Тьма ваших душ (СИ) - Файр Хеллфайр

— Зачем вы убиваете всех подряд, чего вы хотите добиться?

Катайла ответила противнице своего брата злобным рыком:

— Я убиваю Тёмных, потому что Тёмные убили меня! Даже для вас месть оправдана.

— Тебя убили жители этой деревни? — Маррут и сама догадывалась, что нет. — Зачем тогда ты мстишь им?

Катайла сильно задумалась — почему, действительно, она не начала со своего убийцы? Но при том машинально отвечала:

— Тёмных стоит истребить как явление. Это они любят жестокость, отравление красоты мира своей промышленностью и ненавидят даже друг друга, желая возвыситься над остальными, чтобы их унижать. Пока Тёмные существуют, будут страдать другие так же, как я.

— Я исправлю Тёмных, — заверила Маррут, ставя Катайлу на землю. — Не уничтожу, а сделаю их адекватными. Я уже начала это. Если же ты хочешь кого-то убивать, убивай неисправимых дурней. Поклонников Тьмы. Именно она и хочет сделать из крылатых жестокое воинство для своих нужд, абсолютно преданное себе и не имеющее своей воли.

— Ладно, — кивнула Катайла, воспользовавшись шансом отвязаться от сильного противника. Но Маррут продолжала столь же упорно вглядываться своими яркими сине-белыми глазами, резонно не доверяя. — Но не ожидай, что деструктор будет убивать твоих личных врагов только потому, что ты меня попросила.

— В новом, хорошем обществе тебя не будут воспринимать как врага, — Маррут кивнула на озлобленных драконов, не решавшихся подлетать к деструкторше лишь из-за присутствия неведомого и страшного механизма, — наоборот, ты станешь одним из героев, спасших крылатых от помутнения разума.

Катайла раздражённо дрогнула ушами:

— Это мне не нужно! Если бы я желала глупой славы, я бы ещё до всяких конфликтов подстилалась под ваше общество!

Секунду подумав, Маррут увидела на белошёрстой груди рану, заращенную вразнобой шевелящимися отростками контрастирующе-мрачного цвета:

— Я могу отделить тебя от этой гадости. Мои познания в медицине превосходят уровень на этом материке. Заодно и лапу залечу, при твоём желании, — указала костяным пальцем крыла на металлический протез Катайлы.

— В отличии от любого Тёмного, «эта гадость» спасла мне жизнь, — самка прикрыла щупальца крылом. Маррут сложила свои скелетные крылья:

— Как я понимаю, нав будет расти. То, что тебя спасло, позже может разорвать твоё тело. Не лучше ли поблагодарить за помощь и распрощаться со спасителем, пока он тебя не съел изнутри?

Прирощенный в грудь нав приятно погрел сердце. Копьё холодело в лапах, взывая к разуму. Катайла обещала подумать.

Глава шестая. Гуща Тьмы

К северу от Утгарда

Старания многих юных послушников постепенно пропадали даром — пирамида постепенно зарастала, покрываясь лишайниками и пока ещё относительно безопасными вьюнками.

Скорость восстановления природы поражала вернувшуюся к памятному месту Артару.

Алгамир и Агнар летели следом. Исцеленный от навского влияния юный дракон выглядел свежо и бодро: цепи и крюки с него сняли и раны телесные исцелили вместе с ранами душевными.

А внизу, под его крыльями, проносилась дикая и необузданная красота опасных лесов Нашара. Пушистый кустарник соседствовал с огромными деревьями, опутанными вьюнами от корней и почти до самых вершин. Их толстая старая кора была покрыта целыми колониями грибов, белый налёт покрывал их ветви, и гривой свисали розовые и зелёные ручки с их могучих вершин.

При виде драконов в цитадели лесной растительности происходило движение: словно испуганные воришки, птицы стремились найти укрытие в листве и траве. Как затаившиеся деструкторы передвигались, следя за полетом крылатых, хищники Нашара, такие осторожные, что лишь по колыханию ветви, задетой их телом, или по тревожному гомону птиц, напуганных их приближением, можно было понять о близости лесных охотников. Мало кто решился бы охотиться на драконов, но многие следили за ними, чтобы знать, чего от них ожидать.

— Вот… по счастью, не заросла, — Артара, гордо оттопырив уши, приземлилась подле входной плиты и, вспоминая руны, выведенные в бороздках Намирой, залила нужные дорожки энергией, заставляя проход открыться перед нетерпеливо пригнувшимися нашаранами.

