Чужая в чужом море - Александр Розов

— Ты передергиваешь! – возмутилась канадка, — Это же разные вещи. Одно дело – спасти жизнь, а другое – потакать рискованным капризам.

— Желание иметь много детей – не каприз, — возразила Поу, — Это нормально. Почему не родить несколько детей сразу, если это удобнее, и если здоровье позволяет?

— Обычно от 4 до 6, — уточнила Гаэтано, — Но дважды у нас родилось по 8. А сейчас у нас ожидается еще одна восьмерня. Идет 22–я неделя. Роды мы инициируем в районе 31–й недели, при весе близнецов около 900 граммов. Так рекомендуют биомедики, это снизит риск для мамы и для детей. Возможно, 8 — это не предел. В мире достоверно известны 2 случая девятерни: Бразилия, 1987 и Мексика, 1998. Думаю, если что, мы справимся.

— Легко говорить «справимся», — сердито перебила Жанна, — Если не проверять на себе.

— Я бы проверила, но у меня получается не больше шести. Это очень индивидуально…

Жанна недоверчиво тряхнула головой.

— У тебя шестеро детей, Сю?

— У меня одиннадцать, — уточнила Гаэтано, — шесть первый раз и пять второй.

— О, черт!.. По тебе не скажешь! А где твое… потомство?

— Где–то бегает. В обед у них было на пару царапин больше, чем за завтраком. Обычное дело. Не водить же их все время за ручку? Вообще, я в основном занимаюсь с ребятами среднего школьного возраста. 8 – 12 лет. Основы самозащиты и безопасности. Я думаю, это правильно: тут каждый учит детей тому, что умеет сам. А я, как ты понимаешь…

— О черт!.. – снова сказала канадка, — Ты учишь детей… Этому… Ну…

— Не волнуйся, — калабрийка подмигнула ей, — я не учу школьников стрелять из ПЗРК по самолетам и минировать автомобили. Я преподаю только общие принципы поведения в экстремальных ситуациях: своевременно распознавать опасность, и применять обычные виды оружия. Никакой экзотики. Только ширпотреб.

— Ммм… Я не очень представляю, что в Меганезии относится к ширпотребу.

— Сю, показывать у тебя получается гораздо лучше, чем рассказывать, — заметил Торин, уминая вторую миску клубники (точнее, mikeberry) со сливками.

— Это намек, на то, чтобы я прокатилась с Жанной в детский сектор?

— Типа того, — подтвердил потомок викингов.

— А вы собрались устроить маленький чемпионат по ринвингу, верно?

— Типа того, — снова подтвердил он, — где еще можно так оторваться на ринвинге, а?

…

=======================================

30 — РЕТРОСПЕКТИВА.

Дата/Время: 10 декабря 20 года Хартии.

Место: Транс–Экваториальная Африка. Мпулу

Окрестности горы Нгве.

=======================================

В то время, как Жанна Ронеро в соседней Танзании тепло прощалась с меганезийско–мпулуанской компанией фэйк–экологов (гид–шофер Дузу настаивал, что в отель надо обязательно успеть до заката), Наллэ Шуанг взглянул сначала на клонящееся к закату солнце, потом — на догорающий костер, и подмигнул Эстер.

— Праздник удался, добрая фея? Летим домой?

— Считается, что мы работали, — заметила она, — По крайней мере, что ты работал.

— Мы работали, — подтвердил он, — Еще как! Но одно другого не исключает. У «commie» даже есть такой лозунг: «На работу, как на праздник».

— Ты же, вроде бы, не коммунист.

— Это зависит от обстоятельств. Когда я подстрелил гуся, то понял, что сегодня я буду коммунистом. Не пропадать же мясу. Ты оценила выстрел? Одиночный, из автомата с сотни шагов. Для такого дилетанта, как я, это был шедевр! Реквием Моцарта по гусю!

Эстер улыбнулась и пожала плечами.

— Я не разбираюсь в оружии и всем, что с ним связано. Я оценила только самого гуся.

— Это главное, — сказал Наллэ и залил угли остатками чая из котелка, — Спи спокойно, африканский гусь! Ты был вкусным!.. Дорогие пассажиры, экипаж просит вас занять места в салоне авиалайнера. В полете вам будут предложены воздушные ямы, грубые анекдоты, а также самогон из фляжки и другие легкие настольные игры.

Наллэ помог девушке забраться в кабину вироплана, сам устроился в пилотском кресле, захлопнул прозрачный колпак и включил движок. Позади кабины зажужжал пропеллер. Как будто, за спиной проснулся большущий комар, размером с собаку. Затем раздался шелест над головой — раскрутка несущего ротора. Машинка неуклюже подпрыгнула и лесо–саванна провалилась вниз, а потом заскользила назад, превращаясь во что–то вроде всклокоченного желто–зеленого ковра. Эстер оглянулась, чтобы еще раз посмотреть на величественную гору Нгве, покрытую редкими пятнами растительности.

— Если не секрет, что мы сегодня делали? – спросила она, — Я имею в виду, кроме гуся.

— Гусь…, — мечтательно произнес Наллэ, — Его надо увековечить. «Eris», гусь по–латыни, хорошее название для поселка. А еще Эрис — это богиня, которая придумала яблоко…

— С которого началась Троянская война? – перебила Эстер.

— Которое предназначалось прекраснейшей женщине. На нем так и было написано.

— Да, действительно… А что ты сказал про поселок?

— Мы выбрали для него удачное место, — пояснил он, — Близко от дороги, со своим ручьем, с симпатичным ландшафтом, и на достаточном удалении от опасной зоны.

— От опасной зоны? – переспросила она.

— Да. По прогнозам, будет небольшое землетрясение, так что мы планируем эвакуировать маленькие поселки с горы и с западной подошвы.

— Землетрясение? Как скоро?

— Мы должны быть готовы к нему через полтора года. Я уже выбрал для поселка мини–АЭС на 50 МВт, сборные домики, еще кое–какое оборудование. Надо прикинуть, как это все впишется в ландшафт, чтобы местным ребятам понравилось. Еще одну мини–АЭС я заказал для Макасо. И несколько таких же домиков. Видела контейнер? Там образец домика. Я еще много чего заказал, но все это привезут вместе с АЭС, на сардельке. Со строительной техникой я решу, когда горные инженеры определятся с профилем…

— Наллэ, что тут затевается? – спросила она, — Этот твой внезапный отъезд… Внезапный приезд… А ты знаешь, что, пока тебя не было, в фаре–дюро приезжали военные, целая толпа… Не летчики, не инструкторы, не разведчики, а что–то совсем другое.

Шеф–инженер кивнул.

— Да, я знаю. Видишь ли, здесь будет крупный индустриальный проект. Такой…

— Секретный, – подсказала она.

— В некотором роде, да. Но на счет поселка — никаких секретов. Знаешь, будет здорово, если ты со своим эстетическим чувством… Я имею в виду, домики и ландшафт. Очень хочется, чтобы этот поселок сразу стал для жителей родным, а не просто как лагерь на десять тысяч семей. Можно сделать несколько вариантов планировки поселка, а потом спросить у местных, что им больше нравится, чего не хватает. В общем…

— Откуда десять тысяч семей? — перебила Эстер – Ты сказал только про эвакуацию горы.

— Туда же планируется переселить ребят с юга, с пограничных территорий, — уточнил он.

— Это подготовка к очередной войне? – спросила она.

— Нет. Честное слово, нет. Это хороший проект, он даст людям работу, благосостояние…

— Ладно, – вздохнула она, — Тогда можешь располагать моим эстетическим чувством.

— Отлично! Замечательно! – воскликнул он, и обнял ее правой рукой за плечи…

Так уже было два месяца назад. В тот раз Эстер испугалась. Что–то вздрогнуло у нее внутри, как от предчувствия боли. С тех пор мир вокруг нее неуловимо изменился, или точнее, изменилось ее место в мире. Охота на львов, а потом — странная ночь, которую Эстер провела с Наллэ. Сначала она долго лежала рядом и пыталась заснуть, хотя была уверена, что это не получится. Слишком много противоречивых эмоций боролись в ее голове. Неуверенность. Страх (накатывающийся волнами, как море). Обида (на него, на себя, на всю свою жизнь). Желание (какое–то первобытное, не выражаемое словами). К желанию примешивался стыд (да что это я делаю, черт возьми?!). А Наллэ спал, иногда смешно всхрапывая во сне. Потом Эстер так устала от всех собственных мыслей, что вдруг заснула так крепко, что не проснулась, когда он встал и ушел. Открыв глаза, она увидела на подушке красно–лиловый цветок и записку, написанную толстым маркером: «Я не стал будить добрую фею, но когда она проснется, я сварю ей кофе».

Действительно, он сварил ей кофе, и они успели немного поболтать вдвоем на террасе. Просто, ни о чем. Дальше был день, как день, но Эстер, то и дело думала: что же будет вечером? Что будет ночью? Как ей себя вести в этой непонятной ситуации? Но все эти мысли оказались напрасными, поскольку вечером что–то случилось, и Наллэ, внезапно собравшись, улетел на «Большую Воду». Он и раньше исчезал на несколько дней и, как бы в шутку, просил ее «удерживать позиции» и «следить за хозяйством».

В этот раз он добавил к обычному набору одну фразу «я буду скучать, фея». Эстер чуть было не ответила: «я тоже», но что–то ее удержало. Она просто кивнула… А он исчез на месяц, и та странная ночь осталась с ней, как нечто уже безусловно случившееся, но по какой–то посторонней причине, пока еще не завершенное. Видимо, ее поведение как–то изменилось, и это не осталось незамеченным окружающими. Когда три недели назад в Макасо приехала группа военно–технических экспертов, Нонг представил им Эстер, как «Faahine de fare–expedicion». Она нашла в меганезийско–английском словаре: «Faahine: housewife, in punalua family — major woman, main householders wife, by the kanaka–law — concubine–majordomo». Пока Эстер размышляла о том, следует ли сделать лейтенанту мягкое замечание, нарисовалась Пума и бестактно ляпнула: «Не грусти, твой мужчина скоро вернется». Эстер попыталась (дернул черт) втолковать этой прямой, как стрела, девчонке тонкости психологии. Та цокнула языком, сняла со своей шеи какой–то амулет на шнурке и протянула Эстер, пояснив: «Это клык гиены. Против дурного глаза». В ее понимании, «психологические проблемы» могли возникнуть только от вредоносного колдовства и, соответственно, нейтрализовывать их следовало путем контр–колдовства.