Кремлевские подряды. Последнее дело Генпрокурора - Юрий Скуратов

Официальная Россия и Беларусь сразу же назвали арест Бородина в аэропорту Нью-Йорка скандалом. Бурно отреагировал МИД России: министр Игорь Иванов вызвал посла США в Москве Джеймса Коллинза и выразил ему протест с требованием немедленно освободить задержанного. Несвойственные для себя функции адвоката взяла Генпрокуратура. Прекративший дело «Мабетекса» следователь Руслан Тамаев выразил уверенность, что «американские коллеги разберутся, что здесь вкралась ошибка, и примут правильное решение». Еще дальше в своем стремлении освободить Бородина из американского застенка пошел Президент Республики Беларусь Александр Лукашенко. Приехав в Москву, он предложил России обменять Бородина на содержащегося в следственном изоляторе белорусского КГБ обвиняемого в сотрудничестве с ЦРУ германского гражданина Кристофера Леца. Однако, посчитав, что одного «шпиона» за «крупного госчиновника» будет маловато, он предложил выпустить из российской тюрьмы также и некоего «агента ЦРУ», арестованного незадолго до этого. В Кремле экстравагантную идею соседа не одобрили, и он в гневе отбыл обратно в Минск.

Да, неприятно, когда иностранцы решают за Россию, кто – взяточник, а кто – нет. Вспоминаются по этому поводу некогда сказанные Пушкиным слова: «Я, конечно, презираю Отечество мое с головы до ног – но мне досадно, если иностранец разделяет со мной это чувство». Давайте попробуем посмотреть на случившееся беспристрастным взглядом: Генпрокуратура под давлением Кремля прекращает дело «Мабетекса», после чего Госсекретарь Союза России и Беларуси, находясь в международном розыске, преспокойно работает на своем высоком посту. Не это ли и есть наш главный скандал? Бессилие и позор погрязшей в коррупции и «телефонном праве» российской судебной системы?

* * *

Как известно, между США и Швейцарией действует двусторонний договор о взаимной правовой помощи. Согласно этой договоренности, потенциальный подсудимый швейцарского суда может быть переправлен из Америки в места не столь отдаленные кантона Женевы. С момента ареста у Швейцарии имеется 40 дней для того, чтобы переслать в США оригиналы необходимых для экстрадиции документов. В случае необходимости срок этот может быть продлен до 60 дней.

В отличие от российской судебной системы, в Америке дела решаются очень быстро. Первое заседание по делу Павла Бородина прошло в федеральном суде Бруклина 18 января, уже на следующий день после ареста. Адвокаты госсекретаря попросили освободить его под залог в 300 тысяч долларов или под поручительство посла России в США Юрия Ушакова. Кроме того, они предложили, чтобы их подзащитный до завершения рассмотрения дела находился на территории российского генконсульства в Нью-Йорке. А надетый на ногу специальный электронный браслет будет позволять контролировать все его перемещения, гарантируя, что он не сбежит.

Но против этого категорически возразил прокурор Томас Фаирстоун, заявивший, что разыскиваемых лиц выпускают на свободу «только в исключительных случаях».

Поддержал обвинение и федеральный судья Виктор Похорельски. Назначив следующее заседание на 25 января, он без малейших колебаний оставил Павла Бородина под стражей, лишив его даже гипотетического шанса поприсутствовать на инаугурационных торжествах, ради которых он так рвался в Соединенные Штаты. Единственное, чего сумели в этот раз добиться адвокаты, – перевести своего подопечного из общей камеры в отдельные «апартаменты», а также разрешения пользоваться необходимыми ему лекарствами.

Федеральный судья в США – персона невысокого ранга. Таких, как он, в Америке много, а Госсекретарь Союза России и Беларуси – один на всю планету. Но поскольку Президент Соединенных Штатов по закону не имеет права ни выпустить, ни посадить Пал Палыча, именно федеральному судье и приходится решать столь важный межгосударственный вопрос.

Решение федерального судьи не изменилось и через неделю, 25 января: ни беспрецедентное поручительство российского посла, ни посулы выплатить многотысячный залог никакого эффекта не произвели. Суд вновь оставил Пал Палыча в тюрьме, не найдя «особых обстоятельств» для его освобождения.

