История шпионажа - Санш Де Грамон

Гомосексуальность Мартина кажется менее постоянной. На пресс-конференции, которую перебежчики дали в Москве в декабре 1960 года, косвенно было сказано о том, что Мартин женился на русской девушке. Мартин коротко упомянул о своем счастье, сказав: «Моя жена также собирается заняться научной работой. Она прекрасная советская девушка, отличная хозяйка, и я очень счастлив с ней». По воспоминаниям друзей, одним из наиболее горьких разочарований Мартина в американской жизни было отсутствие в американских женщинах грации и женственности. В Советском Союзе ему потребовалось всего три месяца, чтобы найти себе подругу и подать заявление в новый Дворец бракосочетаний.

Кроме гомосексуальности Мартина и Митчелла, следователей в США удивил и их ум. Оба считались высококлассными математиками, имели доступ к секретным материалам и получали 9000 долларов в год.

В 1959 году Мартин был единственным служащим АН Б, получившим отпуск для работы над ученой степенью. Отпуск был предоставлен на основании его блестящей работы, и у него были рекомендательные письма от доктора Кулбэка, директора отдела исследований и разработок АН Б, а также от офицеров Пентагона. Митчелл незадолго до этого получил работу в отделе математических исследований, так как он показал лучшие результаты в конкурсном экзамене по теории вероятности и статистике. Он также был капитаном команды АН Б по шахматам.

Из них двоих высший уровень интеллекта Ай-Кью был у Мартина. Он закончил среднюю школу за два года и принимал участие во внеклассных мероприятиях. Директор школы была настолько поражена его успехами, что дала ему возможность написать тест, чтобы узнать, может ли он окончить школу и поступить в университет Чикаго по ускоренной программе одаренных детей. Однако другие члены руководства школой чувствовали, что Мартин был недостаточно взрослым, чтобы участвовать в этой программе, и они предложили компромисс, заключавшийся в том, чтобы он изучил программу школы за два года. После школы он провел два года в колледже и был в 1951 году призван в ВМС. Знакомые Мартина по колледжу вспоминают его презрение по отношению к тем, кого он мог победить в споре или обыграть в шахматы, и спесивость по отношению к людям, чей интеллект, по его мнению, нельзя было сравнить с его умом. Он щеголял агностицизмом и однажды ругал своих друзей за то, что у них дома была религиозная литература, говоря при этом: «Вам, конечно, лучше знать. Но разве вы не понимаете, что все религии — предрассудок?»

Митчелл был способным к математике с детства, однако чувствовал безразличие к другим наукам, а поэтому закончил первый курс Калифорнийского технологического института со средней оценкой «три с плюсом», в то время как у большинства студентов было «четыре». В детстве он не участвовал в спортивных играх, а проводил время за химическими опытами. Однажды он поразил свою мать, тем что читал труды Галилео Галилея, изучал его опыты и проводил их сам, а однажды сказал: «Знаешь, а Галилей был прав, говоря об усеченных пирамидах». В средней школе он стал анафемой учителей — отказывался изучать ненаучные предметы, а однажды вышел из класса, когда учитель математики не смог объяснить теорию Эйнштейна так, как понравилось бы ему. Позднее он перевелся в другую школу. Как и Мартин, он недолго проучился в колледже и поступил в ВМС, зная, что его все равно призовут в армию.

Мартин и Митчелл обнаружили, что у них много общего, когда начали работать шифровальщиками на базе ВМС США в японском городе Йокосука. Оба происходили из семей высшей части среднего класса, оба жили в маленьких американских городах. Оба воспитывались в больших семьях (Мартин был старшим из троих детей, а Митчелл младшим из троих), ценности которых презирали. Оба обладали прекрасным умом, и оба были застенчивы и необщительны. Оба в прошлом выказывали безразличие к девушкам. Обоих привлекал высокий, формальный, безличный мир науки, у обоих был математический дар. Их личные вкусы также были похожи, включая любовь к шахматам и чтение работ Фрейда и Юнга. Их дружба стала естественным результатом такого сходства.

Мартин и Митчелл доказали, что прекрасный ум не является препятствием для побега. На пресс-конференции в декабре они опровергали третий довод, часто упоминавшийся в анализе их поступка, — что они были душевно неуравновешенны.

«Отдельные официальные лица высказывают свои предположения, направленные на то, чтобы люди усомнились в здравости наших поступков и высказываний, — сказал Мартин. — Некоторые письма, полученные нами из США, свидетельствуют о том, что эти попытки не увенчались полным успехом, и некоторые люди искренне заинтересованы в происходящем».

