Рыцарь Христа (Тамплиеры - 1) - Октавиан Стампас

Увы, нельзя не упомянуть и о бесчинствах, которые творились крестоносцами в древнем и славном городе. Антиохия была подвергнута страшному грабежу. Жители города, и без того, выдержав длительную осаду, оставшиеся на бобах, вынуждены были отдавать победителям последние крохи. Запасы продовольствия, остававшиеся в городе были съедены рыцарями креста в течение двух-трех дней, а когда есть стало нечего, к Антиохии нежданно-негаданно подошло огромное войско сельджуков под предводительством их знаменитого полководца Кербоги.

Эта страшная весть застигла нас в знаменитых антиохийских термах91, ничуть не уступающих тем, которыми мы наслаждались в Константинополе у гостеприимного Алексея. Здесь было все, что душе угодно - и обширный круглый калдарий, в котором можно было напариться до одурения, и удобно обустроенный тепидарий для смывания грязи, и огромное натацио, где можно было плавать, как в озере, и фригидарий, куда желающие могли прыгнуть из душной парилки калдария, а на крытых террасах располагались палестры, где мы затевали игры в мяч и борцовые поединки.

- Чорт побери! - воскликнул Гуго Вермандуа, когда объявился вестник и сообщил, что недолго длилось наше счастье и мы теперь в роли осаждаемых.- А ведь там еще оставалось четыре катапульты и две или даже три фрондиболы, и все наши осадные башни им теперь очень пригодятся. Какие же мы беспечные, господа рыцари!

- Да уж, нечего сказать,- проворчал Аттила, которого с некоторых пор принимали со всеми на равных. А главное, теперь только и ищи, кто откроет этому Кербоге двух-трех сестер.

Замечание новоиспеченного рыцаря не было лишено смысла, и все теперь только и следили друг за другом, не хочет ли кто-нибудь поступить по примеру предателя Фируза, которого, кстати, в первый же день осады на всякий случай повесили. Других сарацин и турок пришлось собрать в одном из кварталов города и тщательно охранять, но положение наше и без них было самое отчаянное. Припасов продовольствия оставалось по самым щедрым подсчетам не более, чем на неделю. Подмоги из-за моря ждать было бестолку - сельджуки сожгли пристань Святого Симеона и не подпускали к берегу ни один корабль. Через несколько дней голод стал драть всем внутренности, и многие отчаявшиеся пытались бежать из осажденной Антиохии, спускаясь со стен на веревках, но большинство из них ожидала печальная участь - турки отлавливали несчастных и сдирали с них кожу в отместку за все бесчинства, которые мы творили в городе после взятия.

Осаждающие прекрасно сознавали, что очень скоро мы начнем сотнями умирать с голоду, и не пытались пока предпринимать попыток захватить город силой. Так прошла неделя, в конце которой мы уже начали отваривать все, что было у нас из кожаных вещей - сумки, кошельки, ремни, конские сбруи, туники норманнов - но и этой еды не могло хватить надолго, равно как и кошек, собак, крыс и прочего провианта, способного обрадовать печенегов или представителей племен Гог и Магог. Оставалось уповать только на чудо.

И это чудо свершилось.

Быть может, впервые за весь поход крестоносцы так рьяно обратились к Богу. Толпы их шли на исповедь к епископу Адемару и другим священникам и монахам, находящимся в наших рядах. Часами простаивали на коленях, предаваясь молитве. Отдавали последние крохи пропитания Антиохийскому патриарху, чтобы и он молил Господа о спасении крестоносцев. И Господь, наконец, внял молитвам своих нерадивых сыновей. Чудо произошло в самый критический миг, когда запасы продовольствия полностью иссякли, когда люди стали умирать сотнями в день от голода и болезней и даже граф Тулузский исповедовался, причастился и соборовался, готовясь уйти в лучший мир, ибо слег в страшной болезни и покрылся с ног до головы струпьями.

Начиная с самого раннего утра весь осадный город забурлил. Огромная толпа собралась перед центральной цитаделью, где располагался помост, используемый антиохийцами, по-видимому, для таких же случаев, когда нужно обратиться к народу. На помосте какой-то жалкий оборвыш из разношерстного войска графа Сен-Жилля затравленно озирался по сторонам. Рядом с ним стояло несколько рыцарей, полководцев Раймунда Тулузского и носитель знамени Святого Петра, граф Стефан Блуасский и Шартрский. Вид у него был самый торжественный. Видя, что народу собралось предостаточно и все главные вожди, за исключением бедняги Раймунда, присутствуют, он громогласно объявил:

- Воины Христовы! Настал час нашего спасения. Господь Бог Вседержитель и Сын Его, сладчайший Иисус, посылают нам великое знамение милости своей. Этот бывший бедный крестьянин по имени Пьер Барто, ставший рядовым воином-крестоносцем и доблестно исполнявший свою тяжелую службу в наших рядах, сподобился великой милости Божией. Сегодня ночью он стоял в охране моего дома, где я сторожил знамя Святого Петра, ведшее нас от победы к победе. Все мы отпраздновали как могли вчера день славных и всехвальных первоверховных апостолов Петра и Павла. А сегодня, как вы знаете, не менее торжественный день, когда мы отмечаем собор славных и всехвальных двенадцати апостолов, учеников Господа нашего Иисуса Христа. И вот, ночью, когда мы все спали, двенадцать учеников Спасителя выбрали этого рядового крестоносца по имени Пьер Барто и явились к нему все вместе во всем сиянии. Святой Андрей, обращаясь к Пьеру Барто от имени всех апостолов, сказал ему следующее: "Здесь, в Антиохии, в церкви Святого Петра, на большой глубине зарыто то самое копье, коим римский легионер Лонгин пронзил тело распятого на кресте Спасителя. Возьмите это копье,- сказал Пьеру Барто апостол,- и выйдите с ним из городских ворот, и оно даст вам победу над врагами". Пусть же теперь начальники всех главных отрядов нашего воинства в сопровождении святых отцов отправятся в церковь Святого Петра и исполнят приказание апостолов. С нами Бог, разумейте языцы!

После этой речи толпа хлынула в сторону церкви Святого Петра. Я сподобился оказаться в числе сорока рыцарей, принявших участие в раскопках. Покуда мы работали лопатами, священники беспрестанно читали над нашими головами молитвы и распевали псалмы. Тяжелее всего было расшатать и поднять огромные каменные плиты, покрывавшие пол церкви, на это потребовалось около двух часов. Затем, едва мы углубились под землю, там обнаружилось еще одно каменное покрытие, правда не такое крепкое, и с ним мы справились быстрее. Еще глубже оказался третий пол, сделанный из широких плах ливанского кедра. Тут снова пришлось попотеть, дерево почти не поддалось никакому гниению, хотя столько веков пролежало в земле. Дальше никаких перекрытий не было, мы продолжили рыть и довольно далеко углубились под землю. Многих охватило отчаяние. Яма была уже в два человеческих роста, а желаемая реликвия все не обнаруживалась. Помню, как я подумал: "Видела бы меня сейчас моя Евпраксия!" - и вдруг работающий рядом со мной Дигмар Лонгерих наткнулся острием своей лопаты на поверхность небольшого сундука, обитого бронзой.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});