Как Зюганов не стал президентом - Олег Мороз

Кто ж сомневается, как чеченцы проголосуют? Двести лет или даже дольше они только о том и просят – чтобы их оставили без российской помощи.

Но это президентская программа Лебедя. Вряд ли ему как секретарю СБ позволят отпустить Чечню на волю. Тут он, конечно, натолкнется на еще большие железобетонные надолбы, чем при попытке начать всероссийский месячник по отлову уголовных авторитетов.

В моменты смуты, сумятицы, хаоса – а Россия сейчас переживает именно такой момент – почти физически ощущается потребность, чтобы вперед выдвинулся, взял игру на себя носитель ярко выраженного, более того – форсированного мужского начала.

Собственно, ничего нового в выдвижении генерала Лебедя на политическую авансцену нет. Недавняя история знает и других генералов, взявших на себя ключевую роль в сходной ситуации. И Хуана Перона, и Пиночета… И, главное, де Голля, чья политическая карьера, пожалуй, наиболее поучительна. В некотором роде это эталон деятельности кадрового военного на высшем государственном посту. Сумевшего благодаря неслыханной концентрации воли, энергии, целеустремленности совершить прорыв из царившего во Франции разброда и раздрая на спокойную воду процветания и благополучия.

В том разброде и раздрае один Алжир чего стоил. Орешек покрепче Чечни. Хотя бы такое сравнение. Чеченские русские, кто еще не уехал оттуда, готовы в любой момент уехать – дайте только прибежище, где жить. Французские колонисты в Алжире, в том числе военные, напротив, намертво вцепились в африканскую землю. Казалось, клещами не оторвешь. «Алжир – французский!» Де Голль оторвал. Безжалостно подавил мятеж своих бывших сослуживцев. Заставил откатиться за море, вернуться в метрополию, присмиреть. Отпустил колонию с Богом. Предоставил собственной судьбе. Хотя противники этого шага тоже на все лады дудели о величии Франции, единой и неделимой, которое генерал будто бы попирает и растаптывает. На самом деле де Голль затоптал очаг смуты, грозивший перекинуться на всю страну…

Мировая литература – от незабвенного Вазир-Мухтара до нынешних авторов «Кукол» – не устает потешаться над социально-психологическим типом ограниченного служаки в полковничьих или генеральских погонах, переносящего примитивно-прямолинейные методы гарнизонной службы на непростые гражданские дела. «Упал – отжался!» – вот и вся философия. «Я князь Григорию и вам фельдфебеля в Вольтеры дам!..» Но иногда такой тип – не шаржированный, разумеется, – в самом деле является почти как мессия.

Наверное, в истории любой страны случаются периоды, когда особенно остро ощущается дефицит воли правителей. Это как наваждение. Надо бы то сделать и это, но… Не отверзаются очи, не поднимается длань. Как раз в такой вот момент появление волевого человека и воспринимается как благоволение неба.

Не думаю, чтобы политическая траектория Лебедя была скоротечна. В стране, жаждущей хотя бы элементарного порядка, перспективы деятеля, который этот порядок обещает – причем не связывает его с коммунистическим дебилизмом, – не так уж плохи и коротки.

Но это перспективы. Нас же больше сейчас интересует вопрос: какую поддержку Борису Ельцину сможет оказать Александр Лебедь в ближайшие дни?

В предвыборных соцопросах опять отличился Нугзар Бетанели: он единственный предсказал Лебедю 15 процентов в первом туре. Сколько из них перетекут теперь к Ельцину? По опросам ВЦИОМа, к нынешнему президенту должны переметнуться 10 процентов лебедевских избирателей (к Зюганову – 11). Бетанели считает, что Ельцин может получить в подарок от Лебедя 21 процент (Зюганов – 29).

Но это майские опросы. В ту пору на дворе была совсем другая ситуация. Теперь, пожалуй, к Ельцину могут перейти также 24 процента генеральских избирателей, собиравшихся в мае, если Лебедь сойдет с дистанции, голосовать за Святослава Федорова, и 12 процентов намеревавшихся присоединиться к электорату Явлинского. Итого – 46 процентов, почти половина, что даст президенту прибавку в 7 – 8 процентов голосов.

Впрочем, ситуация сейчас действительно другая: у приверженцев Лебедя теперь имеется возможность не просто решать, за кого им голосовать вместо генерала – они могут отдать свой голос за связку «Ельцин – Лебедь».

Поначалу Лебедь обмолвился, что не станет призывать своих сторонников оказать поддержку Ельцину. После призвал-таки, но туманно и иносказательно: дескать, он надеется, что не менее 80 процентов тех, кто проголосовал за него в первом туре, последуют за ним после его нового назначения.

