Америkа (с примечаниями редактора) - Кирилл Еськов

- Нет-нет, все в порядке, профессор! Мне, как-никак, приходилось изучать минералогию.

- Отлично. Так вот, всех и дел тут, собственно - зафиксировать тот выделяющийся газ, окись азота. Сама по себе эта реакция известна давным-давно, есть даже специальный прибор - нитрометр. Адаптировать его под микроанализ в принципе дело нехитрое - те же стеклянные трубки, та же ртуть, только всё маленькое-маленькое и аккуратненькое-аккуратненькое, - но это всё ж таки отдельная работа; отдельная головная боль - скажем так, и преизрядная... Ваш-то интерес понятен, коллега - заставить этих скупердяев Ларсенов оплатить ваши мезоамериканские раскопки, ну а нам - что с того? Честно говоря, времени жалко: научного-то интереса задачка, в общем, не представляет...

- Есть тут одно соображение, профессор - не знаю уж, насколько убедительным оно вам покажется, - задумчиво начал Индиана. - Раз уж я не могу взять вас в долю...

- Разумеется, не можете! - раздраженно отмахнулся тот. - Вам ведь нужен именно независимый эксперт, а не партнер по поискам того трехтысячедолларового клада - иначе какова будет цена, в их глазах, всем моим заключениям?

- Именно. Так вот, установить авторство тех диверсий от нас вроде как не требуют - только доказать сам факт. Но сами-то вы, для себя - что думаете на сей счет?

- Откуда мне знать? Я же не Пинкертон какой-нибудь...

- О! То есть вы в курсе того, что президент Линкольн поручил Алану Пинкертону сформировать, на базе своего Агентства, контрразведывательную службу Союза? И что происходящее, надо полагать, - по линии этого ведомства?

- Гм... - проворчал химик. - Вы хотите сказать - это южане?..

- Нет, ну а кто? Выбирая между диверсантами серых*

--------------------------------------

* "Серые" и "синие" - южане и северяне; названы так по цвету мундиров в армиях Конфедерации и Союза (прим. ред.).

---------------------------------------

и "Индейским проклятьем"...

И, чуть насмешливо глянув на собеседника, сразу понял: в точку! Оба они принадлежали к университетской среде Северо-Восточных штатов, и "южных джентльменов" здесь ненавидели спокойной, ледяной ненавистью. Младший брат Оливера, Альфред Гиббс (он еще дослужится до бригадного генерала, командуя знаменитым 130-м Нью-Йоркским пехотным полком), сражался сейчас где-то на Потомаке, вестей от него не было, а синие терпели там поражение за поражением и похоронки сыпались на притихшие городки Новой Англии неспешным ноябрьским снегопадом - так что...

- Ладно. Давайте сюда ваш уголь. Дня за три, думаю, управимся.

39

Прошла, однако, почти неделя - а вестей из лаборатории Оливера всё не было; Индиана постановил для себя не дергаться попусту (ну, мало ли какая срочная работа им там подвалила) и, уж тем более, не докучать расспросами. На шестой день он получил записку-приглашение, по тексту которой сразу понял, что дело неладно.

- Это просто какая-то дьявольщина, коллега! - встретил его с порога химик (а Гиббс, надобно заметить, происходил из почтенного квакерского семейства, и слово "дьявольщина" в его устах сразу настраивало на определенный лад). - У меня даже возникло подозрение - не стал ли я жертвой розыгрыша с вашей стороны? Но, по здравому размышлению, заключил, что вы вряд ли стали бы затевать розыгрыш ценою в три тысячи долларов...

- Что вы имеете в виду, профессор? - ошеломленно откликнулся Индиана.

- Я имею в виду, что никакой взрывчатки в ваших пробах нет, ни малейших ее следов! Уголь, чистый уголь, и ничего кроме угля. Так что премии от Ларсенов вам не видать, как своих ушей... а мы зря потратили чертову уйму времени.

- Вот так номер... Вы хотите сказать, что это какой-то новый, неизвестный тип взрывчатки, который не обнаруживается этим вашим... как его - нитрометром?

- Я хочу сказать именно то, что сказал! - взъярился профессор. - Что никакой взрывчатки - нету! И следов инициирующих веществ, используемых в запалах - тоже нет. И я утверждаю это с полной ответственностью, можно сказать - от лица химической науки второй половины девятнадцатого века... во всей силе и славе ее... Я же не учу вас - как отличать ашельские рубила от ацтекских обсидиановых ножей, верно?

- Мне очень жаль, что я попусту отнял у вас столько времени и сил, профессор. Воистину, какая-то чертовщина...

Тот только рукой махнул - ладно, мол, чего там:

- Это вы меня извините, коллега - что спустил на вас собак. Вы-то как раз свою, героическую, часть работы выполнили безупречно, а вот мы - подкачали, чего уж там... Послушайте, - в голосе химика мелькнули почти умоляюще нотки, - а вы не могли случайно перепутать пробы? Знаете, всякое случается...

- Нет, профессор, увы! Это совершенно исключено: я ведь специально не стал к той пыли даже притрагиваться, и доставил ее вам прямо в кармане, вырезанном из моей куртки, помните?

- Да, верно... Знаете что, коллега, - вы, вроде, говорили, что у вас есть еще порция.

- Ну да, второй такой же карман. Вы хотите повторить анализ?

- Нет. Пока нет. Заприте-ка вы его в сейф: на всякий случай...

Индиана некоторое время изучающее глядел на химика, а потом кивнул:

- Вообще-то я запер тогда в банковскую ячейку оба кармана, сразу же и при свидетелях: на случай, если Ларсены вздумают отпираться... Послушайте, а почему всё же вы с такой уверенностью отметаете неизвестные пока науке типы взрывчатки?

- Простите, коллега, но вы, похоже просто не в курсе того, как устроено современное естествознание! Мы ведь не средневековые алхимики, которые могли верить рассказам о том, будто знаменитый магистр Меканикус, состоя при дворе ландграфа Как-его-там, сумел-де превратить свинец в золото, и надо лишь правильным образом прочесть зашифрованное им описание "Великого Деланья". И наука, и современная инженерия, на ту науку опирающаяся, основаны на воспроизводимости эксперимента - и, соответственно, на полной открытости документации. Можно на некоторое, очень короткое, время засекретить кое-какие технические приложения - но не фундаментальные научные знания, лежащие в их основе.

А теперь представьте себе - какого уровня и какой степени революционности было бы это открытие: не-нитросодержащие взрывчатые вещества! И какую славу - да и деньги, между прочим! - оно принесло бы первооткрывателям. Да, самый первый шаг тут сплошь и рядом оказывается случайным, как с той же нитроцеллюлозой: Кристиан Шёнбейн однажды вытер пролитую на стол концентрированную азотную кислоту хлопковой тряпкой и повесил ее сушиться на печь - а та, по высыхании, возьми да и сгори со взрывом. Но вы прикиньте, какой длины цепочка исследований должна вести от той тряпки на печке до отработанной технологии, позволяющей взрывать пароходы - цепочка, которую абсолютно невозможно засекретить целиком!.. Ясно опять-таки, что и у Фредерика Абеля из химической лаборатории Адмиралтейства в Вулвиче, и у Николаса Ларионоффа из Петроградского университета могут быть некие важные - неопубликованные пока! - достижения по части флегматизации нитроцеллюлозы, коей они занимаются наперегонки - ну, и что? Всякому ясно, что задача-то - не научная, а инженерная; соответственно - не один, так другой, не через год, так через два... ну, через пять! Эти год-два-пять имеют значение для генералов и президентов - но для нас-то с вами, коллега?..

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});