одному. Он может и солгать. Что касается харвеллов, то они должны быть благодарны племенам вигов. В те давние времена, когда мы пришли сюда, теснимые многочисленным народом ярвиров, харвеллы уничтожались ассанами, и их оставалось совсем немного. Мы взяли их под свою защиту, и тем самым спасли от вымирания. Война с кланами наёмных убийц длилась на протяжении многих веков с переменным успехом, пока Владыка Старл Одноногий не разгромил их на склоне Священной горы Эрпон. Конечно, ассаны существуют и сейчас, но их слишком мало, чтобы представлять для нас какую-то опасность. Они живут среди нас, по нашим законам, служат в нашем войске, и никто, никогда, и ни за что, не догадается, кто они на самом деле.

– Возможно ли это? Это похоже, скорее всего, на сказку! Как ассан может всю жизнь скрывать свою сущность? Разве они маги? Колдуны?

– Тебе трудно это понять, да и никто из вигов не сможет, я думаю. Ассаном может быть любой. Это не какой-то особый народ. Ассаном может быть и виг, и харвелл, и заул. Всё дело в том, что у них своё, какое-то кровавое божество, какому они поклоняются, и этот Бог требует человеческих жертв.

– Я слышал, что их искусство убийства совершенно?

– Да. Этого у них не отнять. Если бы у нас был хотя бы один ассан, то многих сложностей удалось избежать. – Вальхар поймал на себе удивлённый взгляд Рутгера, и пояснил: – Было бы неплохо, если все твои враги однажды ночью умерли. Я имею в виду лордов Сатвела и Фельмора. Они наиболее опасные.

– Мой вождь, это неблагородно, и не достойно вига. – Вальхар увидел усмешку на лице воеводы, свидетельствующую, что он так совсем не думает. – Но в интригах, куда мы ввязались, любое средство хорошо.

– Да. Ты прав. Потомки нас оправдают, а историки перепишут летописи так, как это будет нужно. Ульрих всегда говорил: чтобы победить, иногда нужно прогнуться, чтобы не сломаться.

– Я помню эти слова, и взял их вместо девиза. Каким он был, мой отец? Я слишком мало о нём помню, а мне так хочется походить на него!

Вальхар рассмеялся:

– Ты и так похож на него как две капли воды! И характером, и внешностью. Твои движения, походка, всё как у него. Иногда я ловлю себя на мысли, что вижу вместо тебя ожившего, и сохранённого Бессмертным Тэнгри, Ульриха. Тебе не надо пытаться походить на него. Ты – он! И я уверен, что ты будешь хорошим Владыкой.

Где-то далеко, еле слышно пропели петухи, и это вернуло Рутгера в действительность. Сразу же подумалось, что может ждать впереди. Что там, по ту сторону степи? Существуют ли Древние Боги на самом деле, или их поиски бесполезная трата времени и сил? Может зря всё это, и пока он отсутствует, в стране Лазоревых Гор всё изменится, и дома, как такового, и Родины, у него уже не будет? Может и возвращаться выжившим в походе будет просто некуда? Может им придётся всю оставшуюся жизнь скитаться в поиске места, где можно будет осесть и начать всё сначала? А может и этого ничего не будет? Отряд сгинет где-нибудь в землях, где бродит Невидимая Смерть, и никто никогда не узнает, где они сложили свои головы?

От всех этих мыслей защемило сердце, и Стальной Барс только сейчас осознал, что он может больше и не увидеть свои горячо любимые горы. Не увидит, как утренний луч солнца отражается многомиллионным бликом от снежных вершин. Не вдохнёт полной грудью воздух, что можно пить, словно воду. Не увидит свой городок Андвей, где когда-то родился и вырос.

– Со вторыми петухами ночная стража поднимет воинов. Осталось совсем немного времени, а ты так и не прилёг за ночь. Не спится?

– Я уже не смогу уснуть. – Покачал головой Рутгер. Ему хотелось рассказать вождю клана, что у него на сердце, как ему тревожно, как предчувствие чего-то необъяснимо страшного терзает его душу, и он не может с этим что-либо поделать. Виги не выставляют свои чувства напоказ. Да и чего можно ожидать от суровых воинов, коим с детства внушают, что смерть в бою высшее благо, что только может пожелать человек?

Вальхар прекрасно видел, что молодой воевода не находит себе места, что его переполняют тяжёлые думы, и никак не мог решить с чего начать этот нелёгкий разговор, чтобы поддержать его. Он помнил, что так и не сказал Балверу то, что считал единственно важным, о чём всегда думал, и в чём всегда был уверен. Не сказал, и очень скоро потерял последнего, единственного друга. Так что же нужно сказать? Как выразить то чувство, что он ощущал в своей груди, какое безжалостно раздирало сердце?

– Ты… – Начали они одновременно и тут же смущённо смолкли, словно боялись нарушить установившуюся между ними молчаливую связь, стоившую сейчас гораздо больше любых сокровищ Обитаемого Мира.

Рутгер заметил в глазах Вальхара сверкнувшие слезинки, и больше не имея сил сдерживать себя, бросился к человеку, воспитавшему его, в объятия, сразу простив все те невольные прегрешения, что тот, может быть, когда-нибудь допустил.

* * *

Нет, не таким себе представлял Рутгер свой отряд. Ему хотелось ограничиться полусотней конных воинов, и просочиться сквозь полчища отступающих челманов, а если будет возможность, то и просто обойти, избегая совершенно ненужных столкновений. Но разве можно в этом убедить опытных ветеранов, участвовавших во многих боевых походах ещё тогда, когда их нынешний воевода ещё даже и не родился? Немного поразмыслив, Рутгер, в конце концов, внял уговорам ветеранов, и в итоге его отряд разросся до величины среднего торгового каравана. Деятельный и хозяйственный Сардейл не пожелал обращаться к лордам, как настаивал Архорд, а где-то у своих приятелей, из других кланов, нашёл пять повозок на массивных колёсах, выструганных из толстых досок. Увидев их, Стальной Барс, было возмутился, но воины принялись в один голос убеждать его, что