Чужой праздник (СИ) - Ломтева Анна

— Так, погоди. — Ёзге протянула через стол руки, схватила Олесю за плечи. — Сядь. Спокойно объясни.

Олеся плюхнулась на диванчик. Глубоко вдохнула, медленно выдохнула. Сказала:

— Светка прямо сейчас может открыть город. У неё для этого, грубо говоря, очень большой кусок сырой силы. Мы разве что дорогу покажем, хотя она и без этого справится.

— А Соня? — спросила Елена.

— А Соню можно прямо сейчас скормить ближайшему замку, пока он не освобождён, — сказала Олеся, — До цистерн три шага.

— Там закрыто уже, — с досадой ответила Ёзге.

— Неважно, — сказала вдруг Светка. — От гнезда вы её уже оторвали, она сейчас не сильнее любого обычного человека. Достаточно вытащить её Туда, а там я её лично за ручку отведу.

— Только не здесь, — Ёзге встала, — На нас уже смотрят все. Пошли в парк.

— Погодите, — Елена, в отличие от остальных, помнила ещё кое о чём. — Али тут зачем? Он мужчина, и он ни при чём. — она посмотрела на Светку. — Отпусти его.

— Извини, — снова сказала Светка, — Он «при чём». Это он меня избил. Он за тобой следил, прослушку на телефон поставил и комп читал.

— Это он тебе сам сказал? — изумилась Елена.

— Нет, но это очевидно. — Светка по хозяйски запустила руку в карман куртки Али, вынула его телефон и протянула Елене. — Вот, смотри. Код разблокировки семь-пять-пять-три. Там сразу в эсэмэски заходи и смотри.

Елена схватила телефон, ткнула в разблокировку, набрала код. Нашла на экране иконку с конвертиком, зашла в сообщения и листнула. Переписка с Йилдыз Кайя. Переписка с Йилдыз Кайя. Переписка…

Переписка с С. Измайловой. Ещё одна. Снова с Йилдыз Кайя.

Елена ткнула наудачу в одну цепочку смс-ок. Турецкий текст.

«Успел, всё на месте»

«Завтра забери на утро»

«Получилось, едем на острова до вечера»

«Спасибо, братик. Увидимся»

Елена нажала на отмену, заблокировала экран. Подняла взгляд. Али стоял у их стола очень спокойно, словно только вошёл и не успел поздороваться. Даже чуть-чуть улыбался, глядя прямо перед собой.

— Пошли в парк, — сказала она, — Этого тоже берём. Там решим, что с ним.

Они встали, подхватили под руки Соню (близняшки тут же принялись болтать на турецком весело и громко — что, мол, тётя невесёлая, ой, у тёти мигрень, мама, надо ехать домой). Елена вышла из-за стола, подхватила под руку Али и пошла к выходу — он послушно пошёл рядом с ней, всё так же спокойно улыбаясь.

На улице Олеся пристроилась с другого бока, сказала деловито, но без нервозности:

— Йилдыз со своей группой у Юниверсите, там сейчас людно, и им пришлось к тому же машину бросить на парковке. Но до Гюльхане мы всё равно не успеваем. Давайте подойдём к цистернам так близко, как можно, там сквер рядом, помните, где скамейка?

— Да, — коротко сказала из-за спины Ёзге.

Елена шла молча, прижимая к боку локоть Али. Она чувствовала запах его сигарет и привкус ментола в его дыхании. Чувствовала, как волоски на его предплечье щекочут её руку. Краем глаза видела завернувшийся край воротничка его белой рубашки, и как уличные фонари отблёскивают на его чёрном шлеме, который он по-прежнему несёт в левой руке. Они шли по людной вечерней улице среди запахов еды, шума и огней, как будто просто гуляли.

Сделать вид, что ничего не было? Он всего лишь мужчина, все эти ведьминские дела его не касаются…

Как же.

Как так вышло, что она не знала?

Пять лет вместе.

А она даже не знала, что Йилдыз его сестра.

Выходит, с самой первой встречи?..

Они остановились — вот и сквер. Быстро встали в круг, в центр втолкнули Соню. Обернулись к ней, к Елене: а ты, мол? Иди к нам!

Она медленно отпустила локоть мужчины и отодвинулась от него на полшага. Спросила, посмотрев на Светку:

— Что ты с ним планируешь сделать?

