Странствия Шута - Робин Хобб

– Нет! – задыхаясь, запретил Чейд. – Мое убийство.

Никогда раньше мой наставник не говорил так похоже на моего волка. В знак уважения я сделал два шага назад, без угрызений совести добил четвертого стражника и отправился на помощь капитану.

Он умирал и знал об этом. Я не пытался его трогать, лишь опустился на колени и, опираясь на руку, заглянул ему в лицо. Он едва мог сосредоточиться на мне. Он попытался облизнуть губы, затем сказал:

– Не изменник. Не я. Не мои оставшиеся мальчики. Мои роустеры.

Я подумал, что он закончил.

– Я скажу лорду Чейду, – заверил я его.

– Этот сын потасканной шлюхи, – сказал он, и злость придала ему сил. – Оставьте их тела…на виселице. Этот дерьмоед и ублюдок Крафти. Ввел их в заблуждение. Моих мальчиков. Моих.

– Остальные не будут наказаны, – пообещал я, зная, что лгу.

Репутация роустеров, и раньше совсем не идеальная, теперь будет запятнана еще сильнее. Никто не захочет присоединиться к этой группе, а за столом другие стражники будут их избегать. Но я должен был дать ему это утешение, и тогда он закрыл глаза и позволил себе умереть.

Я пошел к Чейду. Он опустился на колени около Крафти. Тот был еще жив. Он потерял сознание от удушья, а Чейд деловито перевернул его лицом вниз, закатал штанины и перерезал большие сухожилия под коленями. Пока я смотрел, он скрутил запястья лейтенанта длинным шнурком, который достал неведомо откуда. Затем с ворчанием перевернул Крафти на спину. С перерезанными сухожилиями Крафти не сможет даже стоять, не только бегать или драться. Чейд был бледен и тяжело дышал, когда сел на корточки около него. Я не просил его убить пленника и не спрашивал о намерениях. У убийц свой кодекс. На карту были поставлены жизни Пчелки и Шайн, и если попытка покушения на нас была связана с их похищением, то было приемлемо все, что могло дать нам нужную информацию.

Крафти хрипло пытался вдохнуть, он приходил в себя, веки затрепетали и поднялись. Он наконец-то задышал и увидел нас – Чейда на коленях, с окровавленным ножом в руке, и меня, возвышающегося рядом. Чейд не стал дожидаться, пока лейтенант заговорит. Он приставил нож ко впадине на его горле.

– Кто тебе заплатил? Сколько? Какое у тебя было задание? – он говорил так, словно считал вслух.

Крафти ответил не сразу. Я осмотрелся вокруг. Моя лошадь стояла невдалеке, внимательно за мной наблюдая, остальные собрались кучкой около нее. Сбитые с толку, кажется они принимали мою чалую за вожака и пытались обрести успокоение в ее обществе. За спиной тонко захрипел Крафти, видимо Чейд что-то сделал своим ножом. Я приглушил Уит, чтобы не разделять его ощущения, и слышал, как он дергается в путах и рычит:

– Что ты сделал с моими ногами, ты, ублюдок?

Чейд снова заговорил:

– Кто тебе заплатил? Сколько? Какое у тебя было задание?

– Не знаю его имени! Он не сказал! – теперь он задыхался от боли. – Что ты сделал с моими ногами?

Он попытался сесть, но Чейд грубо толкнул его обратно. Я оценивающе посмотрел на старика. У него все еще шла кровь, красный снег таял около него. Вскоре мне придется вмешаться, хотя бы, чтобы перевязать его.

– Что он сказал тебе сделать? Сколько предложил за это?

– Убить тебя. Пять золотых мне и два любому, кто поможет. Он подошел к нам в таверне в Баккипе. Вообще-то, он пришел к капитану, но тот проклял его и отказал. Он мертв? Капитан Стаут?

Я не мог сказать, был ли в его голосе страх или сожаление.

– Только меня? – спросил его Чейд.

– Убить тебя. Убить тебя по возможности медленно, но убить и привезти ему твою кисть. Как доказательство.

– Когда? – я перебил следующий вопрос Чейда. – Когда тебе это поручили?

Он перевел взгляд на меня.

– В Баккипе. Перед отбытием. Сразу после того, как нам сказали, что мы выезжаем, и что мы пропустим Зимний Праздник, чтобы приехать сюда. Никто не был от этого в восторге.

Я заговорил:

– Это не связано, Чейд. Кто бы их ни нанял, он не мог знать, что ты будешь здесь. Он, должно быть, надеялся, что тебя смогут убить в Баккипе. Пчелку и Шайн похитили в тот же день. И зачем посылать этих предателей, если у них уже был отряд на пути сюда? Это две разные истории. Убей его и позволь мне осмотреть твой бок.

Чейд одарил меня таким взглядом, что пришлось замолчать.

– Как он выглядел, человек, предлагавший деньги?

– Мои ноги так болят, что я не могу думать. Мне нужен лекарь, прежде чем я скажу что-либо еще. Святая Эда! – он на мгновение приподнял голову и затем снова уронил ее в снег. – Вы убили их? Всех четверых?

– Как он выглядел? – Чейд был неумолим.

Лейтенант истекал кровью и был обречен, мы с Чейдом это знали, но Крафти, казалось, не понимал.

– Высокий человек, но не худой. Высокий, с животом, похожим на бочку. Обычный житель Баккипа, как и остальные. Я не знаю. Сделка была легкой. Приносим руку с твоим кольцом на ней, владелец таверны "Похабная форель" дает нам деньги. Когда ты появился, это было словно божественная милость. Чертовки легко. Если бы капитан дал согласие, ты был бы уже мертвецом, и он тоже.

– Расскажи о его зубах.

– Я больше ничего не скажу, пока вы не отправите меня к лекарю. Мне становится холодно, так холодно. Что ты сделал с моими ногами?

Чейд приставил кончик ножа к ноздре мужчины.

– Говори, иначе я отрежу тебе нос, – холодно сказал он. Он вставил нож поглубже в ноздрю, пока пленник не ощутил его острие.

Глаза Крафти широко распахнулись.

– Его зуб, один из передних, был серым. Это то, что ты имеешь в виду?

Чейд кивнул сам себе.

– Он упоминал девочку?

– Девчонку, что ты украл? Ага. Сказал, что если найдем ее с тобой, она наша. Или, если мы заставим тебя сказать, где она. Сказал, что из нее выйдет отличная шлюха. Аааааа!

Нос чувствителен. Очень чувствителен. Чейд всегда обращал внимание на то, что это настолько же хорошая цель для пыток, как гениталии, или даже лучше. Не только боль повлияет на остаток жизни человека, но и обезображивание лица. Крафти корчился в снегу с разрезанной и сильно кровоточащей ноздрей. Он заплакал. Неожиданно я захотел, чтобы все закончилось.

– Он сказал это, – от крови и боли в разрезанном носу его голос стал невнятным. – Не я. И никто даже не видел девчонку, так что никто с ней ничего не делал. Эда, помоги мне! – фыркнул он, разбрызгивая кровь и взывая к богине, и я сомневался, что он делал это когда-либо раньше.

Я был практически уверен, что все это относилось к Шайн и кровной мести ее отчима Чейду, но хотел быть уверенным.

– Он упоминал маленькую девочку? – потребовал от него я. – Ребенка?

Он прекратил извиваться и уставился на меня.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});