Друзья и враги Анатолия Русакова - Георгий Тушкан

— Радио? Значит, Юра Кубышкин?… — поинтересовался Анатолий.

— Он тоже участвовал в конструировании коммутатора, — ответил Кленов. — В наше время изобрести нечто значительное по силам только коллективу. — Затем Кленов сказал: — Я помню наш первый разговор при встрече и еще раз повторяю: мне бы не хотелось упустить вас, Анатолий. Парень вы способный. Коллектив у нас сильный. Теперь вы будете работать у меня сменным шофером. Это даст вам возможность готовить уроки днем, в часы ожидания, а вечером вы будете учиться в школе. Машина будет находиться на московской автобазе. Я сюда выезжаю не так уж часто. Будете жить дома. Окончите десятилетку и тогда сможете перейти работать в лабораторию к Юре.

Так Анатолий начал работать шофером у Кленова. Он был в курсе многих депутатских дел Дмитрия Алексеевича, помогал иногда проверять точность заявлений, обоснованность просьб, учился ценить время. И потянулись, нет, не потянулись, а понеслись вскачь дни и сутки. Как только приходилось ожидать Дмитрия Алексеевича, Анатолий вынимал учебники. Но ведь машина тоже требовала ухода. Михеич был строг.

Времени на своих подопечных Анатолию опять не хватало. Впрочем, Витяка регулярно ходил в школу, Леонид Ушков начал работать, неплохо учился. А вот Пашка Лопухов исчезал, как вода из кулака…

Как только Анатолий вспоминал о Чуме, то испытывал бессильную ярость человека, прикованного к мине замедленного действия. Только слышит, как тикает часовой механизм… А когда сработает? Неизвестно… Почему же не изловят эту ядовитую гадину?

Чем больше Анатолий раздумывал об этом, тем нетерпеливее ждал вестей от Корсакова. Наконец Анатолий не выдержал и однажды вечером, почувствовав, что Корсаков снова дома, тихо постучался к нему и спросил о Чуме.

— Часть его шайки поймали, но Чуме удалось скрыться. Судя «по почерку преступления», совершенного в Днепропетровске, я понял, что это дело рук Чумы. В Тбилиси он пытался связаться с местными ворами. Сейчас он колесит… Пока можешь не беспокоиться. Как Шелгунов?

— Объявился. Объяснил свое отсутствие болезнью. Посещает занятия нерегулярно. Приходит навеселе. Дерзит. Соня жаловалась подруге: «Не пойму, что такое делается с Антоном. Если бы не я — бросил бы школу».

— Так вот, если Шелгунов пропустит хотя бы три вечера подряд — тотчас предупреди меня или позвони дежурному. Телефон помнишь?

2

Шесть утра. Первый сигнал радио. Анатолий поднялся и после физзарядки и завтрака пешком отправился на работу в гараж института.

От Никитских ворот мчалась серая «Победа». Анатолий взглянул на нее и шарахнулся. За рулем сидел незнакомый мужчина с низким лбом и широкими черными бровями. А на заднем сиденье мелькнули лица Цыгана и Лени Чумы. На машине был желтый загородный номер 11–80. Не привиделось ли ему? Нет, ему даже показалось, что сидевшие в машине тоже обратили на него внимание.

Анатолий подбежал к будке автомата и быстро набрал нужный номер.

— Передам куда надо! — деловито сказал дежурный. В гараже Анатолий придирчиво осмотрел машину, смахнул пыль и поехал за Кленовым, а с ним — к Ленинградскому вокзалу.

— Будем встречать французских парламентариев, среди них есть и мои знакомые ученые, приехали с женами, — сказал Кленов. — Познакомился с ними в Париже, встречались в Женеве.

На автомобильной стоянке у вокзала шоферы собрались в веселую компанию.

Они, видимо, давно знали друг друга, с любопытством поглядывали на новичка.

— Парле ву франсе? — спросил Анатолия долговязый весельчак.

Юноша качнул головой: «нет».

— Шпрехен зи дейч?

— Нет.

— Ду ю спик инглиш?

— Йес! — раздраженно ответил Анатолий. Над ним явно подсмеивались.

— Талант! — сказал долговязый. — Теперь тебя наверняка назначат возить иностранных министров.

Неожиданно появился Кленов. Он озабоченно спросил:

— Ты хоть немного говоришь на каком-нибудь иностранном языке?

— Учил в школе английский, но это чепуха… Двадцать слов помню… А зачем? Мое шоферское дело — «крути, Гаврила».

— Ерунду городишь, — сердито сказал Кленов. — Может случиться, что придется покатать гостей по Москве. Хорошо, если бы ты сумел показать им нашу столицу. Ведь я-то здорово занят, не всегда смогу уделить им время. Со всего мира все больше и больше приезжает к нам гостей. А ты спрашиваешь — зачем языки!..

— Эге-ге, — обрадовался долговязый. — А из меня хорошая гадалка выйдет!

