Ожерелье королевы - Тереза Эджертон

— Да, вижу. Поверь мне, тебе без них лучше. Румянься, если тебе так нравится, хотя я не понимаю, зачем тебе это, если у тебя и так «очаровательный цвет лица», как сказал некто, но, пожалуйста, умоляю, оставь белила в покое. Природа так постаралась для тебя, а ты только все испортишь.

Лили почувствовала, что ее сердце забилось чаще. Таким она уже много недель не видела Вилла. Когда она проходила мимо него, он поймал ее руку и стремительно поднес к губам. Даже сквозь перчатку она ощутила жар его поцелуя.

Он встал, усадил ее на свое место и повернул ее за плечи к зеркалу.

— То, как ты теперь укладываешь волосы, тебе очень идет, но не накладывай много пудры, только чуть-чуть, как сейчас. А если ты используешь мушки, помни, что они нужны только для того, чтобы привлекать внимание к твоим самым выигрышным чертам.

— Это к которым? — спросила Лили, едва дыша от волнения.

Вилрован рассмеялся.

— Напрашиваешься на комплименты? — поддразнил он ее, улыбаясь.

— Мне кажется, выигрышные черты может иметь даже дурнушка.

— Очень верно. Но тебе грех жаловаться. — Он притворился, что разглядывает ее отражение в зеркале. — А у тебя самое выразительное — это, несомненно, глаза, у тебя чудесный цвет и разрез глаз. — Он открыл коробочку с мушками, взял кусочек черного шелка, показал ей, как намазать его клеем, и наклеил ей на щеку около глаза.

Лили улыбнулась, она вся трепетала. Это было очаровательно, и, как бы странно он ни смотрел на нее раньше, ей был хорошо знаком был влюбленный блеск в его глазах. Вилл наклонился поближе, чтобы рассмотреть свою работу, их губы почти соприкоснулись. Лили закрыла глаза в ожидании поцелуя…

В этот момент в дверь постучал слуга. Вилл отпрянул. Сложив руки на груди, он снова загадочно на нее посмотрел.

— Полагаю, господин Трефаллон прибыл за вами.

Лили прикусила губу, думая, что чуть не выставила себя полной дурой только потому, что Виллу вздумалось поиграть в ухаживание. Она взяла веер и встала, шурша юбками.

— С моей стороны было бы невежливо заставлять Блэза ждать.

— Вы правы, мадам, — сказал Вилл, открывая ей дверь, — всегда невежливо заставлять джентльмена ждать.

В великолепном, искрящемся позолотой двенадцатиярусном оперном театре у реки в тот вечер пели особенно прекрасно. Но по ходу пьесы Лили все чаще отвлекалась.

Может быть, всему виной был жестокий, романтический и совершенно неправдоподобный сюжет. Но некоторые его повороты были ей знакомы — их узнал бы любой, кто имел несчастье сделать такую же карьеру, как Вилрован. Надо признать, в его похождениях всегда было что-то театральное, по крайней мере в тех, о которых Лили было известно. «Это все только игра, представление. Мужчины всегда говорят, что мелкие интрижки ничего не значат. Для Вилрована, насколько я понимаю, так и есть».

В антракте Лили впала в задумчивость.

— Вам скучно, — сказал Трефаллон, пододвигаясь поближе и наклоняясь к самому ее уху. — Может быть, вы хотите поехать домой?

— Нет, конечно, нет, — сказала она в надежде, что Вилл к ним скоро присоединится. Она попыталась придумать подходящую тему для разговора, и ее взгляд упал на легкомысленную вещицу, которую Трефаллон держал в руках. — Какой смешной веер! Ничего подобного раньше не видела.

— Это веер-головоломка, — Блэз развернул веер, чтобы она смогла лучше его рассмотреть. — Вы видите, картинки складываются в ребусы и загадки и выражают расположение духа владельца. — Он наклонился к ней еще ближе и проговорил, прикрываясь расписной безделушкой: — Иногда разгадки немного дерзки.

— Что вы! — сказала Лили, притворяясь заинтересованной. — Мне придется самой ломать голову, или вы мне подскажете, что означают эти картинки?

— С превеликим удовольствием, — и Блэз принялся подробно объяснять, но Лили не слушала. Она думала о другом веере, о том, который Вилл прислал ей тогда, после своего внезапного отъезда. А может быть, тот веер — у Лили перехватило дыхание от этого предположения, — может быть, в нем было заключено тайное послание, нечто сентиментальное, а она, по своему невежеству, ничего не поняла?

Но приятный образ, родившийся в ее голове, мгновенно испарился. Напротив, в седьмом ярусе она заметила в позолоченной Королевской ложе Вилрована, а эта штучка, Летиция Стирпайк, просто висела у него на плече. Игра или нет, но у нее от этого кровь вскипела в жилах.

В то же мгновение, когда Лили увидела Вилла, он заметил ее. На мгновение на его лице даже отразилось удовольствие, а потом он застыл и побледнел как смерть, заметив, что его жена и Блэз Трефаллон переговариваются, близко склонившись друг к другу.

Вилрован появился в их ложе несколько минут спустя: напряженный, корректный, по-солдатски суровый в своей зеленой форме. Он поклонился присутствующим, перекинулся несколькими вежливыми словами с друзьями Трефаллона, которые сидели в той же ложе.

Даже не взглянув на Лили, он вперил разъяренный взгляд в ее сопровождающего.

— Если ты не возражаешь, Трефаллон, я освобожу тебя от общества моей жены. Мне нужно обсудить с ней некоторые вещи.

Совершенно не обидевшись на дерзкий тон Вилла, Блэз только рассмеялся. Он поднялся на ноги и изысканно поклонился.

— Вы можете не уходить, если не хотите, — сказал он Лили через плечо. — Даже у Вилрована хватит воспитания не уводить вас силой из театра. С другой стороны, если вы действительно хотите поехать домой, прошу вас, не обращайте на меня внимания.

У Лили в глазах помутилось от гнева и унижения, она поднялась. К голове прилила кровь, и ей было трудно рассуждать разумно.

— Спасибо, Блэз, — услышала она собственный голос, — но, по случайному стечению обстоятельств, мне тоже есть что обсудить с капитаном Блэкхартом и думаю, здесь все равно не место говорить об этом.

Вилл отступил в сторону. Он распахнул бархатный занавес, закрывавший выход из ложи, и Лили вышла с высоко поднятой головой. Она прошла через бельэтаж и уже спускалась по лестнице, когда Вилрован догнал ее. Протянув руку, он взял ее за локоть. Может быть, и ненамеренно, но получилось очень грубо.

— Я думал, — сказал он, — вы собирались на трагедию в Театр Сэдлера.

— Да? — Лили изобразила недоумение. — Я хорошо помню, что ничего подобного не говорила. Может быть, так ты решил, потому что захотел оказаться в опере сам по себе?

— Хорошо, это действительно были исключительно мои собственные догадки, потому что балет вы с ним уже посетили, а оперы Трефаллон никогда не любил.

— Опера нравится мне. Или, по крайней мере, мне показалось, что мне понравится, а Блэз милостиво предложил меня сопровождать. Признаюсь, у меня у самой тоже сложилось неверное впечатление. Ты же, кажется, говорил, что собираешься провести вечер с королевой в Волари?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});