Будь моим Водителем (СИ) - Екатерина Львовна Полякова

он бывал только с группой, на гастрольном автобусе. Когда Джерри, Миха и Сумрак устроились в машине, Вадим обернулся к Вэлу:

— Ты как — верен своему Водителю?

— Смотри, Вэл, — ободряюще улыбнулся Марек. — Ты же вроде еще ни в чьей машине, кроме моей, не ездил, Орда не в счет.

— Ездил, — Вэл резко помрачнел. — С Рейнджером. Ну то есть машина была Вождя, но вел Рейнджер.

— Это тюменские, что ли? — включился Вадим. — Знаю их, ну то есть как «знаю» — у них там много кто по старым «американцам» тащится, обменивались опытом. А что там вышло-то? Уж у Внешних между собой…

— У Внешних между собой в целом все прекрасно, — хмуро ответил Марек. — А вот с охотничками местными не всегда.

— А, так вот откуда истории, что Гонщик-то, может, на свете и был, но как раз в Тюмени и окончил свои дни! А с ними пачка других, что Гонщик вообще неубиваем и за него аж Дикая Охота вступилась, потому что он с ними заодно и вообще. Я скоро стесняться начну, какие ко мне гости пожаловали!

Впрочем, широченная улыбка Вадима говорила, что он вряд ли способен стесняться чего бы то ни было. Вэл улыбнулся в ответ, и Марек со вздохом облегчения кивнул ему на пассажирское сиденье «Камаро».

Вообще про Новгород Марек даже кое-что помнил из истории, все эти берестяные грамоты и всякое такое. Да еще Прокси, когда обсуждали, что необычного в тюменской церкви, показал Мареку кучу всяких соборов, и среди них, оказывается, были и новгородские. Но это только усиливало ощущение, что они каким-то образом попали в страницу учебника или открытку. Еще и день был такой открыточно-яркий, с ослепительным лазурным небом и как нарочно слепленными облачками. Но тут Вадим сделал знак идти за ним и повел всех к реке. Там был причал, с которого отправлялись прогулочные теплоходы, а подальше в кустах — еще один, совсем маленький, и около него стоял катер.

— Это что за нашествие? — спросил Вадима, надо полагать, хозяин катера, такой же белобрысый парень, разве что ростом пониже.

— Гости мои. Покатаешь? До озера.

— А что ж не покатать! Залезайте.

И вот когда катер набрал скорость, и в лицо ударил ветер пополам с брызгами от совсем близкой воды — все стало настоящим. Как когда-то в Питере, только без той зыбкости и проступающего морока. Просто туристическая открытка превратилась в настоящие крепостные стены, и уже не вспоминалось, что внутри — яркая зелень газонов и гуляющие семьи с собачками. И как будто вон тот фрагмент обрушило не время, а какое-то совсем недавнее сражение… Миха, похоже, чувствовал то же самое — откинув голову назад и прикрыв глаза, он запел что-то, надо полагать, из репертуара своей группы. По мнению Марека, зря прибеднялся, голос у него был неплохой. А потом катер вышел в озеро (как его… Ильмень, да), и мысли как-то закончились. Осталось голубое небо и такая же голубая вода. Здесь не было векового могущества Байкала или ярости Ладоги — Ильмень был ясным и безмятежным. И жаль было поворачивать обратно.

— Может, на тот берег? — предложил Вадим, когда они, нагулявшись по набережной и купив себе по мороженому, расположились почти у самых стен. — На машине тут довольно муторно объезжать, но пешком через мост недалеко…

— Нет, — неожиданно для самого себя ответил Марек и не узнал собственный голос. — Надо… возвращаться.

Его «экипаж» тут же подобрался, даже Сумрак невольно проверил нож. Вадим удивленно поднял бровь:

— Слушай, не то чтобы я сомневался, но обычно безобразия в наших краях я неплохо чую…

— «В наших», — с нажимом повторил Марек. — Я плохо здесь ориентируюсь, но это не у вас. За мной.

Вадим только молча кивнул.

На какой-то момент Мареку показалось, что они снова в Нижнем, разве что жасмин уже отцвел. А так все как тогда — улочка вдоль реки, на которую уже опускались сумерки, полуразрушенный дом и уже почти привычное ощущение угрозы, хотя, пожалуй, такого все-таки давно не было. На этот раз Мареку не надо было прислушиваться к голосам из полумрака — он и так физически чувствовал концентрацию ненависти к «этим чертовым Внешним», от которых нормальным людям житья нет, и вроде грохнули же нескольких, нет, опять откуда-то берутся, ну ничего, недолго им тут осталось, только вот собрать бы народа побольше… Так что и в разговоры он вступать не стал.

«Охотничков» оказалось много — может, и не такая банда, как в Тюмени, но чутье определенно навело Марека на самое их гнездо. Ну конечно, самая окраина пригорода, дома вокруг явно нежилые, дальше только лес и река, где ж еще всякие мутные дела проворачивать. Зато и деваться им было особо некуда — не партизаны какие, по лесам ныкаться не станут, да до этих лесов еще бы добраться, но Вэл не дремал. Марек встретился взглядом с Вадимом — тот показал одобрительный жест. Такой знакомый. С такой знакомой ухмылкой. И пусть Марек прекрасно осознавал, что это совершенно другой человек, от широкоплечей фигуры рядом было странно спокойно. Хотя «спокойно» — плохое слово, Марек как раз был вне себя от ярости, что под боком у местных Внешних завелись и расплодились такие вот деятели. Ему было… правильно, иначе не сказать. «Местных попугать, говоришь?» — крикнул Марек. Вадим усмехнулся в ответ, и реальность привычно ушла.

Мир возвращался на место как-то кусками — опять как в Нижнем. Впрочем, по крайней мере возвращался, что уже радовало. Из сумерек попеременно выплывали то белая футболка Вадима (впрочем, уже совсем не белая, а напрочь уделанная кровью и почему-то илом), то огненный сполох волос Джерри, то джинсовая жилетка Михи. Последним проявился Вэл, весь мокрый и тоже в иле.

— На мелководье влез, — пояснил он. — Точнее, спихнули, они все как на подбор здоровенные, а я все-таки легкий. Зато я вылез, а те двое нет. Но это еще Вадиму спасибо, вмешался.

— Ладно уж, — хмыкнул Вадим. — Как ты дерешься — я там, в общем, особо и не нужен был. Про твоего Водителя так и вовсе не говорю. Не знал бы, решил, что это он у Некроманта учился! Так уж получилось… видел его в деле. Манера одна.

— А так и есть, — улыбнулся Марек. — Драться меня в основном учил Некромант.

— Дела… — протянул Вадим, явно думая о чем-то своем, но в этот момент его голубые глаза были совершенно непроницаемыми. Но тут же он снова улыбнулся: — Ну, скажу я вам, легенды еще и преуменьшают!

Он повернулся