Принцесса самозванец и целебная маска - Неуловимый Джо

рассмеялся. Не переставая смеяться он обнял Джомни пожелал ему удачи и сказал:

— Я надеюсь, что когда я встречу тебя снова, с тобой будет всё хорошо. — Он ещё сильнее обнял Джомни, потом взял его за плечи, пристально посмотрел ему в глаза и вкрадчиво проговорил — Тогда я смогу сказать тебе: "Рад, что ты не забыл меня, Джомни".

Сейнер ещё некоторое время помогал морякам заряжать ракеты в шахты. Джомни и Вэй смотрели на Нимхэ с борта сейнера, а тот бегал по палубе как ребёнок, но вдруг остановился возле одной из ракет. Он стёр водоросли с круглого контейнера и обомлел. Он отошел на шаг назад, ехидно покосился на Вэя и громко сказал:

— Ай да Джиао! Ай да подмостила!

Нимхэ подошёл к контейнеру и обнял его.

— Вот это я понимаю подарочек! Настоящая, мужицкая, суровая, гигиеническая губная помада!

На контейнере чёрным шрифтом красовалась надпись "Oriflame".

Глава 29 Через Варшаву в Лондон.

Время в самолёте летело незаметно. По началу пейзажи за окном впечатляли, но за несколько часов успели надоесть и Джомни взял тетрадь и электронную книгу. Когда Джомни пролетал над полуостровом Крым, он уже разобрался в основах польского языка, и написал в своей тетради довольно увесистый эльфийско-польский разговорник.

Джомни жалел что с ним не было его духа наставника, перед которым он мог бы покрасоваться. Благодаря его сосредоточенности, занудности и дотошности, Джомни сходил с трапа не столько уставшим от многочасового полёта, сколько от бесконечных шипящих, которыми славится польский язык. Джомни вошел в огромное, стилизованное под вокзал Кингс-Кросс кирпичное здание и протянул свой паспорт таможеннику.

— Джонни Инглиш? — спросила его строгая блондинка в форме.

— Да.

— Цель визита? — Спросила блондинка внимательно сравнивая голографическое фото на паспорте с его владельцем.

— Доставка.

— Что везёте?

— Деловые документы.

— Сколько вам лет? — недоверчиво спросила женщина.

— Восемнадцать.

— Выглядите намного старше. — сказала она, положила паспорт на стол и стала звонить по телефону.

Очередь за Джомни начала нервничать. На миг у него промелькнуло беспокойство, но он вспомнил слова Нимхэ, вспомнил про тонущий паром, и едва заметно ухмыльнулся.

— Я просто курьер, госпожа. — Джомни плюхнул на стол увесистую папку со своими бумагами — Вот, всё что я доставляю. Желаете взглянуть?

Женщина сначала потянулась к папке, но потом подозрительно на него посмотрела и положила трубку старинного телефона. Она отдала ему паспорт и пренебрежительно сказала:

— Не доставляйте неприятностей.

Джомни вышел из аэропорта держа рюкзак на плече. Вдруг, спустя несколько недель он ощутил как земля под ногами продолжает шататься, будто палуба. Спустя сутки, ноги ещё не привыкли к твёрдой поверхности. Но это не самое важное. Нимхэ ничего не сказал ему. Что делать? Куда идти? Кого искать? Джомни купил кофе разместился в кафе и жадно вцепился в сэндвич. По мере насыщения, Мать Гидра отпускала его. Он вспомнил напутственные слова Нимхэ, адресованные его друзьям. “Там я вас встречу” бормотал он про себя раз за разом.

— Невероятно! — Джомни услышал женский голос у себя за спиной.

Ещё одна блондинка, очень похожая на таможенницу подбежала к его столику.

— Какой харизматичный иностранец! — подошла она к нему и представилась —

Я Барбара Крыльска, я журналист газеты “Вести польские”, разрешите задать вам пару вопросов?

Джомни оглядел остальных посетителей ресторана, и вдруг заметил что не видит ни одного темнокожего и даже азиата.

— Что ж прошу вас. — Сказал Джомни и учтиво привстал.

— Отлично. — сказала журналистка и, бесцеремонно схватив стул, села за круглый столик напротив Джомни.

Журналистка манерно поправила свою золотистую челку, погладила бежевую блузку с двумя расстёгнутыми пуговицами, как официантка достала блокнотик. Она скомкала улыбку, вдохнула воздух и спросила:

— Что вы думаете о запрете популярной музыки в разных странах?

— Поп музыка это плохо, она усредняет вкусы, и подавляет по-настоящему талантливых исполнителей. Но запрещать её - мне кажется это лишнее.

Журналистка опешила. Она была очень молода, и вероятно не опытна, но тут же взяла себя в руки и продолжила:

— Вашего клавишника, арестовали прямо на концерте и содержали под стражей одиннадцать дней! Его обвинили в распространении недостойного поведения, как вы это прокомментируете?

— Да нет у меня никакого клавишника.

— Вот так просто? Вы просто так отрекаетесь от вашего коллеги, чтобы продолжить выступления?

— Какого коллеги?

— Который выступал под псевдонимом ЛюттерКринг, разве вы не…

— Пани,

— Ну что вы, просто Барбара

— Барбара, я простой курьер.

— Но, но разве…

— Разве вы не солист кубинской группы “Распахнутые губки”?

— Нет п… , Барбара. Я простой курьер, вы меня с кем-то перепутали.

Барбара рассмеялась. Сначала она слегка поволновалась , но потом начала стыдливо улыбаться, на её щеках появился румянец, она