Пришел поезд, на площади показались приехавшие. Кленов сел в машину с двумя гостями. Все сразу же заговорили по-английски о чем-то, видимо, и гостей и Кленова очень интересующем. Но, увы, Анатолий не понимал ни слова. Он ехал, ощупывая глазами каждую встречную серую «Победу». Вдруг снова встреча с Чумой!..

…Прошло несколько дней. Кленов отпустил Анатолия очень рано. В школу сегодня не идти. Значит, можно позаниматься, почитать, увидеться с Леней Ушковым. Жаль, вечер у Лики занят.

Дома Анатолий нашел на столе записку матери: «Ушла на круглосуточное дежурство. Пообедай, все на кухне, разогрей, тебе звонили несколько раз, просили позвонить». Дальше шли номера телефонов.

Анатолий снял трубку, набрал номер. Отозвался незнакомый женский голос.

— Наконец-то! Я просто вся извелась… Скажите, только откровенно, ведь вы порядочный человек?

— Я? Странно… Я комсомолец!

— Ну да, да, так и мой сын мне объяснил. «Анатолий Русаков, — сказал он, — комсомолец и бригадмилец». Значит, можно рассчитывать, что вы не откажетесь от своих слов?

— Каких? В чем дело?

— Дело в поведении моего сына. Меня срочно вызвал директор школы. Моего сына обвиняют в хулиганстве, как зачинщика безобразной драки. Ему грозит чуть ли не исключение из школы, как заводиле… Но ведь это жестокая несправедливость, и вы, как порядочный человек, должны признаться, что не мой сын, а вы являетесь истинным вдохновителем этой драки…

— Это ложь! — рассердился Анатолий. — Я никогда не подговаривал школьников хулиганить. Наоборот. Объясните толково: кто, где, когда и почему подрался?

— Сегодня! И я верю, слышите, верю своему сыну Мечику, когда он утверждает, что это вы их подговорили.

— Какому Мечику? Колосовскому?

— Ну да, моему сыну. Они так избили Павла Лопухова, что на него страшно смотреть.

— Пашку?! — радостно воскликнул Анатолий.

— Да. И это вас, комсомольца, радует?

— Теперь, когда вы назвали Мечика и Пашку Лопухова, я все понял и одобряю, слышите, да, одобряю действия ребят. А вы думаете иначе? По-вашему выходит так: Пашка ударит мальчишку по левой щеке, так тот должен подставлять правую?

— Надо заявить о Лопухове куда следует, но ни в коем случае не драться.

— Заявляли не раз и директору и пионервожатой. Пашку уговаривали, а с него как с гуся вода. Он бросил школу, но по-прежнему тиранит школьников, сбивает их с пути.

— Нет, нет, все равно самоуправства не должно быть. Не понимаю, почему Мечик так поддался вашему влиянию?

— Да поймите вы, это не самоуправство, а самозащита. Отпор хулиганам. Если бы комсомольцы и пионеры— вся молодежь — взялись сообща, житья не стало бы хулиганам. Надо воспитывать активные натуры, а не слюнтяев, маменькиных сынков. Надо, чтобы ребята могли сами постоять за себя.

— Вы действуете дико и непедагогично. Вы превращаете моего сына в хулигана. Я этого не допущу! Сколько классов вы окончили?

— Учусь в десятом классе вечерней школы, но жизнь знаю не по книжкам. Побывал в колонии и поэтому знаю, почем фунт лиха.

— Ну, теперь мне все ясно. Мы, матери, уже сообщили о вас куда следует. Наши сыновья лишь жертвы ваших экспериментов. В комсомоле вы человек случайный, анархист. Развращаете школьников, организуете из них хулиганские банды.

Анатолию сразу стало жарко, во рту пересохло.

— Хотя мы и незнакомы, — продолжала разгневанная Колосовская, — но по вашим делам я могу представить себе и вашу сущность, и даже вашу внешность.

— Вы ошибаетесь! Мы знакомы, — уже зло сказал Анатолий. — Вспомните, как я, шофер в «Победе», отвозил вас и вашего сына в клинику, чтобы перевязать порез на руке Мечика.

— Так это были вы? — удивилась Колосовская.

— Именно я… Ранил же вашего сына Пашка, которого вы так защищаете.

— Пашка Лопухов?

— Он самый. Хулиган и воришка. Я на собственном опыте убедился, как опасны типы, подобные Пашке, куда они могут завести ребят. Таким, как Пашка, палец в рот не клади. На таких уговоры уже не действуют. Он и в историю с металлоломом втянул Мечика. Он запугивает ребят, не встречает отпора, вот и обнаглел. Я посоветовал Мечику собрать группу пионеров и комсомольцев… вроде тимуровской… Как я понимаю — они организовались. Конечно, и мне надо было найти время помочь хлопцам. Их не исключать, им помогать надо, а вы…