Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Даже если бы Рохо вел себя грамотно и осмотрительно, анализ Р. Малиновского показывает, что к началу 1938 г. время для операции в Эстремадуре было упущено. Для удара на Бадахос можно было выделить 240 батальонов при 200 орудиях и 150 самолетах. Чтобы парировать этот удар, франкисты могли выделить чуть меньшие силы пехоты, но при 300 орудиях и 600–700 самолетах[1446]. Вывод — «у республики не хватало сил для успешного завершения этой в целом выгодной операции»[1447]. Напомним, что в мае-августе значительная часть сил франкистов была скована на севере. Малиновский считал, что после Теруэля нужно перевести дух и заняться разложением тыла мятежников, «а не отвергать эту работу совершенно, как это сделал Прието»[1448]. Теперь и советские советники видят недостатки стратегии Прието, против которой боролись анархисты.
Бои под Теруэлем стихли 23 февраля. Затишье продолжалось всего две недели. На этот раз Франко решил, что нельзя медлить, давая республиканцам новый шанс.
* * *Франко выбирал направление нового удара: продолжать ломиться к Мадриду, или воспользоваться утерянной республиканцами возможностью — прорвать один из более слабых фронтов. Руководствуясь шаблонным военным мышлением, Рохо был уверен, что главный удар франкисты нанесут на Мадрид[1449].
В действительности Арагонский (Восточный) фронт — дезорганизованный и деморализованный — был первым кандидатом для наступления франкистов. Тем более, что в Арагоне осталось мало сил республиканцев. После осенних боев 1937 г. фронт снова стал парией Республики. Оборонительных рубежей здесь не подготовили. 470 км фронта обороняли 3 корпуса в составе 8 дивизий. В центрально-южной зоне у республиканцев было 500 орудий, на восточном — 60.
Франко сосредоточил в Арагоне до 300 тыс. солдат под командованием Ф. Давилы. Отныне во всех сражениях франкисты имели превосходство в технике. В сражениях первой половины 1938 г. превосходство авиации франкистов достигало 5–6 раз (и обычно составляло 2–3 раза)[1450]. В Арагоне у Франко было превосходство и в живой силе. Генштабу Рохо удалось наскрести для отражения удара около 200 тыс. солдат, да и то не сразу.
9 марта 1938 г. Арагонский фронт был прорван. Марокканцы ударили по 12-му корпусу на Бельчите, и он побежал[1451]. Сводка констатирует: «Под давлением превосходных сил и, главным образом, под воздействием авиации интервентов, части республиканцев были вынуждены отойти, и противник к исходу 10 марта овладел Кодо и Бельчите, на южном направлении — Муньеса»[1452]. Войска, отступающие не столько под ударами сухопутных сил, сколько от бомбежек — свидетельство нестойкости республиканцев в этот период. При этом преимущество франкистов над республиканцами по количеству самолетовылетов не было подавляющим — 250 на 130–150. Это вело к большой усталости республиканских пилотов[1453].
Франкисты не ожидали такого успеха[1454]. Сначала они даже не сразу стали его развивать. Без труда вернув с таким трудом взятый республиканцами Бельчите, франкисты были ненадолго остановлены 5-м корпусом Модесто у Каспе. Затем от Уэски франкисты стали продвигаться к французской границе и в Каталонию.
При этом к началу марта «Рохо не позаботился из под Альфамбра вывести маневренную армию, хотя с 23 февраля по 9 марта было достаточно времени. Причем характерно, когда командующий маневренной армией полковник Менендес предложил Рохо вывести маневренную армию в резерв, как только был сдан Теруэль, то он ему иронически, но вежливо заметил, что в тылу, конечно, легче обучать армию, чем быть на фронте… С началом наступления, когда образовался прорыв и обозначились отдельные ударные фашистские дивизии, то и тогда Рохо, да и кажется наши с ним товарищи, продолжали рассматривать это наступление как вспомогательное и продолжали стоять на месте»[1455]. Так что дело было не только в Рохо. Ситуация изменилась 14 марта, когда противник оказался под Каспе: «в это время, как казалось, Рохо потерял голову». И не только Рохо. «Прието на военном совете заявил, что война проиграна»[1456]. Рохо двинул в Арагон и Каталонию маневренную армию и 5-й корпус.
Но тут дали себя знать старые конфликты среди республиканских военных вождей: «А когда старик Миаха узнал, что если мятежники выйдут к морю, то он возглавит в качестве главкома центр и юг Испании, то он ждал выхода к морю противника как манны небесной»[1457]. «Перепуганное высшее командование и правительство республиканцев, считаясь с возможностью ликвидации Каталонии, спешно перебрасывало все, что могло вырвать из цепких рук генерала Миаха и других командующих армиями на юге и центре Испании в Каталонию, совершенно не заботясь о том, чтобы подкрепить истекающие кровью части 22 корпуса и не допустить проникновения противника к морю»[1458], — рассказывал Р. Малиновский.
