Кремлевские подряды. Последнее дело Генпрокурора - Юрий Скуратов

Честно отреагировали на прокурорские «странности» простые россияне. Когда во время прямого эфира «Гласа народа» – популярнейшей программы телекомпании НТВ – был проведен опрос, оказалось, что только 6 % телезрителей доверяют российской прокуратуре, а 94 % – швейцарской. Добавить что-то к этому, как мне кажется, просто невозможно и не нужно.

* * *

Чтобы быть объективным, отмечу, что ответы на свои запросы швейцарская прокуратура из России все же получила. Ознакомившись с ними, представитель Федерального управления юстиции Швейцарии Фолько Галли с возмущением заявил, что на этом совместная работа и правовая помощь по делу «Бородин и другие» между двумя странами прекращается, поскольку Генпрокуратура России фактически отказалась от сотрудничества со Швейцарией по делам о коррупции. А Швейцарское телеграфное агентство пояснило, что «полученные документы расцениваются в Женеве как недостойные органов юстиции».

Объясняя причины столь кардинального решения, прокурор кантона Женева Бернар Бертосса заявил: «У меня сложилось впечатление, что российские коллеги отвечают «мимо вопроса». Входе следствия мы установили, что господин Бородин в качестве официального представителя России за предоставление контрактов швейцарским компаниям получил для личного обогащения значительные суммы.

Мы запрашиваем российских коллег, разрешено ли официальному российскому представителю обогащаться за счет контрактов, которые он заключил при исполнении служебных обязанностей. Они же отвечают, что контракты были заключены надлежащим образом. Но мы не спрашивали о том, были ли контракты заключены в соответствии с нормами, мы ставили вопрос о личном обогащении за счет государства… До настоящего времени мы не получили из Москвы решающие документы, которые побудили бы нас отказаться от уголовного преследования».

* * *

Наконец-то нарушил «обет молчания» Владимир Путин. Вообще-то ситуация, в которую попал Владимир Владимирович, была незавидной. Все знали, какую роль сыграл Бородин в судьбе будущего президента, фактически дав ему «путевку» на кремлевский Олимп. И поэтому особенно ждали его реакции. В Кремле же понимали, что дело Бородина – настоящая бомба. Если его активно защищать, значит нужно уверять со стопроцентной гарантией, что Бородин невиновен. Вряд ли Путин мог пойти на это. Если же не защищать, то Пал Палыч наверняка попадет в Швейцарию, где расскажет следователям много интересного, в том числе и о действующих политиках.

О глубоких раздумьях президента и свидетельствовало его продолжительное молчание.

К тому времени Президент России уже пообщался с Борисом Грызловым, которому арест Бородина совсем не помешал принять участие в торжественных мероприятиях, посвященных инаугурации нового Президента США. Грызлов был вынужден констатировать, что в США «судебная власть настолько сильная, что она не зависит от Администрации президента, которой вмешиваться в действие этой власти очень сложно». Поэтому давить на американцев открыто не просто бесполезно, но и чревато ущербом для отношений между Россией и США.

Решение было найдено поистине соломоново. Как сообщила пресс-служба президента, общаясь по телефону со своим американским коллегой, он туманно «выразил надежду, что будет найдено такое решение этой проблемы, которое отвечало бы как правовым, так и гуманитарным принципам». В свою очередь, Джордж Буш встретил такой подход «с пониманием».

В итоге, замолвив в беседе с Бушем словечко за «заключенного номер один», Путин, как говорится, подстрелил сразу двух зайцев: и американцы не обижены, и забота президента о бывшем кремлевском завхозе налицо…

Чтобы понять, в каких условиях оказался в Америке привыкший к комфорту вальяжный госсекретарь, какой стресс и унижения ему пришлось пережить в «Metropolitan Detention Center», постараюсь описать, что представляет собой это пенитенциарное учреждение и с чем сталкивается в нем любой арестант независимо от своего статуса и социального положения.

Журналисты одной из российских газет сумели отыскать двоих своих земляков из бывшего Союза, успевших в свое время «отметиться» в этом бруклинском централе. Вот краткий пересказ тех «удовольствий», которые должен был прочувствовать на себе бывший глава кремлевского хозяйства.

