Сибирь как колония - Николай Михайлович Ядринцев

в Туруханске (Сибир. инородц. в XIX в. Стр. 276). Запрещение 1844 года не осуществилось, потому что началась контрабандная торговля купцов через посредников, живущих между инородцами. Это еще больше увеличивало дороговизну товаров. Точно так же от торговой эксплуатации мало помогали и другие запрещения. Например, вино составляло предмет самого ужасного и беспощадного обирания инородца. За водку он отдавал все, и торговцы вели торг больше всего на водку. Ведро продавали им иногда за 40 р. Но достаточно было и одной бутылки, чтобы у пьяного отобрать всех соболей. Вино строго запрещалось продавать сыздавна, но это не помогало, и торговцы контрабандно всегда торговали им, торгуют им купцы и чиновники. Инородцы, кроме того, страстно любят мухомор, заменяющий водку. «Чрезмерное употребление мухомора, говорят, бывает часто причиною смерти, но торговля мухомором в Анадырске, например, укоренилась давно для чукчей а в 1866 г. извещали — она находилась в руках русского купца К…» (Сибир. вестн. 1866 г., № 13).

Злоупотребления торговли продолжаются и до сих пор. Все меры правительства к ограждению инородцев, как оказывается, не достигали цели, но рядом с этим мы видим все-таки постоянные усилия ограничить явные беззакония. Меры ограждения и покровительства инородцев доселе не имели, однако, ни постоянства, ни последовательности и впадали в беспрестанные ошибки. Чтобы прекратить грабеж и притеснения купцов, правительство предписывало местной администрации взять на себя продовольствие инородцев в отдаленных местах, но это приводило только к тому, 470 чиновники брали на себя торговлю и злоупотребляли вдвойне и за себя, и за купцов.

Как по отношению к инородцам, так и во всей своей промышленной деятельности на Востоке местное торговое сословие, как мы видим, следовало своим, особым путем наживы и обогащения. История показывает нам, что постоянными целями, к которым оно стремилось, была монополия. Тенденцию к этой монополии мы указали коренящеюся давно в истории Сибири. До Сперанского могущество купцов в Сибири было страшное, купцы хотели монополизировать все. В начале нынешнего столетия откупщик Передовщиков взял на откуп половину России и всю Сибирь. Полуянов, тобольский купец, был в связи с ним и иркутскими купцами, которые все стремились к стачке, то есть к тому, чтобы ввести свой торг и монополию, устранив других. Старались ограничить торг мещан, убить мещанство — подавленное его состояние замечается и доныне, налагали пошлины, силясь запретить торговлю крестьян, наконец, в 1810 г. в Иркутске монополизирована была даже мясная торговля в городе тремя купцами. Контракт начинался так: «Никто, кроме нас и тех, кому собственно от нас будет дано сие позволение, не должен торговать мясом в городе» (Изв. сиб. отдела Географ. Общ.).

Наконец, борьба монополистов с администрацией разыгралась при Трескине. Борьба и раздражение против трескинского времени во многом объясняется этими мотивами. Некоторые думают, что в это время купечество стремилось заправлять общественными делами и добивалось власти, что на отдаленном Востоке зарождался древний Новгород. Но это едва ли так; факты говорят, что это вовсе не было стремление к правильному самоуправлению, а было стремление к монополии. Точно так же и, наоборот, напрасно видеть в борьбе Трескина с купечеством уничтожение монополии. Трескин сам хотел монополизировать все в пользу свою и подчиненных, на этом основании он имел стачки и с купцами, как показало следствие Сперанского. Словом, это была обыкновенная игра в сибирской истории, где купечество жаловалось на произвол не из-за произвола, хотя он и был, а из стремления к монополии; старая администрация выказывала злоупотребления купцов не для искоренения монополии, а затем, чтобы завладеть ей самой. Наконец прибыл в Сибирь Сперанский: из материалов о ревизии его видно, что он открывал также на пути повсюду злоупотребления частной наживы. Ленское и киренское население жаловалось не на одних исправников, а также и на самодурство купцов. Киренские купцы считали за крестьянами огромные долги. Задолжавши раз, жители делались неоплатными должниками. Купцы немилосердно с них взыскивали долги, разъезжали по деревням без прогонов, нахально, бессовестно обманывали крестьян в своих обязательствах, притесняли и обедняли инородцев и проч. (Щапов. Сибирское общество. Изв. сиб. отд. Геогр. Общ.). Так было почти везде в Сибири. В книге г. Вагина о времени Сперанского мы видим, что раскрытие злоупотреблений в Нарымском крае показало, что торговля здесь была также монополизирована. В Тунке притеснялись буряты купцом Белозеровым (стр. 99). Из дел Тельцинской фабрики оказывались стачки чиновников с купцами (стр. 100). Ревизия Сперанского в Киренске показала монополию торговли вином (стр. 103). В Томске купцы стесняли крестьян и наложили на них сами пошлину за торговлю сельскими произведениями (стр. 154). Даже епископ Михаил протестовал против страшной монополии и злоупотреблений купечества (стр. 38, 39. Вагин. Ч. I). В Сибири образовывалась капиталистическая олигархия, тяготевшая страшно на населении. Сперанский застал ее в борьбе с администрацией Трескина. Как ни желательно сочувственно смотреть на эту борьбу, как на подавление возникавшей буржуазии, кабалившей народ, но мы видим, что тогдашняя сибирская администрация вовсе не силилась подавить купцов во имя их злоупотреблений, а имела личные мотивы и побуждения. Сперанский взглянул на это, конечно, строго, он взялся прежде всего искоренить участие чиновничества в монополии и очистил администрацию. Он также отменил ту регламентацию в торговле, которая была предлогом для чиновнических притеснений, но в то же время в качестве образованного теоретика, последователя начала Адама Смита и приверженца особой торговли он снял всякие путы, всякую узду с торгового сословия и своими законами о невмешательстве дал ему впоследствии усилиться. Сперанский, увидя нелепую казенную монополию, созданную Трескиным, наживу чиновников, естественно, стал на сторону задавленной торговли, но он не был на стороне и частной монополии. (Меры его см. Свобода хлебной торговли и проч. См. Вагин. Ч. I. Стр. 178. Гл. X. Стр. 334, 337, 353, 355). Он отвергал просьбы купцов о монополизировании торга, право думы на торговлю и прочее. Он пытался поощрить вообще развитие частной промышленности, поэтому старался покровительствовать купцам, вел знакомство с монополистом Кандинским и другими, не подозревая их злоупотреблений. Злоупотребления Кандинских остались необнаруженными, они продолжались до ревизии сенатора Толстого, даже отчасти долее, до Муравьева. Купцы Черные в Баргузине делали то же. В Якутске даже существовала система грабежа под видом торговли… (Вагин. Ч. I. Стр. 586–587). В развитии промышленности и поощрении торговцев Сперанский видел вообще благо края и в устранении опеки для торговцев — «свободу обмена», «libre echange». Но он не видел другой стороны сибирской жизни. Поэтому, думая покровительствовать свободе торговли, Сперанский не создал