Как Зюганов не стал президентом - Олег Мороз

Сам Лебедь в нашей академии не учился, и это обстоятельство очень сильно сказывалось на всем, что он делал до и после своего похода на Кремль. И во время похода – тоже…»

Куликов довольно непочтительно прервал хозяина кабинета и перевел разговор на другую тему. Однако вскоре – в шесть утра – Лебедю позвонил Ельцин, и информацию о «заговоре» генерал «вложил в уши» уже ему. Это было уже более серьезно (для тех, чьи имена были сообщены верховному главнокомандующему):

«Лебедь… начал бойко докладывать Ельцину о… заговоре в Министерстве обороны и начал перечислять фамилии. Я понял, что эти люди обречены. Понял по обрывкам разговора, когда, судя по всему, президент задал вопрос «Что делать?» и получил в ответ дословный ответ Александра Ивановича, начавшего работу на ниве государственной безопасности: «Борис Николаевич, Боже упаси давать вам какие-либо советы, но я думаю, что этих людей нужно уволить». Дальше все по-военному: «Понял!.. Есть!.. Понял!..»

Довольно странная деталь: секретарь Совета безопасности докладывает о заговоре главе государства лишь 20 июня; между тем всей стране он «доложил» о нем еще 18-го…

25 июня Ельцин своим указом освободил от занимаемых должностей семерых генералов, хотя и не совсем тех, которых первоначально упоминал Лебедь в качестве «заговорщиков». Из числа упомянутых им в отставку были отправлены Барынькин, Шуликов, Харченко, Лапшов. Этот список дополнили заместители начальника Генштаба генерал-полковник Анатолий Богданов и генерал-полковник Вячеслав Жеребцов, а также начальник Главного управления воспитательной работы Минобороны генерал-лейтенант Сергей Здориков.

Рассказывают Евстафьев и Лисовский

Аркадий Евстафьев вскоре после своего освобождения (его с Лисовским отпустили около трех ночи) рассказал корреспонденту РТР, что 19 июня в 17 часов (снова время упоминалось приблизительно) на территории Белого дома его без объяснения причин «схватили люди, представившиеся сотрудниками Службы безопасности президента». В качестве «подкрепления» к ним был приставлен милиционер с автоматом. Задержавшие имели распоряжение «стрелять при малейшей попытке движения» (надо полагать, – движения задержанных). Евстафьева и Лисовского привели в комнату, в которой и держали до трех часов ночи, опять-таки не объясняя причин и не говоря, то ли они задержаны, то ли арестованы. «Беседа», которую с ними вели, была «очень неровная», так что пересказать ее, особенно после бессонной ночи, довольно трудно. Очень много вопросов задавали по выборам. Евстафьева весьма поразил один пассаж, который он услышал от своих собеседников: ему было сказано, что президент-то все равно победит, но победит не благодаря тем, кто к нему примазался, а благодаря «истинным патриотам».

В свою очередь, Сергей Лисовский (об этом, правда, сообщило уже не РТР, а ИТАР-ТАСС) рассказал, что у него и у Евстафьева сотрудники спецслужб пытались получить «любого рода компромат» на организаторов предвыборной кампании Бориса Ельцина – Чубайса и почему-то Черномырдина.

Комментарий Николая Сванидзе, которым РТР сопроводило рассказ о событиях минувшего дня и ночи (все это вышло в эфир уже в восемь утра 20 июня), был таков:

«Ситуация очень острая. Конечно, пока она не похожа на путч в чистом виде, однако если действие влиятельных чиновников носит антиконституционный характер и может привести к отмене президентских выборов, оно вполне подпадает под определение «попытка государственного переворота». А произошло вот что: вырвалось, наконец, со свистом наружу принципиальное противоречие между двумя командами президента – той, которая готовила его к выборам, и той, которая выборов не хотела вовсе. Первые усиливали свое влияние на президента Ельцина, который более чем уверенно провел предвыборную кампанию, вторые это влияние теряли, и сейчас у них, вероятно, последний шанс вернуть все назад. Зато у генерала Лебедя есть шанс продемонстрировать силу. От решения президента зависит, кто свой шанс лучше использует. От этого, скорее всего, зависит судьба президентских выборов».

Под двумя командами, естественно, подразумевались, с одной стороны, команда Коржакова, с другой – противоположная, в которой ключевую роль играл Чубайс.