Согласно сценарию, из аэропорта Кеннеди Павла Бородина наверняка доставили в тюрьму в наручниках. Это обязательное правило, которому полицейские не изменяют никогда. Наручники устроены таким образом, что если человек пытается разжать руки, они еще сильнее сжимают запястья. После прибытия в тюрьму арестанту присваивают номер (Пап Палычу присвоили номер 010082М – такой же, как и его дело в Бруклинском федеральном суде), а затем отводят в специальный блок, где на сканере снимают отпечатки пальцев и фотографируют. У «гостя» изымают содержимое карманов, снимают все нательные украшения. После этого в присутствии нескольких охранников арестанта раздевают догола, прощупывая каждую его вещь, а его самого отправляют в душ. После душа – самая неприятная процедура. Американским полицейским запрещено дотрагиваться до заключенных, поэтому обыск осуществляется следующим образом. Арестант должен высунуть язык, поднять руки, присесть и пр. После этого ему возвращают только нательное белье и выдают специальный комбинезон, как правило, оранжевого цвета, а также мыло, туалетную бумагу, зубную щетку и пасту.

Покончив с формальностями, арестанта отправляют в общую камеру, где содержится от 50 до 90 человек, ожидающих решения суда. Контингент самый разнообразный. Расовых, социальных и национальных различий тюремщики не делают. Вместе с мошенниками и аферистами там могут находиться наркодилеры, сутенеры, грабители и другие обвиняемые. Но если вести себя с достоинством, то новичку особо ничего не грозит.

Языковый барьер преодолеть в бруклинском централе не составляет труда: «переводчиков» здесь хватает всегда. Частенько эту тюрьму называют «русской». Отношение к русским здесь достаточно уважительное: народ они все больше образованный, ведут себя прилично.

Отдельная камера, куда Пал Палыча все же перевели по настоянию адвокатов, – это, конечно, не номер люкс, но по сравнению с общей камерой почти санаторий. В ней есть приваренная к полу койка, подушка, матрац, две простыни. Унитаз и умывальник металлические и довольно чистые. Кормят так, как у нас в хорошей столовой, три-четыре раза в день; есть право на часовую прогулку, посещение библиотеки и спортзала.

* * *

А пока суть да дело, 9 марта окружной федеральный суд Нью-Йорка в очередной раз отказал адвокатам Павла Бородина в просьбе выпустить их подопечного из тюрьмы под залог. Не помогли и официальные письма Президента Беларуси Лукашенко, Премьер-министра России Касьянова, председателей обеих палат парламента. В этих посланиях говорилось о том, что Бородин играет ключевую роль в организации повседневной работы Союза России и Беларуси и что работа эта без его мудрого руководства ну очень страдает…

В ответ прокурор Томас Файрстоун, представляющий на процессе правительство США, вдруг, отбросив правовые нормы, ударился в чистую политику. Он заявил, что Союз России и Беларуси – «бумажный» и вообще состоит из государств, в которых «нарушаются права человека и не соблюдается свобода слова». Кроме того, у Бородина нет в США ни денег, ни недвижимости, значит, велика вероятность того, что, выйдя из тюрьмы, он «совершит побег в Россию». Этот «железный» аргумент в отрицательном вердикте судьи Похорелски стал решающим.

Адвокаты Пал Палыча немедленно подали апелляцию. Но как бы там ни было, решение американского судьи с определенностью означало, что госсекретарю по-прежнему предстоит «париться» на американских нарах еще как минимум месяц.

Думаю, для Пал Палыча это была одна из минут отчаяния. Действительно ли суровое решение суда подорвало здоровье никогда не болевшего ранее Бородина, или госсекретарь решил пойти на самый неприемлемый для русских компромисс – забыть о своем достоинстве и чести, унизиться перед американским правосудием – не знаю, но 10 марта он пожаловался на боли в груди и заявил об опасности инфаркта. Это привело в сильнейшее волнение российскую дипломатию и позволило русскому заключенному провести вне тюремной камеры – в Бруклинском госпитале – целых три дня. Этого оказалось достаточно для проведения курса лечения в кислородной палате и принятия врачами решения об отсутствии каких-либо препятствий для его возвращению в камеру.

Второй раз Пал Палыч дрогнул 16 марта, когда один из его адвокатов, Берри Кингхем, обратился к федеральному судье Юджину Никерсону с просьбой об изменении меры пресечения на домашний арест (в свое время окружной судья уже отклонял подобную просьбу). Адвокат напомнил о прецеденте, имевшем место в 1992 году, когда из тюрьмы был освобожден главный босс итало-американской мафии Джон Готти. «Мы обратились к тому же специальному агентству, что обеспечивало наблюдение за Готти 24 часа в сутки, – пояснил Кингхем. – Мы в состоянии нести расходы в сумме 25 тысяч долларов в месяц».