«Министерство обороны, — продолжил Митчелл, — указало, среди прочего, что мы нездоровы психически. Заявления подобного рода может сделать только человек, не знакомый с требованиями, которые предъявляет к математику работа в области криптоанализа».

Несмотря на их заявления, некоторые психиатры, изучавшие это дело, утверждают, что их поведение — типичный случай невроза. Согласно этой точке зрения, давление со стороны общества и деятельность, которой они были заняты, разрушили психический баланс, который в лучшем случае был хрупким. Один из психиатров сказал: «Сегодня общество предъявляет человеку огромные требования. Наши дети становятся скаутами — и что они делают там? Завоевывают значки. Это же продолжается и во взрослой жизни. Мы должны выполнять свои обязанности, идти в ряд, читать то и читать это — это невыполнимая задача. Давление общества преследует нас везде». Чувствительные личности, такие как Мартин и Митчелл, возможно, не могли справиться даже с обычным давлением, а природа их работы накладывала целый ряд новых ограничений.

Во-первых, из-за того что они выполняли секретную работу. Сотрудники специальных агентств всегда осознают секретность своей работы. Они должны следить за тем, что говорят, чтобы не проговориться о ней. О том, чтобы закончить день вопросом «что нового на работе?», не может быть и речи. Они не могут прийти домой и на вопрос своей жены о том, как прошел день, ответить: «Сегодня я взломал новый код русских и узнал, что во вторник они нападут на Южный Вьетнам». В их работе нет удовлетворения извне, которое получает большинство людей. Человек, работающий в секретном агентстве, должен держать все свои достижения при себе, и он никогда не говорит о своем участии в том или ином результате.

В криптографии есть и другие опасности, происходящие от того, что в психиатрии называется «синдромом лабиринта». Этот синдром вызывается воздействием работы с шифрами, неудача во взломе которых ведет к появлению навязчивой идеи. Эта проблема сегодня стоит не так остро, как ранее. Лорд Твидсмеер, один из руководителей британской разведки, рассказывал о криптографе, который не мог взломать немецкий код и лихорадочно рисовал своего соперника, составившего шифр, — он представлялся ему то воином-тевтонцем, то красивой безжалостной женщиной. Герберт О. Ярдли, руководитель первого американского шифровального агентства в пожилом возрасте видел шифры буквально везде — в телефонных справочниках, сонетах Шекспира, лотерейных билетах. В АН Б воздействие подобного рода поглощается компьютерами, которые выполняют большую часть работы, но расшифровка кодов все еще остается испытанием для служащих, и среди них часто отмечаются случаи нервных срывов.

Впервые невроз Мартина и Митчелла проявился в их навязчивой идее: они считали неэтичными некоторые действия американского правительства, хотя не чувствовали абсолютно никакой вины за свою необычную личную жизнь. В процессе работы они узнали, что США расшифровывали сообщения своих союзников, что предпринимались попытки склонить персонал дружественных посольств к шпионажу в пользу Соединенных Штатов, они узнали об успешных полетах самолетов-разведчиков У-2 над территорией СССР. Многие из 10 000 сотрудников АН Б знали об этом, и они, может быть, тоже были поражены этими действиями. Однако большинство продолжало работу и не считало, что работает на стороне дьявола. Большинство взрослых людей достаточно умны, чтобы сравнивать зло, которое делается обоими лагерями, работа тех и других, по сути, равнозначна. Но этого нельзя сказать о Мартине и Митчелле. Чувство гнева и утраченной невинности привело их к Уэйну Хейсу, конгрессмену от штата Огайо. Они выбрали Хейса потому, что он возглавлял Комитет конгресса по международным отношениям и публично высказывал свою озабоченность тем, что американские самолеты нарушали советское воздушное пространство.

Мартин и Митчелл знали, что поступают очень смело, обращаясь к конгрессмену. За разглашение любой информации о деятельности АНБ сотрудникам Агентства грозит тюремное заключение сроком до десяти лет и штраф 10 000 долларов. Они встретились с Хейсом в феврале 1959 года, рассказали ему о своих функциях и попросили, чтобы их визит остался в тайне. Митчелл сказал на пресс-конференции в декабре 1960 года: «Мы рассказали ему о природе разведывательных полетов, а потом обсудили возможные осложнения в международных отношениях, которые они могут вызвать».