Экспедиция к Южному полюсу. 1910–1912 гг. Прощальные письма. - Роберт Скотт

На прошлой неделе мы слушали две лекции. Одну читал Дэбенхэм о геологии вообще и особенно о геологическом строении нашего района. Эта лекция многое уяснила мне в отношении гнейсового основания скал, песчаников и доломитовых вторжений. Думаю, мы будем в состоянии сделать немало полезных наблюдений, когда дойдем до Южного материка.

Наши ученые прилагают особенное старание к тому, чтобы сделать свои лекции интересными. У них вошло в обычай использовать для этого диапозитивы, изготовленные с наших фотографий, с иллюстраций, взятых из книг или же с рисунков самого лектора. Это очень оживляет лекции, но лишает лектора возможности читать свои записи.

Моторные сани

Вторую лекцию читал Понтинг. Его запас картин, по‑видимому, неистощим и всю зиму служит нам неиссякаемым источником развлечений. Лекциями его восхищаются, на них собираются все. На этот раз он продемонстрировал ряд видов Великой китайской стены и других удивительных памятников Северного Китая. Понтинг всегда ухитряется подробно упомянуть о нравах и обычаях населения тех стран, по которым он путешествовал. Так, в пятницу он рассказывал нам о китайских фермах и кустарной промышленности, соколиных охотах и других видах спорта, излюбленных китайцами, и главным образом об одной милой забаве, состоящей в том, чтобы пускать голубей с привязанными к их хвостам маленькими дудочками. При полете птиц эти дудочки издают нежные звуки.

Понтинг — клад из‑за одних своих лекций, но с каждым днем он все больше и больше ценится нами как художник‑бытописатель нашей жизни. Никогда еще ни одну экспедицию не иллюстрировали так щедро, как нашу. При этом надо сказать, что нет ни одной работы, сделанной Понтингом наскоро, небрежно. Он никогда не оставался доволен первым снимком, и случалось, что удовлетворялся лишь четвертым или пятым. Такое же стремление к совершенствованию проявляется всеми нашими сотрудниками, побуждает их напрягать все усилия, чтобы достигнуть наилучших результатов в области своей специальности. Все это наводит на мысль, что если южная экспедиция не увенчается успехом, если мы не достигнем приоритета в открытии полюса, все же ничто не помешает считать эту экспедицию одной из самых замечательных, какие когда‑либо работали в полярных областях.

В пятницу Черри‑Гаррард выпустил второй номер нашей газеты, еще удачнее первого. Бедный Черри сочинял передовую статью в поте лица, и это очень заметно: остальные статьи написаны в более легком тоне. На сей раз главным автором явился Тэйлор, но статья его длинновата. Нельсон выступил с юмористической вещицей, украшенной прелестными иллюстрациями, лучше каких не создавал и сам Уилсон. Юмор, конечно, местный, но я убедился, что для популярного издания другого юмора не должно быть.

Погода испортилась, но не настолько, чтобы удерживать нас в доме.

Четверг, 14 сентября. Опять несколько дней не писал. Был страшно занят: доканчивал план летней кампании, брал уроки фотографии, готовился к экскурсии на запад. Вчера читал доклад «О планах предстоящей южной экспедиции». Все меня слушали с восторгом. Общее впечатление таково: лучше, чем мы задумали, нельзя использовать имеющихся в нашем распоряжении средств. Ни у кого не нашлось ни одного замечания, никто не предложил ни одного улучшения. Составленный план, по‑видимому, снискал общее доверие. Остается испытать его на деле.

Прочтены последние лекции. В понедельник Нельсон сделал интересный краткий обзор по биологии, проследив ход развития животных форм от простейших одноклеточных организмов.

Сегодня Райт говорил о последних лабораторных исследованиях строения материи. Тема нелегкая, все же он дал некоторое понятие о направлении трудов великих светил физики, о целях, достигаемых ими, о средствах, которые они употребляют.

Эти лекции служили для нас большим развлечением, и мы очень огорчились бы их прекращением, если бы не имелась к тому столь уважительная причина. Я решил чаще прибегать к фотографии во время нашего путешествия к югу, чаще, чем это делалось до сих пор. С Понтингом в качестве учителя это будет легко. Он готов приложить все усилия к тому, чтобы достичь хороших результатов, при этом не только в своей работе, но и в работе других. Это еще лишнее доказательство того, что он прекрасный малый.

Завтра Боуэрс, Симпсон, квартирмейстер Э. Эванс и я отправимся на запад. Хочу взглянуть еще раз на глетчер Феррара, проверить поставленные там Райтом в прошлом году вехи, обновить свои навыки в работе с санями (технические детали так легко забываются), наконец, поработать с фотокамерами. Я не решил, сколько именно времени мы будем в отсутствии, ни даже куда именно пойдем. Такая неопределенность имеет свою прелесть.

Всю неделю было хорошо, но температура воздуха держится ближе к ‑29° [‑34 °C], а сегодня упала до ‑35° [‑37 °C]. Чего доброго, предстоят холодные дни.

Воскресенье, 1 октября. В четверг вернулись из замечательно удачной и поучительной короткой весенней экскурсии; отсутствовали всего 13 дней, начиная с 15 сентября. Прошли в 10 дней 152 географические мили (175 простых). 2,5 дня мы шли до мыса Масляного, на который доставили часть припасов для Западной партии. В эти дни мы везли по 180 фунтов на человека. Все шло гладко и хорошо. Двойная палатка — большое удобство. 16‑го числа стоял чудный день до 4 ч пополудни, но потом с юга подул холодный ветер и нас порядком в разных местах обморозило. Поверхность пути — так себе; встречалось много рыхлых сугробов, в которых сани становились передком вверх. На этой стороне пролива как будто много меньше снега. Не оттого ли, что здесь меньше ветра?

Боуэрс настаивает на том, чтобы ему одному проделывать всю работу в лагере. Чудо — не человек! Никогда подобного ему не встречал.

Заструги поперек этой части пролива носят особый характер: наст изборожден длинными волнистыми полосами, поперек которых идут такие же полосы, но менее глубокие. Получается нечто вроде так называемого узора «елочкой».

Сложив привезенный экстренный груз, мы отправились дальше, к глетчеру Феррара. С левой стороны очень низкий прибрежный лед; приливных трещин нет, снежный покров на морском льду очень неглубок. Мы чувствуем себя прекрасно. Боуэрс — чистое сокровище! Эванс тоже. Симпсон быстро приобретает опыт. Лагерная жизнь по мне; одного не люблю — вставать и выходить ночью, а прошлой ночью пришлось вставать три раза.

Мы пробовали защищать себе нос и лицо, так как весь день шли против ветра.

19‑го числа мы дошли до Соборных утесов. Тут мы нашли вехи, поставленные Райтом поперек глетчера. Остаток этого дня и весь следующий день производили точную съемку их положения.