Та пожала плечами, ответила небрежно:

— Да ничего. За тот случай, когда он меня побил, я с ним уже поквиталась. За то, что он тебя обманывал, сама с ним разберёшься. Я просто хотела, чтобы он, так сказать, на глазах был. Вдали от меня он, скорее всего, в себя придёт и побежит к сестричке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Елена кивнула, снова взяла Али за локоть и втолкнула в круг. Сказала:

— Замки его не тронут, пусть пока тут постоит.

И протянула руки близнецам.

Глава 62.

Я сидела на шезлонге, пристроив на груди чашку тёплого чая. В комнате за моей спиной звучали возбуждённые голоса. Они болтали на нескольких языках, повышаясь и понижаясь, перемежая фразы взрывами хохота.

Чужой праздник.

Я отпила немного остывающего чая и в сотый раз сказала себе, что должна радоваться. Меня вытащили из почти безнадёжного переплёта. Настя снова обрела своего обожаемого супруга.

(Что-то едва заметно кольнуло внутри: «…потому что Сашка тебя случайно зацепил…». Невероятный и почти невозможный резонанс. Случайно…)

Сони больше нет, во всяком случае, в том виде, в котором она представляла для всех опасность.

Стамбул открыт.

Йилдыз признала, что наши действия были адекватными в нештатной ситуации, и отказалась от претензий. Её брат цел и невредим, если не считать сломанный мизинец на правой руке. Бывает, упал неудачно.

Олеся вернётся в Россию и соберёт наконец свой местный совет. Из неё такая стражница выросла, ух. Местные её уже уважают, нашим тоже придётся считаться.

Что ж так погано-то.

Стукнули подошвы сабо, прямоугольник падающего из балконной двери света заслонила женская фигура.

— А, ты тут.

Можно было не отвечать. Но я не могу не отвечать. Я в некотором смысле перед Еленой виновата.

— Я тут, — сказала я, села ровно, поставила чашку на столик. — У вас там весело, я слышу.

— Ведьмы и караоке, новое аниме Хайяо Миядзаки, — Елена подошла к перилам, оперлась. Постояла молча. Ночью стало значительно прохладнее, и она почти сразу начала ёжиться и натягивать на себя полы лёгкого кардигана.

— Поговорить хочешь? — спросила я.

— Не то, чтобы очень хочу, — отозвалась она, — Но надо.

— Ну, давай.

Она снова сделала паузу, потом повернулась ко мне, спросила:

— Сигареты есть?

Я вздохнула:

— Откуда?

— А, и точно, — она невесело усмехнулась. — Погоди, сейчас, — и ушла внутрь. Я снова устроилась полулёжа, отпила ещё глоток чуть тёплого чая.

Внутри и правда включили какую-то музыку и начали нестройно подпевать что-то на английском языке.

Елена вернулась через пару минут, поставила на столик две чашки с горячим чаем. На ней выше джинсов уже были не тонкая рубашка и кардиган, а джемпер и ветровка. Она уселась на пол, вынула из кармана ветровки пачку сигарет и зажигалку. Сказала, закуривая:

— Неприятный разговор.

— Удивила, — буркнула я, отставляя чашку с остывшим чаем и берясь за горячую. — Как будто у нас когда-то были прям приятные.

Елена быстро обернулась ко мне. Лицо у неё было такое огорченно-обиженное, что я пожалела о своей привычке острить по любому поводу.

— Извини, — я постаралась придать голосу примирительную интонацию. — Ты же знаешь, я очень тебя уважаю и ценю твою дружбу.

— Заткнись, — сказала Елена, — Мне твоё словоблудие выслушивать неинтересно. Значит так. — она затянулась, подтащила к себе пепельницу, стряхнула пепел, затянулась снова.

— Значит так. Из Стамбула ты уйдёшь. И не будешь тут появляться в ближайшие… долго. И не думай, что можешь свалить к себе домой, в Нижний, и там сидеть. Олеська своего добьётся, и ваша жопа мира тоже будет в общем договоре.

— А я при чём?

— А ты теперь персона нон грата, — сказала Елена. — С одной стороны, ты ничего особенного не сделала. Формально только Стамбул открыла, хотя все более или менее понимающие в вопросе люди искренне считали, что это невозможно. К тому же, ты не была под действием договора на тот момент. Но фактически ты уничтожила Соню, и теперь тебя, как бы это выразиться… — Елена замолчала, затянулась ещё раз. Посидела, ища формулировку. До меня дошло: