Мои печали и мечты (Сборник пьес) - Алексей Слаповский

МАТВЕЙ. Фигня. Я в приметы не верю.

НИНА. Ты правда хотел уйти сейчас с матерью?

МАТВЕЙ. Я здесь вообще-то, никуда не ушел.

НИНА. Матвей… Я давно хотела поговорить серьезно. Ты все отделываешься, а я хочу знать. Какие у тебя планы? Ты собираешься со мной строить серьезные отношения? Вплоть до женитьбы, извини, что прямо спрашиваю?

МАТВЕЙ. Собираюсь.

НИНА. Тогда пообещай. Во имя будущих детей и во имя меня. Пообещай, что ты больше никогда не будешь иметь дело с проститутками.

МАТВЕЙ. Клянусь. Никогда больше… А чего это ты меня подлавливаешь? Я вообще никогда я с ними дела не имел! Без всяких больше! Я же сказал уже: впервые ее вижу!

НИНА. Все ясно.

МАТВЕЙ. Что ясно? Нина? Нинчик!

В гостиной.

МЕЗГИРЬ. Скажи, Игорь, вот ты молодой человек…

ИГОРЬ. У меня дома жена и сын. Я и так задержался, они беспокоятся. Разойдемся — всем лучше будет.

МАРГО. На жалость давит. У меня дома двое, между прочим.

МИХАЕВА. Так и сидела бы с ними, а не бегала, как жучка подворотная!

НАТАЛЬЯ. Вот именно!

МАРГО. Не ваше дело, с ними мать сидит!

МЕЗГИРЬ (раздраженно). Мне можно слово вставить? Так вот, молодой человек, мне всегда был интересен один вопрос. Вот ты поступал на эту службу, так? Деньги небольшие, разве что одежда казенная, ну, еще какие-то доходы, неважно. Не об этом сейчас. Ты, когда поступал, Игорек, ты знал, что тебе придется бить людей по голове дубинкой? Знал или нет?

ИГОРЬ. Я по голове не бью. И другие, кстати, тоже. У нас инструкция: по жизненно важным органам не бить.

МЕЗГИРЬ. Да ладно врать-то! Сзади меня по затылку не ты лупил?

ИГОРЬ. Это случайно, в толпе мало ли… Рука сорвалась.

МЕЗГИРЬ. Рука у него сорвалась! Вот я и спрашиваю: знал ты или нет, что тебе придется — по прямому долгу службы! — бить людей?

ИГОРЬ. Я не по этой причине. Работы нет в городе…

МЕЗГИРЬ. Да или нет? Знал, что будешь бить людей? Или не знал? Да или нет?

ИГОРЬ. Ну… Нет, порядок наводить надо как-то…

МЕЗГИРЬ. Я тебя спрашиваю: ты знал, что будешь бить людей?

ИГОРЬ. Ну, знал. Вы чего хотите, я не пойму?

МЕЗГИРЬ. Уже ничего. Я все понял, Игорек. Все вы, кто идет на эту службу, знаете, что вы будете бить людей. Вы об этом знаете. Но все равно идете. И я тебе даже объясню, чем вы себя успокаиваете. Вы заранее не считаете нас за людей. Вы бьете нас с теми же эмоциями, с какими бьют бешеных собак. Ты хоть понимаешь, что вы все — психически больные? Потому что нормальный человек не пойдет служить туда, где ему предлагают унижать и уничтожать других!

КУЛИЧЕНКО. Понимаю вашу логику. Но кто будет служить тогда?

МЕЗГИРЬ. Они и будут. Люди, сделавшие свой выбор.

СНЕЖАНА. Выроб.

МИХАЕВА. Ты что все время слова коверкаешь? Думаешь, смешно?

СНЕЖАНА. Интересно. Слова сразу другие становятся. Жизнь — зижнь. Сразу как-то правдивей! Говорят: (торжественно) жизнь! А на самом деле (кисло) — зижнь. Зеленая, как понос. Или: не смерть, а сремть! Наоборот, сразу веселее.

НАТАЛЬЯ. Так. Помолчали все, пожалуйста!

Комната Нины.

МАТВЕЙ. Нинчик. Ты вот на меня наехала… Испортила момент…

НИНА. Какой еще момент?

МАТВЕЙ. Я собирался… В общем, я делаю тебе предложение. Нина, выходи за меня замуж. (Встает перед ней на колени).

НИНА. Да ну тебя.

МАТВЕЙ. Я серьезно! Нина! Я не могу без тебя жить! (Быстро идет к двери, закрывает ее на задвижку, возвращается, обнимает Нину, целует). Ты лучшая девушка на свете. Я тебя обожаю. Я умираю. Нинчик…

Она уступает, Матвей начинает расстегивать ее одежду, валит на постель. Они лихорадочно раздеваются, путаясь в одеяле.

Гостиная.

НАТАЛЬЯ. Короче, так. (Игорю). Молодой человек, я порядки знаю, сама работаю в определенных структурах. Если узнают, что во время вашей акции человек умер, вас по головке не погладят. Ведь это вы его фактически загнали и довели до сердечного приступа.

ИГОРЬ. Да я…

НАТАЛЬЯ. Помолчите пока! (Мезгирю). Вам тоже ни к чему, если будут говорить, что вы вовлекли пенсионера в свои ряды, а он погиб по вашей милости.

МЕЗГИРЬ. Знакомая софистика.

МАРГО. Вообще-то она права в чем-то.

МЕЗГИРЬ. К сожалению. Эти гады любой факт могут обратить против нас.

НАТАЛЬЯ. Вот и отлично. (Снежане). Тебе, я думаю, объяснять не надо, почему лучше уйти.

СНЕЖАНА. Объясните, я послушаю.

НАТАЛЬЯ (не ответив; Михаевой). Вы тоже сказали, что вам это все ни к чему.

МИХАЕВА. Естественно.

НАТАЛЬЯ. Поэтому сейчас все расходятся. Игорь говорит своим, что все в порядке. (Игорю). В твоих же интересах, иначе все будут свидетелями, что это ты виноват. А мы тут остаемся своей семьей, я вызываю, кого надо, объясняю, что больной старик не мог дойти домой, позвонил нам, мы открыли, он вошел и умер. И все. Никаких проблем, никакого криминала, никакой лишней огласки. Обычный случай. Согласны?

МИХАЕВА. Вы мудрая женщина. Уважаю. Матвей! Матвей, выходи, мы тут кое-что решили!

КУЛИЧЕНКО. Мы ничего не решили! Я не хочу врать! И так всю жизнь вру!

НАТАЛЬЯ. Это новость. Кому ты врешь? Пенсионерам — что ставишь им протезы не с напылением, а золотые?

КУЛИЧЕНКО. Я стоматолог, а не протезист! Двадцать пять лет вместе живем, а ты не удосужилась понять, чем я занимаюсь! Я не дергаю, не протезирую, я лечу — трудно понять? А с напылением вместо золотых, это я тебе про других рассказывал!

НАТАЛЬЯ. Не надо по пустякам…

КУЛИЧЕНКО. А вру я — тебе! Каждый день! Потому что каждый день я работаю будто бы по десять часов, а на самом деле — по восемь! Потому что потом я захожу на два часа в одно местечко и сначала выпиваю, а потом трезвею, жвачку жую, курю, чтобы ты не унюхала. И так уже много лет! Не потому, что я пьяница. А потому, что без этого я бы вообще домой не вернулся к тебе! Хотя бы два часа свободы каждый день. Не хочу врать! Как есть — так и есть! Вызываем врачей, следователей, говорим, как было! Потому что сегодня его убили и замазали, завтра меня убьют — и скажут, что так и было! Не хочу!

НАТАЛЬЯ. Кто убил? Человек сам умер!

КУЛИЧЕНКО. Никто сам не умирает! Мы убиваем друг друга — каждый день и каждый час!

НАТАЛЬЯ. Ну, понес!

КУЛИЧЕНКО. А главное — страх нас убивает! Вдруг завтра уволят? Вдруг заболеем? Вдруг дом начнут сносить? Вдруг инфляция, голод, эпидемия? Зубами держимся за то, чтобы ничего не менять! Каждый день одно и то же! Каждый Новый год — шампанское и оливье! Да еще с луком! (Наталье). Сколько раз тебе говорил, ненавижу сырой лук! Вкус, запах!

МИХАЕВА. Без лука оливье не делают.

КУЛИЧЕНКО. Нет, обязательно с луком! Потому что так правильно! Кто сказал? В какой конституции записано, что нельзя оливье без лука? Ведь это с ума можно сойти! (Хватает тарелку, грохает ее об стену).

МАРГО. Наш человек!

КУЛИЧЕНКО. Хватит бояться жизни, пусть жизнь нас боится! Посторонись, я иду!

Из-за стены слышны стоны, которые поочередно издают Нина и Матвей, они сопровождают каждую реплику.

На улицу! К людям! На воздух!

Стоны сливаются в один сладостный крик.

В будущее!

Общая пауза.

(Резко скиснув). Хотя… Может, в наше время самое простое и есть самое лучшее. Даже революционное. Жить, рожать детей. (Наталье.). Было бы у нас трое или четверо, как я хотел, не сидел бы по два часа в пивнушке…

МАРГО. Скуксился дяденька. Ты, Саша, прав был, когда говорил, что обывателя хватает на пять минут.

МЕЗГИРЬ. Эти пять минут можно использовать.

КУЛИЧЕНКО (показывает ему кукиш). Вот ты меня используешь. И пошли, в самом деле, из моего дома!

МАРГО (отодвигает штору, смотрит; Мезгирю). Стоят… Наши разошлись все, вообще пусто. А эти стоят. Засекли, наверно, что мы сюда вбежали.

ИГОРЬ. Я могу договориться.

МАРГО. Знаю, как вы договариваетесь.

МЕЗГИРЬ. Вот именно. В прошлый раз тоже песни пели: «пройдем, мирно побеседуем». И так побеседовали, что я…

КУЛИЧЕНКО. Вы, кстати, так и не объяснили, за что вы боретесь? Или против чего?

МАРГО. Против салата оливье.

СНЕЖАНА (подходит к столу, садится, накладывает себе салата, ест).

Раздразнили своими разговорами. (Куличенко). А вы зря, сырой лук полезно есть. Я читала — повышает потенцию.

НАТАЛЬЯ. Ему не надо.

КУЛИЧЕНКО. А зачем? У тебя Погосян есть.

НАТАЛЬЯ. Какой Погосян? Иди проспись!

КУЛИЧЕНКО. Думаешь, весь город знает, а я не знаю?

МАРГО. Вот. В этом и вопрос. Знаем, а молчим. Так и живем. Мы против этого тоже.

В гостиную, держась под руку, входят Нина и Матвей.

НИНА. Ну, давай.

МАТВЕЙ. Уважаемые родители! В эту новогоднюю ночь… Кстати, двадцать минут осталось… Мы решили торжественно объявить, что решили с Ниной пожениться. Окончательно и бесповоротно.