История шпионажа - Санш Де Грамон

Во всех секретных агентствах есть определенное количество людей, которые проявляют признаки беспокойства. Однако руководство часто оставляет таких сотрудников на работе. Возможно, что Мартин и Митчелл относились именно к этой категории.

Вскоре после побега руководитель АН Б, генерал Сэмфорд, ушел в отставку по состоянию здоровья. Его сменил адмирал Лоренс X. Фрост, бывший руководитель военно-морской разведки. Поспешная отставка, последовавшая сразу за инцидентом, показавшим серьезные недостатки системы безопасности, опровергает заявления официальных лиц Пентагона о том, что побег Мартина и Митчелла не нанес большого ущерба. Адвокат АН Б Дж. Винсент Бурк заявил: «Они не могут повредить безопасности нашей связи… но они могут помочь русским улучшить безопасность их связи».

Генерал-лейтенант Джозеф Ф. Кэрролл, главный инспектор ВВС, возглавлял расследование путей, по которым Мартин и Митчелл установили контакт с русскими и попали в Советский Союз. Результаты этого расследования не разглашались. Расследование этого дела вели и два комитета конгресса, но к февралю 1962 года они также не сделали заявлений о результатах своей работы.

Озабоченности официальных кругов вполне соответствовала реакция семей перебежчиков, в которых не имели представления о брожении умов двух друзей. Даже когда Мартина и Митчелла представили в московском Доме журналистов как новых животных в зоопарке, заявления их отцов, которые они сделали для репортеров, были наполнены неверием в происходящее.

«Он звонил мне из Вашингтона, чтобы поздравить с Днем отца», — пробормотал отец Мартина, когда ему сказали о побеге сына.

«Друзья называли его профессором, потому что ему нравилось учить, — вспоминал отец Митчелла. — Он любил объяснять непонятные вещи детям и пожилым людям. Когда я спросил его о секретных материалах, он сказал: „Извини, папа, я не могу об этом говорить“».

Теперь, когда об этом можно говорить, многие вещи все еще нуждаются в объяснении.

13. Дипломаты, солдаты, шпионаж

В историю дипломатии холодная война войдет как эра персон нон грата. За период с 1947 по 1961 год Москва объявила таковыми по меньшей мере семнадцать американских дипломатов, а Вашингтон приказал покинуть страну тринадцати советским дипломатам и еще десяти гражданам СССР, работавшим в ООН[29].

Периодическое изгнание из страны аккредитованных официальных представителей другого государства отражает приверженность русских и американцев концепции легального шпионажа. Параллельно секретным агентам работает «легальная» разведывательная сеть. Эти «шпионы» собирают информацию под прикрытием дипломатического иммунитета и рискуют только выдворением из страны.

Легальная сеть разведки Советского Союза настолько широка, что, кажется, весь дипломатический корпус служит прикрытием для ведения разведки. Послы иногда получают приказы от подчиненных, а обычные дипломатические функции уступают место «специальным» заданиям. Одна из комиссий, занимавшаяся этим вопросом в 1958 году, отмечала в своем заявлении: «Дипломатическое признание — необходимое условие ведения коммунистами подрывной деятельности. Разведывательной сети коммунистических стран необходим дипломатический иммунитет посольств и консульств для развития шпионских центров. Этой сети необходима дипломатическая почта для передачи приказов шпионам и связным и информации, собранной ими».

Легальная разведывательная сеть выполняет три функции, жизненно важные для советского шпионажа: она выступает в роли связующего звена со шпионами (и у Абеля, и у Джудит Коплон связными были дипломаты), она сама собирает информацию, она вербует нелегальных агентов. Модель вербовки, как показывают советские дипломаты, дезертировавшие в Вашингтоне, Оттаве, Сиднее, Лондоне и Токио, всегда последовательна.

Легальная разведывательная сеть ЦРУ более ограниченна в объеме и количестве занятых в ней людей. В каждом важном посольстве и консульстве США есть определенное количество сотрудников ЦРУ, которым в качестве прикрытия дают дипломатический ранг, но их обязанности не имеют ничего общего с дипломатией. «Легальные» сотрудники ЦРУ докладывают о результатах своей работы прямо в Вашингтон. Легальная сеть ЦРУ, так же как и советская, вербует нелегальных агентов, устанавливает контакты с гражданским населением стран, а также собирает информацию, пользуясь источниками, недоступными обычным сотрудникам посольства.

Королевская комиссия по шпионажу, работавшая в Австралии в 1955 году, определила достоинства и недостатки «легальной» и «нелегальной» разведки:

«„Легальный“ аппарат работает на базе (посольство), которая недоступна для проверки официальными лицами той страны, в которой она расположена, его связь с московским Центром осуществляется при помощи дипломатической почты, что делает эту связь безопасной и быстрой, а резидент „легального“ аппарата и те люди, работающие с ним, которые имеют дипломатический иммунитет, защищены от обысков и ареста. Кроме этого, они имеют возможность встречаться с другими дипломатами и высокопоставленными людьми, которые могут иметь доступ к секретной информации. С другой стороны, деятельность сотрудника посольства часто привлекает внимание служб контрразведки.

„Нелегальный“ аппарат лишен того преимущества, которое дает „легальному“ аппарату дипломатический иммунитет, но те, кто работает в нем, меньше привлекают внимание контрразведки, а их деятельность не будет прервана войной или разрывом дипломатических отношений… Принимаются меры, которые направлены на то, чтобы как можно лучше разделить легальные и нелегальные организации… Однако легальный резидент и его сотрудники могут получить приказ о помощи нелегальному аппарату, особенно в том, чтобы обеспечить въезд нелегального агента на территорию соответствующей страны».

Главное различие между американской и советской легальной разведкой состоит в том, что русские дипломаты, работающие на разведку, должны хранить свои обязанности в тайне, в то время как сотрудники ЦРУ, работающие в посольствах, часто регистрируются под своей настоящей должностью. О том, что какой-либо человек работает на ЦРУ, знают не только сотрудники посольства, но и члены их семей и официальные круги той страны, где он работает. В русской разведке дела обстоят совсем иначе.

Александр Казначеев, выступая перед Специальным комитетом сената через несколько месяцев после своего побега, сказал, что он был пресс-атташе посольства со специальными обязанностями. Ниже приведен отрывок из его интервью:

«В о п р о с. У Вас было две работы. Одна — пресс-атташе, а вторая — агент разведки?

Ответ. Да, это так.

Вопрос. Вам было приказано не говорить о своей разведывательной деятельности другим сотрудникам посольства?

Ответ. Мне приказали никому не говорить о том, что я работаю на разведку, даже самому послу».

Еще одно различие между легальными сетями СССР и США состоит в том, что структура советской разведки более определенна. В одном посольстве могут работать аппарат ГРУ и аппарат КГБ, которые могут заниматься вопросами безопасности внутри посольства и вербовать людей, симпатизирующих Советскому Союзу. Каждый из этих аппаратов работает раздельно и имеет свой штат в посольстве. Случалось, что офицер КГБ, имеющий невысокий дипломатический ранг, был достаточно силен, чтобы сместить с занимаемой должности одного из своих начальников.

Структура американской разведки в посольствах более гибкая, и она не настолько могущественна. Многие американские дипломаты, выдворенные из России, были военными атташе и не входили в штат ЦРУ, но они занимались сбором разведывательной информации, что было частью их задания. Трудно провести линию между тем, где кончается обычная дипломатическая работа, и тем, где начинается шпионаж, но русские имеют более четкое представление о том, что может и что не может делать человек, аккредитованный как сотрудник посольства.

В каком-то отношении каждый дипломат — шпион, отправленный для сбора информации о той стране, в которой он работает. Истории известны факты, когда дипломаты совмещали свою работу со шпионажем. В переписке Наполеона есть следующий комментарий назначения капитана де Лагранжа вторым секретарем французского посольства в Вене:

«Я полагаю, что месье де Лагранж должен следить за точным количеством солдат в австрийских полках и знать места, в которых они стоят, он должен завести карточки, на которых будут записаны полки и их передвижения».

Советская осторожность по отношению к иностранным дипломатам — отражение их собственного опыта. Полковник Чернышов, военный атташе русского посольства в наполеоновской Франции, был осужден за попытку склонить служащего французского Министерства обороны к передаче информации о подготовке русской кампании. В 1914 году из Германии был выдворен русский военный атташе полковник Базаров, получивший от секретаря немецкого генерала план укреплений в Пруссии.