Конечно, связки и спайки в ходе выборов – дело обычное для демократических стран. И все-таки соглашение между Ельциным и Лебедем оставило некоторое чувство неловкости. Уж больно скоротечно и прямолинейно был заключен этот союз. Людей эмоциональных и впечатлительных это оттолкнет. Люди же рациональные, прагматичные оценят в этом соглашении главное – Лебедь действительно получил возможность реализовать свои планы в части наведения порядка. По крайней мере попытаться это сделать. А уж что получится – поглядим.

Говорят, был и другой вариант назначения Лебедя на высокие посты – не столь скоропалительный. Но выбрали именно этот, незамедлительный, сценарий. Мотивы президентской команды ясны: еще до второго тура Лебедь должен успеть развернуться и показать всем россиянам, что на этот раз борьба с преступностью и коррупцией не останется пустой болтовней.

Долго ли он продержится в связке с Кремлем? В первый момент казалось: не очень долго. Может быть, месяц-два после выборов. Может быть, полгода… Невооруженным же глазом было видно: у него АБСОЛЮТНАЯ НЕСОВМЕСТИМОСТЬ с ближайшим ельцинским окружением. Последующие события несколько поколебали такое представление. В любом случае ясно: как только он убедится, что на посту секретаря СБ он не в состоянии реализовать ту программу обеспечения безопасности страны и ее граждан, к какой он стремится, он тут же покинет этот пост. Остаться на нем в роли бесправного чиновника в самом деле означало бы для него политическую смерть – ту самую, которую ему предрек товарищ Селезнев.

Перед ним ясная – и теперь уже вполне достижимая – цель: стать президентом. И он будет последовательно, шаг за шагом к ней приближаться, будет делать только то, что сокращает расстояние до нее.

Роль наследника трона – а именно в этой роли оказался сейчас Лебедь, – конечно, необычайно тяжела. Необычайно. И, разумеется, смертельно опасна. Вспомним хотя бы судьбу Линь Бяо, наследника председателя Мао. Кстати, тоже генерала. Дай Бог Лебедю выдержать испытание этой ролью.

Вообще-то не очень понятно, какую силу имеет договор между Ельциным и Лебедем. И не уволит ли президент генерала через короткий срок после 3 июля. В конце концов, что ему мешает это сделать? Это ведь просто джентльменское соглашение…

Как бы то ни было, договор состоялся. Провалились предсказания политологов, что Ельцин ни в коем случае не поступится даже частью своих полномочий, касающихся силовых министерств, будет насмерть их защищать, как защищал от посягательств и хасбулатовского Верховного Совета, и Думы. Он поступился довольно легко, передал Лебедю долю этих полномочий (хотя остается тот же вопрос: надолго ли?). Это вновь показывает способность Ельцина проявлять большую гибкость, его готовность к широкому маневру.

Еще одна замечательная деталь – увольнение Грачева. Ни увещевания демократов, ни разоблачения прессы так и не подвигли Ельцина на то, чтобы прогнать одиознейшего министра. Он сделал это только тогда, когда осознал ПОЛИТИЧЕСКУЮ необходимость такого шага. Это еще раз показало, что Ельцин прежде всего политик, политик до мозга костей.

***

Вот так виделись перспективы Лебедя из июня 1996 года. В действительности они оказались более скромными. Довольно скоро стало ясно, что Ельцин нуждался в нем в основном лишь как в помощнике во втором туре президентских выборов и отчасти в деле замирения в Чечне. В целом же на посту секретаря СБ генерал с его наполеоновскими планами явно был для него неудобен.

Неужели Лебедь в самом деле не видел всю шаткость, всю ненадежность соглашения, которое он заключил с Ельциным, не понимал, что после выборов тот в любую минуту может отказаться от его услуг? Думаю, его не очень это беспокоило. Главным устремлением генерала в ту пору было – самому стать президентом. По-видимому, он пребывал в уверенности – как нам известно, небезосновательной, – что Ельцин долго не протянет. Об этом его устремлении, надо полагать, хорошо знало его ближайшее окружение, но иногда оно прорывалось и за его пределы. Так, 23 июня на вопрос журнала «Шпигель», видит ли он себя в 2000 году президентом России, Лебедь неосмотрительно ответил: «Возможно, еще раньше». По словам генерала, он рассматривает свою нынешнюю должность секретаря СБ всего лишь как «промежуточный этап», который позволяет ему выполнить свои предвыборные обещания: навести порядок в стране, обеспечить безопасность граждан.