В тёмном провале не было ни лестницы, ни пандуса, ни иного способа забраться в пирамиду на лапах, оставалось только аккуратно спрыгивать, ориентируясь в неярком свете с поверхности, достаточном для восприятия расширившимися до кругов щелевидных зрачков. Драконы вовремя распахнули крылья, благо обширный зал позволял, и потому не нанизались на островерхий обсидиановый обелиск, стоявший по центру внутреннего пространства усечённой пирамиды. Верхушка стелы в едва достававших до неё косых лучах глянцево посверкивала хищными остриём.

— Вышний… а если бы сюда падал измождённый от ран? — Недовольно рыкнул Алгамир, приземляясь неподалёку от кристаллического монолита… или даже, возможно, цельного выращенного кристалла.

— Издержки культа силы, — задумалась опустившаяся на лапы Артара. Агнар же сразу после приземления повёл ушами, прислушиваясь к шагам в отдалённом углу. И сделал это вовремя, да и защиту на себя и друзей поставил в необходимый момент, чтобы оградить всех от сверкнувших вспышек, разошедшихся разрядами по силовой ограде. А из темноты к непрошеным гостям вышло странное создание — механический дракон, имеющий от живого только глаз и ухо, а из спины вместо крыльев расходились несколько энергетических потоков.

Огненные всполохи, щедро пускаемые Алгамиром в робота, и залпы кипящей праны Артары не вредили механизму, но достаточно отвлекли его от Агнара, что материализовал винтовку и прицелился из неё, повергая голема-охранника Чёрным Огнём — средством, от которого и навы не имели защиты.

— А дальше что? — Артара непонимающе повернула мордочку к обелиску. — Тут непонятно, куда пускать энергию…

— С этим я разберусь, — к неведомому артефакту подошёл, цокая копытами по плитам пола, Агнар, и положил передние лапы на левитировавшую конструкцию, закрыл свои красные глаза, передавая свою телепатическую команду.

Тёмный кристалл потерял свой цвет, став мутно-прозрачным, как кварц. Вся чернота вышла из него густым дымом, вихрем закружившимся вкруг дракона. Остолбеневшие самки попятились от небольшого урагана, из центра которого доносился безумный хохот Агнара. А потом смог рассеялся, явив самкам самого копытного дракона… значительно изменившегося внешне и внутренне.

Синяя шерсть техномага теперь приняли густой чёрный оттенок, немного расплывавшийся в глазах подобно тяжёлому дыму, алые полосы, копыта, когти и глаза, напротив, загорелись раскалёнными головешками. Грива трепалась как от медленного, но сильного ветра или быстрого потока воды.

— Глупая Тьма… — Агнар наконец-то отсмеялся, смахнув подушечкой пальца слезу с ресницы. — Кто бы мог подумать, что некто захочет втянуть всю резервную энергию в себя?

Артара уставилась на своего отца в изумлении — голос его интонацией и даже немного тембром звучал… похожим на голос Намиры. Алгамир тоже дёрнул крыльями и взволнованно замахал хвостом.

— Господин Агнар…

— Звучит приятно, — дракон посмотрел на алые когти и щёлкнул ими. — Столько силы… Будь у меня время, я бы научился ею управлять. Но сейчас нет времени практиковать навыки Воплощений.

— Папа, — Артара, встав на задние и соединив передние на груди, направилась к дракону. — Не заигрывайся.

Красные глаза Агнара, пульсирующие яркими всполохами, глядели сквозь драконочку.

— Я сделаю то, что всегда хотел. Буду защищать Нашар, и на этот раз — не с помощью оружия, а только лишь своими, — это слово он произнёс угрожающим голосом, — силами. Только своими.

Артара зажмурилась — дракон закрылся крыльями и стал медленно взлетать в воздух. Энергия молниевыми разрядами пробежала по его шерсти и перьям, и через миг дракон исчез.

А сам Агнар уже летел в горах неподалёку от Махаара — столицы Хаосистов. Здания города, вытесанного в потухшем вулкане с куполом, возведённым над его жерлом, надвигались одно на другое, образуя словно бы единое здание, обширный несимметричный дворец. Чёрный дракон, которого распирало кипучей силой, со смесью игривой надменности и злобного презрения лицезрел пролетавших над городом драконов, от некоторых из которых от мутаций преобразований осталось одно название — настолько они уже не походят на себя из-за многочисленных модификаций своих тел.