Черный человек - Василий Головачев

Видимо, Торопов решил не вставать в позу и дал разрешение на совместную операцию, потому что драккар Бегича вынырнул в квадрате гарантированного риска одновременно с машиной Джумы.

Но спасать или эвакуировать им никого не пришлось: в этой зоне площадью в тридцать с лишним тысяч квадратных километров, к счастью, располагалась лишь одна научная станция «Ребро-12» с персоналом в двадцать шесть душ, и все эти души по сигналу тревоги уже успели забраться в галеон и дать драпака, по образному выражению Бегича. А затем прибывшие к предполагаемому месту столкновения пограничники и безопасники стали свидетелями странного явления: объект, о котором предупреждал Сократ, вынырнул из «струны» всего в нескольких километрах от одного из ребер «Угла-3» – черный, пористый на вид, похожий на чугунную чушку, – «размазался» в темную полосу, словно начиная новый прыжок, и, не дотянув каких-то двух-трех десятков метров до закруглявшейся поверхности ребра… исчез! Ни удара, ни взрыва, ни рикошета – ничего!

Спустя минуту притихший до этого эфир взорвался хором восклицаний, возгласов недоумения и удивления, скороговоркой постов наблюдения за пространством и докладами автоматов.

– Может быть, он вынырнул дальше по ходу? – спросил Джума на своей волне.

– Не появился, – помолчав, отозвался Лютый, – его бы увидели. Всем свободным от вахт отбой, дежурным вернуться к своим обязанностям.

Джума пожал плечами и, поскольку обязанностей у него в данный момент не было никаких, мысленно произнес только одно слово: домой.

Имам без вопросов направил машину к базе – спейсеру «Конунг», дрейфующему в двухстах тысячах километров от планеты-куба.

– Что это было? – спросил Джума, заявившись в зал управления, называемый по традиции рубкой. Зал был невелик – треугольник со стороной в пять метров, и почти весь его объем занимали три кокон-кресла экипажа, каждое кресло – перед своей стеной ручного вириала.

– Маатанский динозавролет, – ответил дежуривший в это время командир спейсера, он же драйвер-прима, Хольгер Сваллинг, поворачивая кресло, чтобы видеть вошедшего. Его самого видно в коконе не было, так что казалось – разговаривает странное существо, не то огромный гусеничный кокон, не то раковина какого-то неземного моллюска.

– Я посижу рядом?

Сваллинг, видимо, удивился, несмотря на всю свою природную северную флегму: верхняя «опухоль раковины» отогнулась, и на безопасника уставилась голова командира спейсера. Словно удовлетворившись осмотром, голова кивнула, и «опухоль» встала на место.

– Посидеть можешь, – раздался голос Хольгера, – но некоего Джуму Хана, по-моему, ждут в дежурке. У тебя что, рация не работает?

«Дежуркой» назывался зал контроля сил безопасности, где постоянно дежурили работники обоймы Лютого и пограничники.

Джума озабоченно взялся за ухо и обнаружил, что клипса рации отсутствует. То-то стало тихо, подумал он. Интересно, где я ее оставил? Неужели так задумался, что не заметил?

Вспыхивающую алой искрой каплю рации он отыскал в рукаве скафандра, и это наконец заставило его встряхнуться. Рутина бытия в Горловине, несмотря на ее тайны и захватывающие дух пейзажи, все же оставалась рутиной, и, может быть, прав был Торопов, утверждая, что погранслужба вполне справилась бы с обеспечением безопасности исследователей. Все-таки у отдела безопасности УАСС была своя специфика работы, и не стоило дублировать пограничников только лишь ради соблюдения «срама».

Стены «дежурки» отсутствовали, «распахнутые» в космос, поэтому иллюзия дрейфа в световом тумане площадки зала с пятью коконами кресел была полной. Собственно космосом или пустотой эту субстанцию за бортом спейсера назвать было трудно; Горловина излучала слабый свет, забивавший свечение звезд извне, и лишь по центру ее двухмиллионокилометрового конуса можно было разглядеть паутинку какого-то звездного скопления. А так с виду – туман и туман, ровный, бесплотный, вызывающий впечатление небывалой глубины. Страж Горловины висел в этом тумане ощутимо тяжелой глыбой обработанного человеческими руками камня, пронизанного по центру янтарно-прозрачным шаром.

– Что остановился? – раздался из ряда обычных – гостевых – кресел голос Лютого. – Тебя тут ждут.

– Не могу поверить, что эта планета творилась естественным путем, – пробормотал Джума, пересекая зал и приветствуя дежурных в креслах поднятой рукой. – Любит же шутить природа.

– И тем не менее родилась она в пространстве, где фигурой равновесия был именно куб, а не шар, – проговорил собеседник Лютого, в котором Джума узнал лидера исследовательской дружины Анатолия Новикова. – Страж – не из нашей Вселенной, это уже почти трюизм[66]. Природа творила его в условиях Пуанкаре-геометрии[67], а уж потом планету приспособили те, кто использовал ее в качестве форпоста Границы, для поддержания открытого входа в «серую дыру».

– Орилоуны? – проговорил Джума, переводя взгляд на третьего молчаливого слушателя.

– Нет, – покачал головой Новиков, плотный, с выдающимся лбом и голубыми глазами медиума. – Орилоуны, похоже, сами были созданы… или выращены, если хотите, они – Хранители Пути, по терминологии маатан, то есть хранители древнейшей во Вселенной сети метро, не более. Я говорил о Вершителях. Жаль, что «серая дыра» закрывается. Страж уже не в силах ее удержать.

– Это Дмитрий Столбов, инспектор кримрозыска, – прервал Новикова Лютый, посмотрев на Джуму, и добавил: – Сыщик.

– Извините, дела, – тут же поднялся все понимающий Новиков и выкатился из зала.

– Садитесь ближе, – кивнул на кресло черноглазый, черноволосый и черноусый Столбов. – Появилась потребность задать вам несколько вопросов, не возражаете?

– О Шаламове? – помолчав, спросил Джума. – Или о Мальгине?

– Ну, я тоже пойду, – встал Калина. – Потом поделишься личными впечатлениями о маатанском «динозавролете».

Безопасник кивнул.

Столбов никак не прореагировал на вопрос Хана, только уселся поудобней, самообладания ему было не занимать.

– О Мальгине. Он контактировал с Шаламовым в режиме «один на один»…

– Без аппаратуры, – угрюмо сказал Джума. – Вернее, без соответствующей медицинской аппаратуры, через обычные эмканы пси-рации.

– И все же пси-контакт у них был, вы не можете этого отрицать. После него у Мальгина едва хватило сил на…

– Не отрицаю, – нехотя согласился бывший врач «Скорой». – У него был нервный срыв, довольно мощный, почти шок… но он очень сильный человек и быстро вылечился.

– Он не вылечился, – тихо проговорил Столбов. – Какая-то часть информации Шаламова передалась ему… и теперь он хочет перекачать это «темное знание» из глубин подсознательной психики в сферу сознания.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});