На защиту Бородина сразу же бросились три бригады адвокатов – в России, США и Швейцарии, набранных, судя по всему, очень поспешно и непродуманно. Как мне позднее рассказали, одним из факторов, повлиявших на отрицательное решение суда, послужила неправильная позиция, занятая московскими адвокатами. Незнакомые, по сути, ни с американским правом, ни с делопроизводством, они решили провести на своем клиенте эксперимент. Под их давлением единственно правильная, проверенная на опыте судебная тактика была заменена показухой, в частности приводом в суд российского посла, которого судья поначалу даже выслушать не хотел.

Надо сказать, появление на суде посла России Юрия Ушакова, прилетевшего из Вашингтона, было шокирующим. В истории США не было случая, чтобы интересы обвиняемого в уголовном преступлении отстаивал чрезвычайный и полномочный представитель державы. Тем не менее, лишь после настоятельных требований защиты, не скрывая своего раздражения, судья предоставил ему две минуты. Но просьба посла о переводе Бородина на территорию российского консульства была заведомо невыполнимой. На консульство не распространяется юрисдикция США и, отпустив туда Бородина, правосудие, таким образом, теряло бы над ним контроль.

Что же касается «честного слова» российского посла, ручавшегося, что Бородин будет «строго и вовремя» являться на все допросы, то ему… просто не поверили – еще одна пощечина, оплеуха, которую вынуждена была «проглотить» Россия.* * *

Отвергла предложение российского МИДа отозвать ордер, на основании которого был арестован Бородин, под гарантии его добровольной явки к женевскому следователю, и непосредственно женевская прокуратура, куда также пришла петиция из России. «Договоренность такого рода принять невозможно, поскольку у российских властей нет никаких юридических средств принудить Бородина приехать в Женеву, – сказал на встрече с журналистами прокурор кантона Женева Бернар Бертосса. – Если мы отзовем ордер, Павел Бородин сможет делать все, что захочет. Если он желает добровольно предстать перед следователем, ему достаточно не чинить препятствий выдаче Швейцарии». Несколько позднее он добавил: «Есть ощущение, что у российской стороны нет желания заниматься расследованием дел о коррупции среди государственных чиновников высокого ранга. И поэтому я не уверен, что можно полностью ей доверять».

К моему (и не только моему) разочарованию и стыду, Генпрокуратура по-прежнему продолжала выступать в несвойственной ей роли адвоката. Все тот же Руслан Тамаев в деле защиты Бородина зашел столь далеко, что обвинил Бертоссу и Дево в… шпионаже.

Как выяснилось, у следователя возникло много вопросов к содержанию следственных поручений, направленных из женевской прокуратуры в российскую. Дескать, в них в основном «затрагиваются общие вопросы, главным образом информационного и разведывательного характера». При этом Тамаев почему-то «забыл» вспомнить, что на эти следственные поручения российская Генпрокуратура не отвечает уже несколько месяцев и, похоже, не собирается отвечать вообще. Видимо, из соображений охраны гостайны.

Судя по всему, «вопросы разведывательного характера» содержались по крайней мере в двух женевских следственных поручениях.

Первое касалось условий присуждения фирме «Мерката Трейдинг» контракта на реконструкцию Большого Кремлевского дворца. В нем следователь пытался выяснить, как в Москве расценивают выплату главой «Меркаты» Виктором Столповских «комиссионных» российским должностным лицам в размере 60 миллионов долларов, из которых 25 миллионов перепало на долю Павла Бородина. В Женеве этот факт однозначно считается коррупцией. Российская же Генпрокуратура отказывается вообще комментировать доказательства, собранные следователем Дево. Наверное, из соображений гостайны.

Второе поручение касалось переоборудования в Швейцарии президентского самолета. Сдав под ключ россиянам фешенебельную летающую больниницу, швейцарцы выставили счет на 13 миллионов долларов.

Однако, исследуя документы фирмы-посредника (а ею была «Мерката»), следователь пришел к выводу, что Россия заплатила по этому контракту 39–40 миллионов. Разница, как считал Дево, была поделена между высокопоставленными должностными лицами. Видимо, в российской Генпрокуратуре посчитали секретной информацией то, в какую на самом деле сумму обошлось переоборудование президентского суперлайнера.

Честно отреагировали на прокурорские «странности» простые россияне. Когда во время прямого эфира «Гласа народа» – популярнейшей программы телекомпании НТВ – был проведен опрос, оказалось, что только 6 % телезрителей доверяют российской прокуратуре, а 94 % – швейцарской. Добавить что-то к этому, как мне кажется, просто невозможно и не нужно.