Курская битва: хроника, факты, люди. Книга 2 - Виталий Жилин

20 и 21.7 число прошли сравнительно спокойно. Попытки русских прорваться справа или слева остались безрезультатны.

22.7. День был спокойный, но ночью русские опять наступали. Один пленный, один перебежчик и остальное оружие.

23. Самый спокойный день.

24-го утром ураганный огонь по нашим позициям, но атаки не последовало. После обеда сильный ураганный огонь справа, наверное, он пытался там прорваться.

1.8. Мы сменили позицию и перешли направо, куда 24-го был направлен ураганный огонь. Нам досталось не меньше: все воскресенье нас накрывал плотный огонь. Я уже считал себя погибшим, так как в наспех вырытых окопах не было прочных укрытий.

6.8. Дни проходили спокойно до ночи с 6 на 7. Был огневой налет, во время которого со мной в окопе разорвалась мина. Я отделался легким ранением в голову.

7.8. Не успел я написать это, как опять начался ураганный огонь, и перед нами появились три танка, на которых сидела пехота. Они проехали через наши позиции и высадили пехоту, которая ночью опять пробралась через наши позиции к своим. Несколько человек было взято в плен. Тяжело раненный русский лейтенант был доставлен к врачу. Один из танков был подбит, один поехал обратно к своим, а один простоял всю ночь в расположении 439-го полка и на рассвете поехал обратно. Не успел он вернуться, как снова начался ураганный огонь, и опять пошли в атаку 8 или 10 танков. Два сразу взорвались на минах, положенных нами ночью, остальные были также подбиты артогнем, а часть штурмовыми орудиями, пришедшими нам на помощь. Это были часы! Надеюсь, теперь станет спокойнее.

10.8. Дни были спокойные, не считая беспокоящего огня артиллерии и минометов.

15.8. 13-го вечером мы опять оторвались от противника. Несмотря на лунный свет, дело обошлось без потерь. Мы отошли на 10 км и здесь опять заняли промежуточный рубеж. Ожидаем, что принесут ближайшие дни.

16-го мы построили себе хороший окоп с укрытием от осколков, а 17-го утром опять должны отступить. На новом рубеже невозможно окопаться — сплошное болото. Русские подошли очень быстро, но кажется с малыми силами. Слева и справа они уже дали почувствовать свое присутствие, а на нашем участке пока спокойно.

9-го сентября мы отошли на 15 км через Дятьково. Городок был объят пламенем. Левее города мы должны были подготовить новые позиции, на которых работало много русских девушек.

10-го. Я сделал себе окоп; посмотрим, что предпримут русские. Надеюсь, что они будут спокойны, а мы опять отступим.

19.9. Русские теперь… (бесятся) потому, что все деревни сожжены. Иногда жалко смотреть, как население стоит перед горящими домами. Надеюсь, что скоро все это кончится.

3.10. …От нашей роты осталось 7 человек, остальные убиты, ранены или выбыли из-за потертости ног. Теперь мы находимся в окопах на Соже, которые к моменту нашего прибытия еще копались гражданским населением и уже обстреливались русской артиллерией. Как женщины и старики кричали! Я думаю, что в ближайшие дни мы отойдем на настоящую линию обороны на Днепре, и тогда будет спокойнее…

10.10. Русские повторили попытку перейти через Сож, но только один раз. Огонь тяжелых орудий немного ослаб, и стало немного спокойнее, но справа от нас сила боя все нарастала. Справа лежит Гомель, очевидно, туда и метят. Но эта линия должна быть удержана во что бы то ни стало. За нами еще 2-я линия, но еще не может быть занята….

1.11. Ночью нас сменила другая дивизия. Мы пошли в деревню, где стоял наш обоз, а в следующую ночь заняли тот участок, где накануне происходили тяжелые бои. Положение здесь тяжелое. Нет блиндажей, холодно, нельзя вымыть котелок. На старой позиции мы столько работали, чтобы обеспечить себя на зиму, и теперь такое положение. Чем же это кончится?»

ЦА МО РФ, ф32, оп.11306, д. 419.

Секретно

Экз. № 1

Утверждаю:

НАЧАЛЬНИК ПОЛИТОТДЕЛА 5 ГТА

ГВАРДИИ ГЕНЕРАЛ-МАЙОР

ШАРОВ

13 октября 1943 г.

Обзор политико-морального состояния немецко-фашистских войск, действовавших перед фронтом 5 ГТА в период августовских боев 1943 г.

Составлен 5–9 сентября 1943 г. по материалам военно-политического опроса пленных, местных жителей, а также по трофейным документам.