С деньгами, но без документов…

Евстафьев и Лисовский были отпущены вскоре после того как антикоржаковская команда подключила прессу, а также другие, еще более эффективные, рычаги воздействия,. Такое ощущение, что коржаковцы не ожидали столь мощного отпора и изрядно перепугались. Об этом можно судить по рассказам самих задержанных: сразу же после того, как в прессе начался шум, тон «беседы»-допроса резко изменился, стал гораздо более мягким…

Объясняя причины задержания, директор ФСБ Михаил Барсуков заявил журналистам, что Евстафьев и Лисовский «имели с собой крупную сумму в валюте без соответствующих сопроводительных документов». При этом он категорически отрицал, что задержание имеет политическую подоплеку, назвал подобные утверждения «абсолютной провокацией».

С другой стороны, по данным ИТАР-ТАСС, полученным «от источников в аппарате российского правительства» (это сообщение было передано около полудня), «в конечном итоге… Евстафьев предъявил сопроводительные документы на эту сумму, однако их проверка заняла определенное время». После проверки задержанные, мол, и были отпущены.

Позднее Коржаков и Барсуков тоже вроде бы подтвердили, что задержанных отпустили, когда «вопрос с бумагами на валюту решился» (странно, что для этого потребовалось ни много ни мало десять часов).

Со своей стороны, Чубайс, ссылаясь на самого Евстафьева, утверждал, что никаких денег у того вообще не было…

О степени перепуга спецслужб, оказавшихся в центре неслыханного скандала, пожалуй, лучше всего можно судить по интервью начальника УФСБ по Москве и Московской области Анатолия Трофимова, которое он дал корреспондентке ИТАР-ТАСС. «Лисовского и Евстафьева, которые находились в Белом доме, – сказал Трофимов, – пригласила охрана здания для выяснения правонарушений, возможно, материально-экономического характера. Никакого компромата ни на кого у них не требовали. Беседа шла в цивилизованной форме, с чаем и кофе». В заключение Трофимов еще раз повторил: ни задержания, ни ареста не было – речь шла не более чем о «беседе с охраной Белого дома».

Сюда же можно отнести и эпизод, случившийся перед заседанием Совета безопасности 20 июня – о нем рассказывает Анатолий Куликов. В разговоре с ним Коржаков и Барсуков попытались все свалить на милиционеров из охраны Белого дома: дескать, именно они задержали Евстафьева и Лисовского, а СБП и ФСБ тут ни при чем. На что Куликов, зная сверхосторожные повадки своих подчиненных, лишь усмехнулся: как же, задержат они по собственной инициативе таких людей – тоже мне нашли храбрецов!

Здесь надо сказать, что силы к разрешению этого скандала действительно были подключены серьезные, было отчего испугаться. Сам Анатолий Чубайс, по его словам, узнал о задержании его коллег спустя три часа после этого события. Затем благодаря ему, Чубайсу, о нем довольно быстро были проинформированы председатель правительства Виктор Черномырдин, секретарь Совета безопасности Александр Лебедь и президент страны Борис Ельцин. И хотя, как уже говорилось, Борис Николаевич долго не мог понять, в чем там дело, из-за чего сыр-бор разгорелся, сам факт, что он оповещен о событиях, конечно, сыграл свою роль…

Заседание СБ было скоротечным

В одиннадцать утра 20 июня состоялось заседание Совета безопасности. Официальные сообщения о нем были скупы и вполне тривиальны. Ельцин представил Лебедя как вновь назначенного секретаря СБ и своего помощника. Он был утвержден единогласно… Затем разговор пошел о делах текущих – о перебоях в снабжении военных объектов электроэнергией и топливом, о недопустимости таких перебоев… Следующий вопрос – злоупотребления в использовании бюджетных средств, в том числе в Министерстве обороны (случайно ли именно оно было приведено в качестве примера?). Ельцин потребовал навести порядок в этом деле… В общем, все достаточно обыденно и рутинно.

В действительности заседание проходило не совсем обычно. Вот как описывает его в своих воспоминаниях Анатолий Куликов:

«Все начиналось на высокой ноте (это когда Ельцин представлял Лебедя. – О.М.). Правда, после поздравлений Борис Николаевич оставшуюся часть заседания провел стремительно и грозно. Отменил обсуждение вопроса, который стоял в повестке дня, и поднял со своего места Барсукова. Негодование Ельцина было столь бурным, что не оставалось никаких сомнений: президент воспринял происходящее как личную обиду, как предательство. «Вы, – сказал он Барсукову, – превысили свои полномочия! Вы лезете, – голос президента наливался металлом, – куда вас не просят! Я вас отстраняю от участия в работе штаба по выборам президента!» После этого Ельцин обратился ко всем остальным: «Все, – отрезал он, – Совбез закончен! Расходимся!..»