Шпионаж по-советски. Объекты и агенты советской разведки - Дэвид Даллин

было для него вроде хобби, он знал множество способов добывания денег. Когда возникла необходимость проникнуть в атомные секреты, Петерс сумел с большим риском для себя добыть нужную информацию. Несмотря на то что он был лидером коммунистического подполья и не являлся агентом советской военной разведки, его услуги советскому шпионажу были подчас гораздо ценнее, чем работа десятков шпионов. Брат Петерса, Эммерих, был служащим советских учреждений в этой стране («Амторг» и комиссия по закупкам).

Уиттейкер Чэмберс, имея в виду только тех людей, которых он знал лично, определял число государственных служащих, вовлеченных в советский шпионаж, в 1936–1938 годах в семьдесят пять человек. Из них наиболее важными и известными были Алджер Хисс, Гарри Декстер Уайт, Лаучлин Карри, Френк Коэ, Лоуренс Дуган, Гарольд Уэйр и Натан Грегори Силвермастер. Особый интерес для советского аппарата представлял Абрахам Глассер, ответственный чиновник министерства юстиции в 1937–1939 годах.

Большая чистка

Из-за особого интереса правительства Соединенных Штатов к тихоокеанским проблемам, в первую очередь к Китаю и Японии, Америка представлялась хорошим местом для наблюдения за ходом событий на Дальнем Востоке. Важность шпионажа в этой области возросла, когда ухудшились советско-японские отношения и пограничные инциденты достигли размеров необъявленной войны. Среди наиболее значимых источников информации для советской разведки на Дальнем Востоке был Институт исследования района Тихого океана, на первый взгляд беспристрастная и независимая организация. Институт получал существенную материальную поддержку от крупных американских фондов и от некоторых региональных правительств. В нем работали видные политические деятели и писатели, настроенные явно антияпонски, и это служило как бы мостом к просоветским убеждениям. Среди них были Эдвард Картер, Уильям Лью Холанд и Оуэн Леттимор. Среди этих ведущих сотрудников был только один видный коммунист – Фредерик Вандербильт Филд. Институт оказывал большое политическое влияние на американское общественное мнение, которое было плохо информировано об азиатских проблемах. Однако гораздо более важным было то, что институт имел тесные связи с дальневосточным отделом государственного департамента, и имевшаяся там информация попадала в советские разведывательные агентства и прежде всего в ГРУ.

Советский военный атташе и его помощники создали аппарат для сбора военной информации. Пользуясь легальными и техническими возможностями посольства и при поддержке развитого подполья, советская военная разведка могла бы достичь многого, если бы в 1936 году не началась большая чистка, которая поглотила большинство офицеров русской разведки, так же как и их американских помощников. (По данным государственного департамента, официальный штат советского военного атташе в Вашингтоне, состоящий в 1934–1936 годах из четырех офицеров, в 1937 году уменьшился до трех, в 1938 году – до двух, в первой половине 1939 года – до одного, а во второй половине того же года – ни одного.)

Одним из наиболее важных приобретений советской военной разведки в эти годы была Джульет Стюарт Пойнтц. Ее прямая служба на советскую разведку продолжалась менее трех лет. Высокая, полноватая и чем-то похожая на мужчину, хотя и интересная, приятная на вид женщина, она вступила в партию в середине тридцатых годов. В 1934 году ей предложили стать агентом советской военной разведки. Согласно установленному порядку, она вышла из партии и вскоре была отправлена в Москву для обучения. По возвращении в Соединенные Штаты она приобрела себе комфортабельный дом в Нью-Йорке, и ее первой задачей была вербовка новых агентов. Она принимала высокопоставленных людей, приезжающих из Москвы, предлагала им кандидатов, устраивала встречи. Разного рода контакты, ленчи, обеды в роскошных ресторанах – все это со стороны выглядело очень захватывающе, а по существу оказалось скучным делом.

Прошло немного времени, и Джульет Пойнтц со своим коммунистическим опытом, приобретенным как дома, так и в России, начала испытывать колебания в своей вере. Ее сомнения усилились, когда она узнала о судьбах уклонистов в России и о судебных процессах над «предателями». К концу 1936 года она полностью разочаровалась и начала писать книгу мемуаров. Этот факт не остался в секрете от ее друзей и руководителей.

В один из весенних дней 1937 года Джульет Пойнтц, не надев ни пальто, ни шляпы, вышла из своего дома и исчезла навсегда. Ни ее друзья, ни полиция не смогли узнать никаких подробностей ее исчезновения. Она была похищена и отправлена в Москву или убита и тайно похоронена. Некоторые подозревали Джорджа Минка, другие считали, что к этому делу приложил руку Шахно Эпштейн, человек ГБ и близкий друг Джульет Пойнтц. Но все это всего лишь догадки. Может быть, прибыла «мобильная бригада» из-за границы, ликвидировала мисс Пойнтц, а потом, согласно правилам ГБ, спешно покинула страну[48].

Джульет Пойнтц была одной из случайных жертв большой чистки, другие важные агенты, такие, как Быков, Экхардт и Марсель, были отозваны в Россию. Многие выбирали рискованный путь и оставляли советскую службу.

Измена Чэмберса в 1938 году, чьи идеологические расхождения с коммунизмом начались задолго до того, как он решил стать перебежчиком, стала большой потерей для аппарата. Чэмберс выполнял множество сложных заданий, он же вместе с Джоном Шерманом и Михаилом Либером основал Американский союз литераторов, который на самом деле был филиалом советской военной разведки и служил прикрытием для входящих в него «писателей».

Более важным шпионским делом Чэмберса, проведенным под наблюдением Бориса Быкова, была вербовка ряда правительственных чиновников, от которых он получал информацию. Когда Чэмберс после шести лет работы отошел от дел, он знал очень много секретов и понимал, какая опасность ему грозит в случае измены.

Как только агент переходит на другую сторону, встает несколько вопросов. Как будет вести себя противоположная сторона? Заговорит ли перебежчик или нет? А если заговорит, то как много он скажет? Чэмберс прекрасно понимал главный принцип: изменник не может быть спокоен за свою жизнь. Он знал об участи Игнатия Рейса, Джульет Стюарт Пойнтц и многих других, которые пытались стать перебежчиками. Но он знал и о других, которым удалось выйти из игры. Многие предпочитали молчание, но это редко спасало. Когда Игнатий Рейс был убит в Швейцарии в сентябре 1937 года, Лев Троцкий сделал ряд выводов, которые он представил в статье «Трагические уроки», общий смысл которой сводился к следующему: лучшей мерой предосторожности против наемных убийц Сталина является полная гласность.

Колеблющийся и неуверенный, Чэмберс пришел к Джею Лавстону за советом. Будучи убежденным, что публичное заявление обеспечит большую степень безопасности, чем просто исчезновение и молчание, Лавстон предложил устроить в своем офисе пресс-конференцию, на которой бывший советский агент рассказал бы всю историю советского шпионажа в Соединенных Штатах. Но Чэмберс ушел, так и не решившись, а потом упорно избегал встреч с Лавстоном.