Ввод войск в сражение проводился неудачно: «пачками» кидали бригады, которые ударные дивизии противника без труда перемалывали, о накоплении сил для контрудара никто не думал[1459]. По мнению Р. Малиновского, вместо того, чтобы кидать бригады в прорывы, нужно было наносить контрудар Маневренной армией. Только 13 апреля удалось уговорить Рохо, что Маневренная армия должна нанести контрудар. «Характерно отметить, что когда 13 апреля Рохо ставил задачу на контр-удар, то он в него сам не верил и ничего не делал, чтобы его осуществить. Это было сделано для истории. Он этим хотел показать, что попытка контр-удара была, но по обстоятельствам ее не удалось провести»[1460]. К этому времени от Маневренной армии остались 22-й и 21-й корпуса в неполном составе, а 5-й корпус уже отошел за Эбро[1461]. После выхода франкистов к морю проводить контрудар было поздно — фронт Республики был рассечен, и стало неясно, куда Франко повернет основные силы — на Валенсию или Барселону.
15 апреля франкисты вышли к Средиземному морю южнее Эбро, отрезав таким образом центральную территорию республики от Каталонии и Франции на суше (сообщение по воздуху и морю сохранялось). Перед Франко встала альтернатива — продолжить наступление против Каталонии с шансом захватить промышленную базу республики, или попытаться взять фактическую столицу республики Валенсию. Он избрал второй вариант, но наступление на юг выдохлось к началу мая. Боевые действия в Леванте шли с переменным успехом.
Существует мнение, что Франко мог закончить войну уже в мае, повернув на «беззащитную» Каталонию[1462]. Однако, столь однозначное суждение сомнительно. Даже если допустить, что Каталония пала бы к ногам уже выдыхающейся армии франкистов в мае, война не закончилась бы немедленно. Ведь после реального падения Каталонии в январе-феврале 1939 г. Республика располагала некоторым ресурсом сопротивления (ее падение было ускорено мятежом Касадо). Тем более это относится к середине 1938 г. К тому же Франко не мог не учитывать опасности республиканского удара в тыл франкистам от Валенсии, если начнется наступление на Барселону.
В боях 9 марта — 15 апреля Восточная и Маневренная армии потеряли треть своего состава, свыше 100 тысяч винтовок, 3000 пулеметов, около 50 орудий и 2000 автомобилей[1463]. Под огнем противника некоторые части просто рассыпались, и затем бойцов приходилось собирать в тылу с помощью заградотрядов, формируя из них части. При отступлении только через один заградотряд прошло 8000 человек. Испанские заградотряды не стреляли по отступающим, а задерживали их и возвращали в части. В Барселоне нашли 800 неучтенных офицеров. В 209-й бригаде 11 апреля осталось 65 бойцов, а 14 апреля заградотряды собрали беглецов, и в бригаде было уже 980 солдат[1464].
Республиканцам оставалось утешать себя тем, что при таких успехах франкисты не смогли уничтожить живую силу разбитых частей, а просто вытолкнули их.
Захват Арагона франкистами усугубил продовольственные трудности. Теперь Республика не могла обеспечить себя продовольствием. В разговоре с Марченко 27 апреля 1938 г. Негрин признавал, что «народ буквально голодает, во многих районах рабочие неделями не получают хлеба, ибо у правительства нет средств на большие закупки зерна»[1465].
Объясняя причины поражения Восточного фронта, Малиновский сначала ритуально пишет об окопавшейся в НКТ «банде шпионов, диверсантов, вредителей, скрытых и открытых фашистов», но затем переходит и к более реальным обстоятельствам: бедности вооружения, безынициативности и плохой подготовке офицерских кадров, бедственному положению солдат, которые вынуждены ходить по холоду в парусиновых тапочках, когда магазины ломятся от кожаной обуви. Синдикалистская система снабжения армии осталась в прошлом — и вот результат. Малиновский считает, что «только великое терпение, привычка к нужде и безропотность испанского народа сдерживали массы бойцов от разгрома магазинов с обувью и теплыми куртками»[1466]. Малиновский не застал времени, когда всего год назад испанские трудящиеся не были столь безропотными, а производители обуви были куда альтруистичнее, чем нынешние хозяева магазинов. Революция подавлялась силой, и это бедственно сказывалось на положении как тыла, так и армии.
- Сталин и писатели Книга третья - Бенедикт Сарнов - История
- Сталин и Военно-Морской Флот в 1946-1953 годах - Владимир Виленович Шигин - Военное / История
- Так говорил Сталин. Беседы с вождём - Анатолий Гусев - История
- Так говорил Сталин. Беседы с вождём - Анатолий Гусев - История
- Товарищ Сталин. Личность без культа - Александр Неукропный - Прочая документальная литература / История
- Бич божий. Величие и трагедия Сталина. - Платонов Олег Анатольевич - История
- «Ишак» против мессера. Испытание войной в небе Испании. 1936–1939 - Дмитрий Зубов - История
- Фальсификаторы истории. Правда и ложь о Великой войне (сборник) - Николай Стариков - История
- 1937. Контрреволюция Сталина - Андрей Буровский - История
- 1941. Козырная карта вождя. Почему Сталин не боялся нападения Гитлера? - Андрей Мелехов - История