Седьмой прыжок с кульбитом - Владимир Сербский

растопырив перья и размахивая крыльями.

Женщины в синих халатах намывали стеклянные стены холла, бездельники в больничных шлафорах шастали везде — внутри, снаружи и туда-сюда. Смешно сказать, но жизнь в больнице кипела. Сидеть на парковых скамеечках никто не рисковал, поэтому граждане фланировали по дорожкам. Одиночки встречались редко, чаще больных сопровождали группы поддержки с пакетами и авоськами.

Центральная клиническая больница, ранее именуемая загородной кремлевской больницей, простых людей пользует редко. Однако разницу на прогулке не видно, баня и больница в этом смысле выравнивает разрыв с дисконтом. Товарищи Брежнев и Пельше не выделялись на общем фоне. Как и все прочие, неторопливо брели по течению, куда глаза глядят.

В шерстяном спортивном костюме, ботинках и лыжной куртке, Леонид Ильич был похож на лыжника, сошедшего с дистанции. А Арвид Янович, одетый в стандартный наряд из плаща и шляпы, очень напоминал обычного посетителя, что пришел проведать захворавшего лыжника. Охрана, которая умело группировалась спереди и сзади, таковой окружающим не представлялась. Гуляют себе крепкие парни, и гуляют. Ничего странного, обычное дело.

— Так-так, — сквозь зубы процедил Брежнев. — Аркадий Шевченко, говорите…

Известие, которое принес Пельше, радовало мало. По агентурной информации партийного контроля, пока непроверенной, дипломат Шевченко докатился до шпионажа. Страшным был не сам факт, а не его связь с американской девушкой легкого поведения. Всё это было очень плохо, но связь с министром иностранных дел Громыко выглядела крайне ужасной. Аркадий Шевченко был вхож в семью Андрея Андреевича, где давно считался своим. Его называли другом сына, помощником министра и, чем бог не шутит в далекой перспективе, преемником.

— Товарищ Громыко член ЦК КПСС, уже много лет. Хороший и активный кандидат в члены Политбюро. В ближайшее время должен стать членом, — тяжело вздохнул Брежнев. — Теперь не станет. Вы представляете, Арвид Янович, какой это удар под дых?

Председатель КПК Пельше представлял. Ситуацию видел хорошо, хотя Генеральный секретарь не собирался развивать тему. Всё было понятно без слов: Андрей Громыко входил в группировку технократов, которые противостояли догматикам Суслова и сталинистам Романова. И когда товарищ Суслов отошел от дел, хрупкое равновесие в ЦК КПСС затрещало — на смену ему не нашлось такой же харизматичной и принципиальной фигуры.

А если вскроется скандал с Шевченко, то рухнет не только сам Громыко, рухнет равновесие. Коту под хвост пойдут годы работы по отлаживанию механизма компромисса и противовесов. И сразу на поверхность вылезут более мелкие группировки и невидимки, которые сидели тише воды, ниже травы. Например, троцкисты, они после Хрущева никуда не делись. И ведь их полно на всех уровнях ЦК…

— Доказательства есть? — снова вздохнул Брежнев.

— Доказательств нет, — прямо ответил Пельше, — но источник надежный. Собственно, именно по этой причине я сразу обратился к вам, Леонид Ильич. Для сбора доказательств нужна санкция.

Источник своей информации Арвид Янович раскрывать не стал, да Брежнев и не настаивал. Лишь уточнил:

— Кто еще знает?

— Вы первый, Леонид Ильич. Информация поступила по моим личным каналам.

Брежнев остановился и обернулся:

— Коля, дай закурить!

Сказано было таким тоном, что охранник и закурить дал, и помог прикурить. Выпустив облако дыма, Леонид Ильич двинулся дальше.

А Пельше продолжил:

— Проверка подозрений потребует оперативной разработки. Без третьего секретаря посольства в США не обойтись. Кроме того, потребуется целая куча специалистов КГБ, которых придется привлекать для слежки. Аркадий Шевченко, будучи заместителем генерального секретаря ООН, проводит в день десятки встреч. Представляете, что значит отследить все контакты? И это не один раз, а изо дня в день. Нет, привлекать КГБ опасно.

— Что предлагаете?

— Не отзывать. Не увольнять.

— И не следить? — догадался Леонид Ильич.

— И не следить. Вокруг здания ООН толпами шастают парни Гувера, а такого крупного агента, как Шевченко, обязательно прикрывает ЦРУ. В Нью-Йорке они в буквальном смысле дома, и с помощью контрнаблюдения легко обнаружат факт нашей слежки и возможные мотивы.

— Громыко соловьем пел, когда я Аркадия назначал, — Брежнев показал сжатый кулак. — Вот этой рукой назначал, на свою голову.

— Документы Аркадия Шевченко визировали все, Леонид Ильич, — выдал Пельше слабое утешение.

— А если стервец сбежит, виноват буду я!

— Вот и нельзя пугать его слежкой, чтобы не сбежал. Предлагаю провести операцию по дезинформации. Вбросить несколько секретных документов и отследить реакцию противника.

— Так-так… Оперативная игра?

— Да, это было бы идеально. А чтобы заслушивать данный вопрос на Политбюро, нужны железные факты. Обсуждать придется не только Шевченко, но и руководящие кадры МИДа. Не дай бог, это организованная группа…

— Согласен.

— Вариант первый. Вроде бы вы с Никсоном ведете тайные переговоры о демилитаризации Берлина. То есть Советский Союз выводит войска из Восточного Берлина, а союзники — из Западного.

— Идея хорошая, — покрутил головой Брежнев, — только они никогда на это пойдут.

— Да, — согласился Пельше. — Бесконечная битва нанайских мальчиков — их хобби. Но иногда поговорить же можно?

— Это да… Молчуну трудно в этом смысле. Ведь говоря всегда договоришься.

— И если закинуть еще одну бомбу, будто мы сокращаем группу советских войск в Германии? Кроме того, мы готовы обсуждать вопросы, связанные с сокращением объемов проводимых военных учений в Европе, и о взаимном уведомлении по поводу передвижения войск.

— А мы готовы?

— Обсуждать? А почему бы и нет?

— Это поднимет волну, — буркнул Брежнев. — Аж самому зябко стало.

— Цэрэушники возбудятся! Пусть гадают и проявляют знание темы, — взмахнул рукой Пельше. — Далее, вариант второй. Вы ведете тайные переговоры с Никсоном о продаже карты газовых месторождений Египта и Израиля.

Брежнев начал входить во вкус:

— И дорого хочу?

— По пять миллиардов долларов. И долю в совместной компании по разработке и добыче.

— Да уж, много хочу. Пять миллиардов с каждой подземной кладовой… — Брежнев покатал это слово во рту и даже губами почмокал. — Но ведь газ зарыт глубоко под морем?

— Это их проблемы. И потом, кто об этом знает? — прищурился Пельше. — Мы же карту светить не станем, снабдим Аркадия Шевченко только общими словами.

— Хм…

— Третий вариант. Вы, Леонид Ильич, ведете тайные переговоры с Никсоном о продаже долгов Египта.

— Чего? — опешил Брежнев. — Еще раз.

— Египет должен нам десять миллиардов долларов, — терпеливо пояснил Пельше. — Как говорят в определенных кругах, торчит серьезно.

— Да