Первая Пуническая война - Михаил Борисович Елисеев

армию.

Воцарились жуткая сумятица и замешательство, тяжеловооруженная пехота перемешалась с легкими пехотинцами, а карфагенская кавалерия увязла в обозе. Военачальники сорвали голоса в попытках навести порядок среди всеобщего хаоса, младшие командиры были вынуждены пустить в ход кулаки, чтобы водворить среди запаниковавших подчиненных некое подобие дисциплины. Когда Ганнибалу все-таки удалось перестроить армию, он отправил к реке мобильные войска и кавалерию, приказав начинать строительство лагеря. Следом шел обоз, замыкали шествие отряды тяжеловооруженной пехоты и боевые слоны. От разведчиков Ганнибал уже знал, что отряд Мономаха вступил в бой с испанцами, и понимал, что счет идет на часы и минуты. Карфагеняне ускорили шаг: теперь все зависело от их быстроты передвижения.

Когда главные силы пунийцев прибыли к Тагу, строительство лагерных укреплений было в самом разгаре. Развернув ливийских копейщиков в качестве боевого охранения, всех остальных воинов Ганнибал отправил на строительные работы. По мнению полководца, переходить в данный момент через Таг было неразумно, поскольку переправа могла затянуться, а испанцы вот-вот могли появиться. Если противник застанет часть карфагенской армии на одном берегу, а часть на другом, то разгром неминуем. В любом другом случае, пусть и минимальный, но шанс на победу сохранялся. Позиция для лагеря была очень удобной, вода была рядом, и чем дольше Мономах сумеет сдержать иберийцев, тем лучше карфагеняне укрепят свои позиции.

К вечеру с остатками своего отряда прибыл Ганнибал Мономах, а следом за ним появилось испанское войско. Стоя на лагерном валу, сын Гамилькара собственными глазами увидел, насколько противник превосходит его армию численно. Испанцы медленно приближались, поскольку видели, что их противник находится в ловушке и ему некуда отступать. Иберийские вожди весело скалились, показывая пальцами на карфагенский лагерь и предвкушая грядущую победу. Кто-то заметил, что пунийцы могут переправиться через Таг ночью, но такого умника сразу же высмеяли и пояснили, что даже в этом случае враги далеко не уйдут, потому что будет мешать обоз. Если же карфагеняне бросят свое добро в лагере, а сами ударятся в бега, то храбрые испанцы без боя захватят огромную добычу. После короткого совещания вожди разъехались по своим отрядам, и иберийское войско расположились на ночлег, полукольцом окружив расположение противника.

Ганнибалу в эту ночь было не до сна. Накануне он проехал вдоль реки и осмотрел места, где можно было организовать переправы, а затем перебрался на противоположный берег и тщательно изучил местность. Также командующий обратил внимание на быстроту течения и глубину реки, после чего вернулся в лагерь. Когда на землю спустилась ночь, карфагенская армия начала переправу. Первым переправилась кавалерия и слоны, за ними – обоз и тяжеловооруженная пехота, последними покидали расположение легковооруженные воины. Благодаря тому, что лагерь находился на самом берегу реки, переправа прошла достаточно быстро. Выставив дозоры, Ганнибал приказал армии отдыхать до утра, затем собрал командиров и стал объяснять им свой план на предстоящую битву.

С первыми лучами солнца карфагеняне были на ногах. Ближе к реке Ганнибал выдвинул лучников и пращников, за ними развернул кавалерию, в третьей линии поставил тяжеловооруженных пехотинцев. Фланги боевого порядка укрепил слонами. Понимая, что в ближайшее время вражеской атаки не последует, пехотинцы положили на землю щиты и копья, а сами уселись рядом. Всадники сошли с коней, стрелки убрали луки и пращи. Время тянулось мучительно долго, солнце поднималось все выше и выше над линией горизонта. Внезапно на противоположном берегу послышался шум, он постепенно нарастал, становясь все громче и громче. Вскоре испанцы ворвались в покинутый лагерь, и Ганнибал приказал армии приготовиться к отражению вражеской атаки. С противоположного берега карфагенскому полководцу было хорошо видно, как иберийцы мечутся среди палаток в поисках добычи. У Тага сгрудилось все испанское войско, тысячи бойцов кричали своим вождям, что трусливые карфагеняне убежали за реку и увезли всю добычу. Карпетаны, олкады и ваккеи потрясали оружием, били мечами о щиты и выкрикивали оскорбления в адрес пунийцев. Тщетно вожди пытались утихомирить своих воинов: иберийцы не слушали никаких увещеваний и предостережений.

Неожиданно несколько воинов не выдержали и бросились в реку. Потрясая фалькатами и оглашая воздух боевым кличем, они устремились на противоположный берег. За смельчаками сразу же поспешили несколько десятков товарищей, за десятками последовали сотни, за сотнями – тысячи, и вскоре все испанское воинство устремилось в атаку. Воды Тага закипели и взбаламутились, когда огромное количество пехотинцев стали переходить на противоположный берег. Над рядами карфагенян пропела труба, лучники и пращники сделали шаг вперед, и через мгновенье град метательных снарядов обрушился на испанцев. Практически каждый камень, свинцовый шар или стрела нашли свою жертву, река в буквальном смысле слова кишела иберийскими воинами. Дав еще несколько таких же убийственных залпов, легковооруженные воины отошли в тыл, а к берегу выдвинулась карфагенская кавалерия. И когда испанцы достигли середины реки, конница пошла в атаку.

Поднимая тучи брызг, всадники въехали в быстро несущийся поток и двинулись навстречу иберийцам. Бой закипел прямо в воде. С первых же минут сражения выявилось несомненное преимущество карфагенян, поскольку их лошади хорошо справлялись с быстрым течением, а кавалеристам было очень удобно поражать сверху своих врагов. Иберийские пехотинцы прилагали немалые усилия только ради того, чтобы удержаться на ногах, чем и воспользовались лихие африканские наездники. Испанцев рубили мечами, кололи копьями, сбивали натиском коней. Не в силах совладать с течением, иберийцы падали в реку от малейшего толчка и во множестве гибли под дружным натиском конницы Ганнибала. Воды Тага окрасились кровью, сотни мертвых тел карпетанов, олкадов и ваккеев плыли вниз по реке. Не считаясь с потерями, испанцы продолжали тысячами лезть в Таг и пытались оттеснить вражескую кавалерию обратно на берег. Битва достигла апогея, когда трубы карфагенян пропели отступление и всадники Ганнибала стали выходить из боя. Воодушевленные успехом иберийцы устремились следом и прорвались на противоположный берег Тага. Победные крики взметнулись к небесам.

Но иберийцы рано радовались. Справа и слева на них надвинулись громады боевых слонов, разъяренные гиганты топтали и пронзали бивнями вражеских бойцов, оставляя кровавые просеки в их рядах. Сидевшие в башнях воины метали сверху стрелы и дротики. Началось беспощадное избиение попавшего в ловушку противника. Дикий вой погибающих испанских воинов наполнил ужасом сердца их товарищей по оружию, еще не успевших перейти через реку.

Ганнибал понял, что пришло время нанести по врагу решающий удар и ввести в бой тяжеловооруженную пехоту. Командующий остановил коня перед строем ливийских копейщиков и вскинул руку в приветствии. Пехотинцы в ответ грянули во всю мощь своих легких боевой клич и громыхнули копьями о щиты. Полководец вытащил из ножен меч и указал им в сторону реки, где слышались звон оружия, крики сражающихся