Перед фронтом армии действовали 3, 6, 11, 19-я танковые дивизии; эсэсовские танковые дивизии «Мертвая голова», «Адольф Гитлер», «Рейх», «Великая Германия», «Викинг»; 106, 167, 168, 198, 255, 320, 332-я пехотные дивизии.

1.

Командование немецко-фашистской армии пыталось представить в ложном освещении провал июльского наступления немцев. Когда началось это наступление, одни офицеры объясняли своим солдатам, что цель его «выровнять» и «улучшить» фронт, сократить дугу, идущую к западу от Курска и этим освободить занятые в ней одиннадцать немецких дивизий. Другие офицеры говорили, что задача наступления вернуть то, что было утрачено зимой. Третьи призывали окружать находящиеся в дуге русские войска.

После провала наступления офицеры вынуждены были «забыть» и о приказе Гитлера и о том, что они говорили своим солдатам в начале июля. Нужно было скрыть провал и, по возможности, улучшить упавшее настроение немецких войск. Солдатам стали усилено прививать мистификацию о том, что июльское наступление немцев имело своей целью ослабить живую силу и уничтожить технику русских, готовивших наступление на белгородско-харьковском направлении. Солдатам рассказывали легенду об успешном выполнении этой задачи. Пленный ефрейтор из 5-й батареи артполка 6-й танковой дивизии Гербердт Буш показал, что командир его батареи, лейтенант Шауф, объявил в конце июля своим солдатам, что цель июльской операции достигнута, так как им удалось ослабить силы русских и этим предотвратить наступление Красной Армии, которое намечалось в июле. «Об этом, — говорит Буш, — было также напечатано в сводке генштаба германской армии».

Ложь — обоюдоострый меч. Скрывая от солдат провал наступления, офицеры одновременно ослабили боевую настороженность своих войск. В самом деле: если цель июльской операции, как ее истолковало немецкое командование, достигнута, то опасность наступления Красной Армии на данном направлении миновала. Пленные показывают, что августовские действия наших войск возникли неожиданно для них.

Немцы допускали возможность небольших наступательных операций местного значения. Широкий масштаб начавшегося с нашей стороны наступления потрясающе повлиял на немецко-фашистских солдат. Они были в первые дни боев в состоянии полной растерянности.

«Мы не ждали, — говорит фельдфебель из 167-й пехотной дивизии Вилли Даннер, — что русские сейчас могут затеять такое большое наступление. У нас были разговоры, что они после июльских боев также ослабели, как и мы».

Подобные показания мы получаем от большинства пленных. Упомянутый уже Гербердт Буш сообщает:

«Наша дивизия стояла в армейском резерве. О том, что русские предпримут большое наступление, мы не думали, но предполагали, что возможно наступление местного характера. Очевидно, поэтому у нас было несколько тревог: первая дня за три до наступления, вторая — вечером 2 августа. По тревоге 3 августа дивизия была введена в бой. Солдаты были удивлены, что русские еще в силах наступать».

Обер-фельдфебель — радист из разведотряда 167-й пехотной дивизии Оскар Гарлахер 3.8 показал:

«О предстоящем наступлении русских я узнал 3 августа за два часа до начала наступления. Нам приказали приготовиться для контрудара. Мы этого не успели сделать, так как русские стали через полтора — два часа наступать».

2.

Даже солдаты, верившие в то, что задачи июльского наступления немцев ими выполнены, находились в угнетенном состоянии. Показания, а также трофейные документы обнаруживают при этом три основные причины такого состояния солдат. Первая из них — большие потери, которые понесли вражеские части за время июльских боев; вторая — беспокойные известия из Германии; третья причина — неблагоприятно сложившаяся для немцев международная обстановка.

Пленные из 167-й пехотной дивизии показали, что потери в личном составе там были к началу августовских боев не менее 50 %. В 6-й танковой дивизии потери достигли 70 %. Такое, приблизительно, положение было в 332-й пехотной дивизии. В других дивизиях, активно участвовавших в июльских событиях, положение было немногим лучше. Пленный ефрейтор из 3-й отдельной зенитной роты, приданной 106-й пехотной дивизии, эльзасец Жан Матье показывает, что солдаты его роты подавлены потерями, которые понесла дивизия:

«Мой товарищ из 106-й дивизии, эльзасец Андреас Гитингер, — говорит Матье, — мне сообщил, что там осталось еще к началу августа 40 человек. В 9-й роте 239-го пехотного полка осталось еще к началу августа 6 человек. Когда ее соединили с 11-й ротой, то получилось в общем 11 солдат. Из зенитной роты забрали для пополнения дивизии по 10 человек от каждого взвода. Солдаты в нашей роте не видят выхода из положения. Они жаждут конца войны, но надеются на чудо».